Неосторожная

      Нами любит лето. Жаркое, знойное, выбивающее пот до последней капли и превращающее рот в пустыню. Она любит солнце и сухой, но при этом мягкий и прогретый ветер. Да, после всегда бывает гроза, но ничто из этого не отнять из сердца штурмана.       И ей бывает так странно замечать за собой, что и колючие снежинки, и индевелые перила Санни Го тоже становятся любимыми.       Все из-за Луффи, этого самого молодого капитана проклятого поколения. Нет, не физически, душой. Находятся юнцы, отшвартовавшие от родного дома, не успев утереть молока с уст. И никто из них не сравнится с этим улыбающимся мальчуганом, подкрадывающимся к Нами со спины.       — Парный ангел! — заливается смехом носитель инициала «Ди» и опрокидывает своего штурмана, попрошу заметить, в короткой юбочке и тонкой куртке, в сугроб.       Нами тепло и даже весело. Ей не удается подавить порывы похихикать вслед за Луффи, чтобы хорошенько его отчитать. Она натягивает шапку до самых мочек ушей, обвязывается шарфом и уходит от него подальше. Монки словно и не замечает — несется устроить пятьсот шестьдесят четвертый раунд с Усоппом по лепке снежных фигур.       Его щеки красные, и глаза-угольки оказываются как нельзя кстати. Луффи напоминает огонь в камине, и рыжая бестия ничего не может поделать, только пьет чай с Робин.       Череда зимних забав продолжается. Монки вырывается из каюты, и до жути необычно, что не сразу за мясом. Хватает снежок, формирует шар и попадает в плечо Нами.       И она оборачивается, кажется, со скрипом. Настолько страшно и медленно.       — Тебе бы попросить у Чоппера чего, совсем с шеей плохо, — и не разберешь, смеется или беспокоится больше. А Нами все двигается на него. — Ой, я, это, на кухню пойду, там Санджи нужно помочь с портящейся едой!..       Последние слова он уже выкрикивает, потому что девушка хватается за его красную жилетку. Он вышел из каюты прямо в обычной одежде, не удосужившись напялить хотя бы плед.       — Совсем страх потерял? — Нами редко гаркает, обычно все ее видят мило воркующей, любезной, если дело не заходит о долгах, разумеется. Но тут ей удается заставить грозу Маринфорда вжаться в пол и что-то блеять о мясе и бегстве. — У меня страх-перед-грозной-Нами, — пытается он спародировать Усоппа, а тот скандирует и белыми флагами машет, говоря улепетывать.       И насколько быстро они оба отходят от этих ролей, тоже удивительно.       Луффи смеется, когда Нами насильно обвязывает его шарфом и говорит, что на улице холодно. Он нарочно выворачивается весь, заставляя подругу покрываться красными пятнами от злости.       Он смеется, даже когда его настигает жар и сносит с ног не вылеченная простуда. Чоппер охает, что не досмотрел, а Нами старается поглумиться, мол, вот, не послушал ее, теперь отдувается пусть.       Но так трудно смеяться, когда тебе в ответ заразно улыбаются и наперебой хохочут.