Посмотри

Жак Годбу сказал : «Воспоминание – это то, что остается после действия». У меня нет таких воспоминаний, которые останутся со мной навсегда, может быть лишь потому, что я ничего такого не сделала. Ничего, что могло бы запомниться. Меня зовут Кристина Александрова. Мне пятнадцать лет. И я живу в детдоме. Родителей у меня нет, и я по ним не скучаю. Не потому что я черствая, или озлоблена на них, или мне все равно. Нет, я просто их не помню. Да, я ничего не сделала за свою короткую и незапоминающуюся жизнь, но я постараюсь это изменить. Говорят, хочешь поменять этот мир – начни с себя. Что же, приступим. *** Светлые локоны падали на темный и грязный пол так, что создавался некий контраст темного и светлого. Рука даже не дрогнула, когда я сомкнула ножницы в первый раз. И в последующие разы тоже. - Кристина, что ты делаешь? – удивленный возглас отвлек меня от моего занятия. - Постригаю волосы. Разве не видно? – даже не оборачиваясь, смотря через зеркало прямо в глаза своей соседке по комнате, отвечаю. - Но зачем? У тебя же были такие длинные локоны. Разве тебе не жалко? Я бы за такие волосы многое отдала. - Хочешь – забирай, - хмыкнув, показываю на пол. В ответ послышалось только саркастическое фырканье. Ну и подумаешь. - Ты, Александрова, имей ввиду – свою волосню сама убирать будешь. - Как скажешь, мачеха, - высунув язык, ответила я. Вообще с соседкой – Мариной – мы дружим, не ссоримся практически. Но у нас четкое правило, которого мы придерживаемся с первого дня – не лезь в душу другому и держи свои переживания при себе. Закончив, достаю из-за шкафа веник. Собрав все волосы, иду к мусорке и смотрю, как туда падает моя шевелюра. Раньше волосы доставали мне до поясницы, теперь же они чуть ниже плеч. Волосы у меня странного цвета – светлые, но с темными локонами, как говорят «просвещенные» особы у нас в детдоме – «природное мелирование». Ни капли не жаль. - Эй, Крис, слышала про конкурс? – ко мне подходит Марк. Вообще-то его зовут Игорь Маркин, но кличка настолько прилепилась к нему за столько лет, что мало кто помнит уже его настоящее имя. - Какой еще конкурс? – выгибаю левую бровь. Еще один природный дар за исключением мелирования. - Там надо спеть перед жюри, и если победишь – отправишься в лагерь в Анапу на две смены. - Ну а мне то что? - А то ты не понимаешь, - стоит, засунув руки в карманы, - Все отлично знают, что ты классно поешь. Давай же, Александрова, это твой шанс! Много ты знаешь детдомовских, которые на два месяца в Анапу мотаются? Разворачиваюсь и закатываю глаза. - И глаза на меня можешь не закатывать, ты прекрасно знаешь, что я прав, - вот ведь, чтоб тебя… «Раз, два, три, четыре, пять, шесть… » медленно считаю до десяти. - О, Александрова, тут все про конкурс жужжат, и если ты не пойдешь записаться на него, я собственноручно отстригу тебе оставшиеся волосы, - услышала я от проходящей мимо Риты и сжала кулаки. Да сколько можно? - Кстати, тебе очень идет новая стрижка, - прошептал мне в ухо Марк и ушел. « Так, Александрова, соберись. Это всего лишь конкурс. Ты же хотела что-то изменить в своей жизни? Пожалуйста. Мысли материальны… »