Утренние воспоминания

Над Гондолином поднималось солнце. Город оживал после ночной дремы, и первым, не считая, разумеется, тайной стражи и некоторых мастеров, которые и вовсе не ложились, просыпался рынок. Это был целый архитектурный комплекс, где в одном месте — на мраморных галереях — располагались ювелиры и краснодеревщики.Там всегда было много света, так что рукотворные шедевры играли всеми красками и сияли каждой гранью, а уж сами создатели знали, как лучше показать свои произведения. Чуть поодаль размещались живописцы, мастерицы златошвейки и вышивальщицы. Ярусом ниже — оружейники и бронники. Их ряды имели выход на небольшое поле, где можно испытать приглянувшийся товар. Ряды с провизией на любой вкус, расположенные дальше, примыкали к главной улице, и там всегда царило буйство ароматов и красок. Яркие полотна навесов, спелые плоды, самые изысканные приправы. Сейчас, однако, пестроту приглушал прохладный утренний туман, многие лавки были еще закрыты, и лишь некоторые торговцы уже наводили порядок перед грядущим днем. Среди них, разумеется, торговец элем. Синда из дома Древа, в свое время выведавший кое-какие из рецептов Белегостских гномов. Уж он-то знал, что на янтарную жидкость по утрам спрос особый. Тем более, что прошлой ночью некоторые личности с размахом отметили завершение очередной разработки лорда Эгалмота, над которой тот трудился несколько последних месяцев. Но в процессе празднования что-то, как это нередко бывает, пошло не так… Зато теперь улицы были идеально чистыми, а солнце, поднявшись, высушит их окончательно. Однако блаженная улыбка до конца не развеявшейся предутренней лени исчезла вмиг, когда синда зорким оком приметил первого посетителя. Идущего, определенно, в сторону его лавки. Эльда был еще довольно далеко, но не узнать лорда Рога сложно. Глава Дома Гневного молота медленно шагал вдоль рядов. Лицо его было мрачным, коса не стриженных со времен побега волос — растрепана, одежда измята и перепачкана сажей. Легендарный молот на плече словно намекал любому, кто возжелает проявить излишнее любопытство, что от беседы лучше воздержаться. Не нужно быть мудрецом, чтобы понять — в ночных событиях Лорд Демон принимал самое деятельное участие. И тут его и без того мрачное лицо стало совсем уж свирепым, даже шрамы на щеке побелели, когда нолдо увидел, кто вышагивает ему навстречу, вынырнув из бокового переулочка. Аккурат между лавкой торговца соленьями и еще закрытым лотком с какой-то пышной рассадой. Лорд Эктелион, а это был именно он, шагал легко, стремительно, уверенно. На его лице светилась неизменная лучезарная улыбка, за которую даже близкие друзья иной раз желали сделать с ним что-то нехорошее. На плече лорда Источников висел раздвижной ящик для чертежей, одежда казалась слегка помятой, а длинные черные волосы были мокрыми. Кто бы мог подумать, что он являлся не менее деятельным участником вчерашнего праздника? Разумеется, увесистое предупреждение не произвело на него должного впечатления. Или произвело, но чтобы лорд Источников, да не попытался бы нарваться? — Доброе утро! — возвестил он Рогу, когда двое нолдор подошли поближе друг к другу. А улыбка всецело довольного жизнью эльда не самого покладистого нрава едва не ослепила хмурого Рога. Удар был стремителен, но подстрекатель увернулся. — Ай, не сердись ты так, — оказавшись вне пределов досягаемости прямого удара, Эктелион ухмыльнулся еще шире, — еще молот потеряешь. *** — Эх, хороша настоечка! — спустя некоторое время отзывался глава Дома Гневного Молота о содержимом Эктелионовой фляжки, когда оба лорда расположились на живописном горном склоне, где Владыка Источников приметил многообещающий отвод небольшой ледниковой речушки. — Ага, это меня еще фалатрим научили рецептику, — довольно отвечал собеседник. — По утрам — самое оно. И после небольшой паузы, во время которой с искренним удовольствием обозревал окрестности, спросил: — Скажи, а с чего тебя вчера вообще в кузницу понесло? — Ну, надо же было проверить, при какой температуре разойдется та странная руда, — припомнил Рог. — И при какой? — насторожился Эктелион. — Катализатор нужен, чтобы усилить реакцию, — вздохнул кузнец. — А ты знаешь, что это была не руда, а зачарованный выращенный камень? И что он вообще не плавится? — Откуда ты узнал?! — Рог аж весь подался вперед. — Ириссэ призналась. Сказала, хотела разыграть нас. За то, что я её перетанцевал, — как ни в чем не бывало отозвался Владыка Источников. — Зато воду для тушения пожара в кузнице я отвел от её личной купальни! — Ты жесток. — Орки тоже так считают. — Воспоминание об орках вызвало из памяти образ изогнутого меча лорда Эгалмота. Собеседник меж тем словно читал чужие мысли. — А зачем вы с Галдором спали, обняв меч Эгалмота? — Да вот чтоб я знал! Кажется, убрал его с прохода, чтобы государь не споткнулся. — Так он, когда вошел, еще ни одной чаши не испил. А только заглянул узнать, что происходит. — Ну, я же не мог допустить, чтобы он ушел, — почти возмутился Эктелион. — Или, по крайней мере, чтобы он ушел, не испив ни одной чаши. И тогда клинок мог бы помешать. — И в итоге государь оказался уже не в состоянии куда-то идти. — Конечно. — Знаешь, теперь я, кажется, понимаю, почему виньямарские чайки летали зигзагом… Ответом ему была обычная самодовольная улыбка. А еще через миг на укромный склон упала тень крыльев гигантского орла. — Слушай, Рог, а как думаешь, сколько надо им для изменения траектории полета?