Часть 1
7 ноября 2014 г. в 08:19
Маленькая Кагура искренне верит во всё, что говорят взрослые. И в сказки, разумеется, тоже. Хорошее воображение всегда угодливо рисует картину прекрасного и очень далёкого королевства, где с голубого неба приветливо светит солнце, и прекрасную принцессу в розовом платье спасает от чудовищ и злой мачехи прекрасный принц на белом коне.
В ято-сказках, которые рассказывает Мамми или старший братик, обычно прекрасная – а точнее, очень-очень сильная – принцесса спасает принца и его белого коня. Спасает, а потом за шкирку тащит под венец, приставив к виску пистолет, а чудовища и злая мачеха хором напевают свадебный марш.
Свадебный марш ято – довольно скорбная мелодия. Это даже не марш, это больше похоже на похоронный туш. Подо что-то примерно такое танцевали на свадьбе Мамми и Паппи на той старой кассете.
Вот и в конце этой сказки принцесса танцует со своим женихом этот странноватый китайский танец под аккомпанемент тяжелого ливня. Солнце крокодил проглотил ещё в какой-то из предыдущих сказок.
– А крокодила потом побили? – спрашивает Кагура.
– Вроде бы. Я бы побил, – пожимает плечами Камуи.
– Тоже хочешь вернуть солнышко?
– Нет. Просто побил бы, – отвечает Камуи и продолжает рассказывать.
У Мамми и старшего братика всегда мрачные сказки. «Зато правдивые» - назидательно говорит на это Мамми. Камуи согласно кивает головой.
Паппи ничего не говорит. Но перед сном иногда сажает к себе на колени и начинает рассказывать земные сказки.
А когда маленькая Кагура видит за окном проблеск лучика солнца и сонно улыбается, Паппи осторожно кладёт её в кровать, накрывает одеялом и уходит из темной комнаты.
Лучик солнца оказывается светом фонарика, сильно раскачавшегося из-за ночного ливня. Это ей утром упорно пытается объяснить старший братик.
Старший братик больше любит ято-сказки.
А у маленькой Кагуры на руке опять краснеет мозоль от зонтика.
Паппи любит привозить сувениры с Земли. Сувениры, обычаи, истории и игрушки из слоновой кости. Их он коллекционирует.
Однажды даже умудрился привезти земных вшей, а за вопрос «Но как?!» лишил детей сладкого на три дня. И Мамми тоже.
А сейчас Камуи, измазавшийся по уши в фосфорной краске, высунув язык от упорства, пытается нарисовать на лице Кагуры череп. Сильно давит кисточкой на скулы, щекотно проводит по щекам, вырисовывая зубы…
– А что такое скелет?
– То, на чем держится наше тело. Нет скелета – ты как папа в Новый Год, – авторитетно заявляет Камуи, не отвлекаясь от процесса.
– А если с умершего снять кожу – скелеты тоже будут танцевать?
– Скелеты – не будут, – Камуи наконец довольно улыбается и закрывает флакончик с краской. Зубастая улыбка, нарисованная на щеках зеленой краской, делает настоящую воистину устрашающей. – А мы – будем.
Фосфорная краска беспрестанно чешется. То ли засохла и цепляется за кожу, то ли у ято аллергия на всё, что ярко светится – непонятно.
Паппи сказал, что сегодня День Рождения Мамми выпал на Хэллоуин. Ещё одна земная сказка, рассказывает о том, как в полночь, раз в год (земной год, конечно же) на Землю приходит всяческая нечисть, от ведьм и вампиров до зомби и скелетов, и устраивает звучный шабаш.
Нечисть – это злые существа. Ну, или просто нездешние.
Ято на Земле – тоже нечисть. Да и, впрочем, везде.
Кагура вертится перед зеркалом, размахивая руками и поднимая ноги. Светящиеся кости забавно повторяют все её движения, иногда незначительно сжимаясь в размерах.
Люди странные – зачем верить в то, что один раз в год все нехорошие ребята собираются вместе, а потом из-за этого дрожать дома под одеялом? Или, что ещё хуже, праздновать это событие?
Маленькая Кагура немножко подросла. И уже поняла, что земные сказки тоже бывают разные.
На Земле ято – нечисть.
Звучит пианино. Ненастоящее, разумеется – Паппи купил проигрыватель. Мамми хлопает в ладоши, а скелет-Камуи уже выходит из-за двери и начинает танцевать отрепетированный танец. За ним бежит и Кагура.
Танцевать для Мамми мешает лишь маленькая мозоль на ноге от резиновых сапог, которые так противно скрипят при ходьбе по улице. Ведь улица планеты ято – сплошные люки и скользкие дренажные решетки.
Кагура уже стала немножко взрослее. И знает: взрослым лучше особо не верить. Про капусту и детей Гин-тян уже наврал. Ну, или пожадничал денег для её ребёночка, которого Кагура отчаянно пыталась найти в очередном кочане.
Мамми больше нет, а Паппи потерял руку. Раньше Кагура думала, что люди теряют только волосы и зубы – причем зубы возвращаются на место, а волосы можно спрятать париком.
Нет и Санта Клауса. Его, впрочем, и не было, в отличие от Мамми. Спалив недавно Гин-тяна, надевающего костюм в туалете, Кагура страдающим тоном стребовала с него компенсацию морального ущерба своему безоблачному детству.
Про Санта Клауса Кагура знала давно – но компенсация лишней не бывает.
А братик… Братик стал нечистью. Попал в плохую компанию, творит пакостные вещи и постоянный гость на каком-то большом мрачном шабаше.
Сказка ложь, да в ней намек, как говорят на Земле.
Её сказка – помесь земной сказки и ято-сказки. Очень-очень сильная принцесса спасает пушистого прекрасного принца, серебряного коня и какие-то очки (которые, возможно, от поцелуя превратятся в прекрасную принцессу – Кагура пока не пробовала, да и не только она), иногда встречая совершенно различных чудовищ, от сталкеров до упёртых патриотов.
В её сказке нет злобной мачехи – есть Мамми, которой уже нет, и просто старая ведьма, требующая платы за аренду у коня-забулдыги.
А если обнажить кость скелета – она не будет светиться зеленоватым светом, как та чешущаяся краска. Нет, она будет скорее как те игрушки из слоновой кости.
В одном был прав братик – скелеты не танцуют. Камуи, наверное, будет долго злиться из-за руки.
Конец у сказки не всегда должен быть счастливым. И не всегда должен быть вообще. Вот и сказка немножко повзрослевшей Кагуры только начинается.
Начинается она с того, что прекрасная и очень сильная принцесса понимает: по сухому земному песку очень приятно ходить. А мозоль от зонтика уже почти прошла.