Дожить до рассвета

      Ньют сдавленно хихикнул, ощущая, как медленно подступает истерика. Парня мелко колотило, будто ноющей боли в ноге, которая возникала при каждой попытке шевельнуться, было не достаточно для того, чтобы отравить жизнь. Ну, точнее, остаток жизни.       Он глубоко вздохнул и почувствовал, как теплые руки сидящего рядом Томаса обняли его крепче, сжав плечи и заставив повернуть голову к брюнету.       И Ньют, и Томас слышали, как около получаса назад захлопнулись Врата. Как единственный путь в Глэйд был перекрыт огромной, не меньше сотни дюжин тонн, высокой каменной стеной. Они были близко, оставалось пройти (а если быть точнее – пронести Ньюта, который умудрился сломать себе ногу, неудачно перепрыгнув с одной плиты на другую) два поворота, и они бы оказались в относительной безопасности, ловили бы на себе укоризненные взгляды Минхо, слушали тупые шуточки Гэлли и нравоучения обычно молчаливого Алби.       Но нет. Сейчас, тесно прижавшись друг к другу, они сидели под одним из каменных сводов, забившись как можно глубже, буквально вдавливая спины в холодные стены, завесившись раскидистым плющом. Сейчас они сидели настолько близко, насколько позволяла ситуация. Ньют даже слышал, как бешено колотится сердце Томаса, и понимал, что сам он находится не в меньшей панике.       — Предлагаю рациональный выход, — звучным шепотом начал Ньют, привлекая внимание шанка, который осторожно повернул голову к собеседнику и выжидающе уставился на него задумчивым взглядом, — ты сейчас поднимаешь свою задницу и валишь как можно дальше, дабы не встретить гривера. Я не знаю, куда ты денешься, но выжить должен. Любой ценой. А я останусь тут и попробую обратить на себя внимание гриверов. И не смотри на меня так, сейчас это единственный выход, — продолжил Ньют, заметив, что Томас хмурится все больше и больше. Парень выдохнул, собрался с мыслями и придвинулся к замершему блондину, хотя казалось, куда еще ближе.       — А теперь слушай меня сюда, горе-лидер, — вкрадчивым шепотом начал Томас, опаляя своим дыханием нос Ньюта. — И не мечтай, что так быстро избавишься от меня. Я вытащу нас отсюда, чего бы мне это ни стоило. И если ты еще раз о подобном заикнешься, — Томас сделал трагическую паузу, вглядываясь в широко распахнувшиеся глаза Ньюта, — я сломаю тебе и вторую ногу. А потом вытащу из этого гребанного гиблого места, привяжу к какому-нибудь дереву и не разрешу двигаться, пока ты не поймешь, что я друзей, — Томас на этом моменте остановился, глотнул воздуха и продолжил более ровным тоном, — не бросаю.       Томас резко откинулся назад, ударившись лопатками о холодную стену и фыркнув от боли, и всем своим видом показал, что эта тема не подлежит дальнейшему обсуждению. Ньют же, прикусив губу, внимательно наблюдал за парнем.       «Когда же ты себе успел яйца отрастить, Томми, чтобы спорить со мной?» — так и вертелось на языке у парня, но он тактично промолчал. Тяжело вздохнув, Ньют отметил, что сердце теперь бьется более ровно, и последовал примеру Томаса, прижавшись спиной к каменному своду. Через пару минут непрерывного сидения в одной позе блондин осознал, что долго так не протянет и, извернувшись, обнял Томаса обеими руками, почувствовав ладонями животное тепло, и откинул голову на плечо Томаса, удивляясь собственной наглости.       — Так теплее, — ответил Ньют на немой вопрос, который повис в воздухе, и прикрыл глаза, воздвигая в своем сознании карту лабиринта, которую знал наизусть, и гадая, где же сейчас мог притаиться гривер.       Томас не ответил, лишь как-то странно вздрогнул всем телом, когда Ньют нечаянно прошелся кончиками пальцев по оголенному участку кожи над бедром. Как по заказу где-то в глубине что-то громко зарычало. Точнее, не что-то, а вполне опознанный объект, встречаться с которым сейчас не было совершенно никакого желания.       — Ирония судьбы, да? — проворчал Томас, выдергивая Ньюта из полудремы, в которую он успел впасть, пока мысленно прочесывал Лабиринт. — Ты сломал именно ту ногу, на которую хромал.       И, похоже, в том же самом месте. Ньют поморщился. Хромота была для него тем самым ежесекундным напоминанием о собственной слабости и никчемности, о своем безумном поступке, о котором парень сейчас очень сожалел. А теперь еще и это.       — Спасибо, Томми, ты всегда знаешь, о чем поговорить, когда рядом разгуливает наша неминуемая смерть, позвякивая своими железными прибамбасами, — раздраженно отозвался Ньют, повернув голову так, чтобы разглядеть выражение лица Томаса, но вместо этого уткнулся носом в шею друга.       От такого, можно сказать, интимного прикосновения сердце блондина пропустило такт, ухнуло вниз куда-то в район живота, сделав при этом сальто и, как ни в чем не бывало, вернулось обратно. Краем глаза Ньют заметил, что пальцы на руках Томаса еле заметно дернулись, но не придал этому никакого значения. Подтянувшись повыше и удобнее расположившись на плече Томаса, Ньют выбрал идеальную позицию для наблюдения за лицом собеседника и комфортного существования.       — Ну как, харя наконец-то поместилась? — немного нервно спросил Томас, скосив глаза на оскалившегося Ньюта. Тот, впрочем, ничуть не обиделся и, тем более, не собирался совершать какие-либо еще телодвижения.       Послышалось клацанье и противное хлюпанье, а за ними — мощный рык. Звуки были приглушенные, но отчетливые, и можно было предположить, что гривер не так уж и далеко.       «Пожалуйста, пусть он свалит куда-нибудь. Хоть в черную дыру, хоть в тартарары», — зажмурив глаза, думал Ньют, непроизвольно цепляясь пальцами за футболку Томаса.       Немного помолчав и усмирив бешено колотившееся сердце, Томас все же спросил то, что мучило его почти с самого прибытия в Глэйд, но никак не решался. То времени не было, то момент был не подходящий. А сейчас ситуация как раз предполагала подобного рода разговоры.       — Ньют, а как ты повредил ногу?       Блондина, еще не оклемавшегося от первой накатившей волны страха, накрыла с головой вторая, еще более сильная. Парня прошиб холодный пот. Томас почувствовал, как напряглось все тело блондина. Судорожно перебирая все варианты, что бы такого соврать Томасу, чтобы тот поверил, Ньют пропустил момент, когда скрип железных лап гривера стал слышен более отчетливо. Томас, до этого пристально смотревший на Ньюта, встрепенулся и, схватив одной рукой сумку с припасами, а другой впившись в плечо Ньюта, кажется, совершенно забыл о своем вопросе и теперь напряженно вглядывался в темноту лабиринта.       «Не думал, что когда-нибудь это скажу, но, кажется, только что гривер спас меня… — подумалось Ньюту. — И сейчас он же меня и убьет».       Когда отвратительный чавкающий звук раздался так близко, что сердце свело судорогой, когда сквозь толстый слой плюща можно было уже угадать очертания железных лап гривера, Томас оторвал от себя руки Ньюта и, выпутавшись из них, сжал в своих ладонях, повернувшись к нему всем корпусом. Пристально вглядываясь в глаза Ньюта, Томас, кусая губы и хмуря брови, затараторил звучным шепотом:       — А теперь слушай меня внимательно, принцесса. Сейчас я совершу самый идиотский поступок в своей жизни, отвлеку эту тварь на себя. Заткнись, сейчас говорю я, — оборвал Томас парня, который только открыл рот, чтобы начать возмущаться, но тут же захлопнул его, уловив стальные нотки в голосе собеседника. — Если я сейчас сдохну, а, скорее всего, так и будет, то старайся забиться как можно дальше и продержаться до рассвета. Там доковыляешь до Глэйда и скажешь, что я умер во имя любви. Ну, если хочешь, лично Галли можешь сказать, что по нему я долго плакал, — Томас сделал паузу, чтобы глотнуть воздуха. — А еще я буду последней тварью в собственных глазах, если все же не сделаю этого. — С этими словами Томас наклонился к лицу опешившего Ньюта и робко, словно пробуя, прикоснулся к губам парня своими. Проведя языком по нижней губе, Томас заставил Ньюта приоткрыть рот и втянул уже в более жаркий поцелуй. Блондин пребывал в полнейшем шоке и прострации.       Выпустив руки Ньюта, Томас пальцами скользнул по скуле парня и, оторвавшись, выдохнул ему в губы:       — Если я вернусь, великодушно разрешаю отпинать меня. Но это только в том случае, если тебе не понравилось. — С этими словами Томас схватил сумку и, ловко выскользнув в Лабиринт, со всех ног, громко топая, чтобы привлечь внимание гривера, понесся куда-то вглубь.       Ньют остался сидеть неподвижно. Губы до сих пор горели огнем, руки, за которые еще полминуты назад его держал Томас, неприятно холодило, а самого парня била крупная дрожь. Сознание, в котором и так царил полный кавардак, теперь было больше похоже на растревоженный осиный улей.       Откинувшись к стене, Ньют глухо застонал и провел рукой по лицу, понимая, что плачет.       «Это нереальность, — твердил себе он. — Это просто один стебанутый сон, который скоро закончится. И Томми, чертов ублюдок, обязательно будет жив».

***

      Томас появился через несколько часов. Просто заполз обратно под плющ и рухнул рядом с Ньютом, тяжело дыша и царапая пальцами холодный каменный пол лабиринта. Ньют же, просидевший все это время в одной позе и отсчитывавший каждую секунду после ухода Томаса, просто задохнулся. Было такое чувство, что с сердца свалилась огромная бетонная глыба, до этого мешавшая шевелиться, дышать или думать. У Ньюта не было в голове ни одной связной мысли, они все хаотично сновали друг за другом, время от времени сталкиваясь и превращаясь в отборный трехэтажный мат. У блондина тряслись руки, дрожали губы, но он неотрывно смотрел на загнанного, вспотевшего, усталого, тяжело дышавшего, но живого Томаса. Ньюту просто не верилось, что парень сам на своих двоих добрался обратно живым, что ему удалось ускользнуть от этой адской машины. Ньют просто не верил своим глазам, а поднять руку и убедиться, что это не галлюцинация, просто не было сил.       Томас, издав глухой протяжный стон, на трясущихся руках приподнялся, оттолкнувшись от пола, подполз к Ньюту и, обняв его руками за талию, положил голову ему на колени. Сердце Ньюта опять решило сделать акробатический этюд. Но к этому прибавилось еще и тепло, возникшее в животе парня, когда Томас, уткнувшись лбом в грязную ткань, устало ухмыльнулся.       — До рассвета осталось всего ничего, Ньютти, — прохрипел Томас, у которого явно не хватало сил, чтобы элементарно открыть глаза. — Можешь нас поздравить, мы пережили ночь в этом чертовом Лабиринте.       — Томми... — с надрывом начал Ньют, поднимая дрожащую руку и зарываясь пальцами во влажные короткие волосы Томаса. Тот довольно улыбнулся. — Скажи мне, чертов придурок, как тебе это удалось? — Ньют хоть и чувствовал тепло тела Салаги, но до сих пор не верил, что ему удалось выжить.       — Чуть позже... Чуть позже я все тебе расскажу... — еле слышно прошептал Томас, проваливаясь в глубокий сон, на грани сознания и реальности ощущая, как Ньют тихо гладит его по волосам, и понимая, что он улыбается.

***

      Томас кашлянул и оторвал голову от импровизированной подушки, которой служили колени Ньюта. Приподнявшись на локтях, он отполз и принял сидячее положение, хватаясь руками за голову и мысленно уговаривая мир не кружиться так быстро. Ньют, до этого пару часов сидевший без движения, разминал усталые мышцы спины, стараясь не напрягать больную ногу, и не сводил обеспокоенный взгляд с Томаса.       Тот, наконец, пришел в себя и, оторвав руки от лица, поднял голову и перевел взгляд на Ньюта.       — Обалдеть, — хриплым голосом проговорил Томас, странно растягивая слова, — кажется, мы и правда остались живы. — Томас вдруг широко улыбнулся и смущенно почесал затылок. — А еще, я, кажется, ухлопал одного гривера.       У Ньюта, и до этого не рвущегося говорить, слова закончились и вовсе. Ему оставалось только исподлобья смотреть на парня широко раскрытыми глазами и перебирать в голове все известные ему ругательства, способные выразить степень безрассудства Томаса. Его Томаса.       Эта мысль быстро пронеслась в голове, оставив полоску красного света, как напоминание о тех странных мгновениях.       В такой тишине, нарушаемой лишь дружным сопением, и без того оглушительный грохот каменных плит показался началом конца света. Ньют вздрогнул всем телом, но быстро разобравшись, что к чему, облегченно выдохнул. Томас лишь улыбнулся еще шире и поднялся на ноги, рукой отодвинув занавесу из плюща и шагнув в Лабиринт. Ньют приподнялся и, ухватившись за протянутую руку Томаса, оперся на здоровую ногу и встал. Поморщившись от боли, парень сделал первый шаг и чуть не упал, но Томас вовремя обнял его за талию, поддерживая.       Перехватив Ньюта поудобнее и перекинув его руку через плечо, Томас озадаченно посмотрел на блондина, лицо которого выражало вселенскую скорбь.       — Ну как, идти можешь? — спросил Салага, стараясь, чтобы в голосе не звучало беспокойства.       — Надеюсь, но волнует меня не это, — сделав первый шаг, пробормотал Ньют. — Ух ты ж епт, я невероятно поднимусь в собственных глазах, если добреду до Глэйда и ни разу не попрошу себя убить, — охнул он.       — Проси, сколько хочешь, но такой подставы ты от меня не дождешься, — хмуро ответил Томас, посильнее сжимая руки на действительно тонкой талии Ньюта, — ну, так что тебя беспокоит?       — Просто если ты так же бесцеремонно лапал Алби, когда вы с Минхо его тащили, то знай, я тебе этого не прощу, как бы ты ни старался, — пробубнил Ньют, усиленно всматриваясь вперед, где уже виднелись Врата и кусочек Глэйда.       Томас захохотал. Ньют чувствовал кожей, как затряслись его плечи, ощущал горячее дыхание около своей шеи. От этого по спине побежали мурашки, а в животе опять кто-то разлил кислоту.       — Если тебе это так не нравится, то я обещаю лапать только тебя, — отсмеявшись, выдохнул прямо на ухо Ньюту Томас и легонько прикусил мочку уха. Щеки блондина вспыхнули. — Если ты, конечно, не имеешь ничего против.       Ньют смущенно отвернулся в другую сторону и скороговоркой выдал:       — Против танка не попрешь, Томми. Если бы я был против, ты бы давно уже был морально покалечен.       Томас улыбнулся еще шире, но промолчал.       Последние несколько метров они преодолели молча и, перешагнув за Врата, синхронно выдохнули. Сумасшедшая ночь осталась позади.

***

      — Обалдеть, — в пустоту сказал Ньют, свесив ноги с хлипкой кушетки и качнув ими в воздухе. Больная нога была крепко перевязана бинтом. Медики полчаса назад, с опаской смотря на Ньюта и возмущенно бурча, вкололи ему какой-то раствор, от которого боль поутихла, и сказали не придуриваться и прекращать строить из себя великомученика – кости, смещенные в итоге предыдущей травмы, встали на место, а такую жгучую боль приносили лишь потянутые связки и ничего более. И теперь Ньюта грела мысль, что он, наконец, избавится от достающей хромоты, стоит лишь потерпеть пару дней, когда боль утихнет.       Томасу досталось сильнее: он был весь в ссадинах, царапинах, ранах. Одна, на левом плече, до сих пор кровоточила, что бы с ней ни пытались делать. На все вопросы Ньюта и окружающих, как же ему удалось выжить в этом чертовом Лабиринте в стычке один на один с гривером, он лишь отмалчивался и сверкал глазами. Ньюту было обидно: что это за вселенские тайны?       Наконец, когда все желающие поговорить отстали (Алби и Минхо были в первых рядах и уже успели не только надавать по шее парням, но и рассказать, как они переживали и сильно рвались пытать Томаса в попытке вытрясти хоть толику информации о гриверах; тот, сжалившись, сказал координаты мертвого гривера, и Минхо, окрыленный, будто ему на Рождество всю коллекцию Трансформеров подарили, унесся в Лабиринт, по пути раздавая задания и переругиваясь с Галли) и Ньют с Томасом остались наедине. Блондин, помолчав, задал вопрос, который все утро висел в воздухе, но так и не был озвучен.       — Томас, — он устремил взгляд на сидящего напротив парня, — когда ты уходил к гриверу, ты... — Ньют судорожно вздохнул. — Ты это серьезно?       Внимательный взгляд карих глаз смотрел прямо в душу, отчего Ньют и вздрогнул, и опустил голову, не решаясь больше смотреть в глаза Томасу.       Брюнет поднялся и за шаг преодолел расстояние между ним и Ньютом. Блондин вздрогнул от прикосновений к своим плечам. Теплые руки Томаса крепко схватили его и, легонько встряхнув, заставили посмотреть ему в глаза.       — Да, я серьезно, Ньют, — полушепотом проговорил Томас, хмуря брови. — И я, кажется, действительно люблю тебя.       Внутри Ньюта все оборвалось. Сердце пропустило пару ударов и, когда, наконец, оклемалось, забилось с удвоенной частотой. Губы блондина дрогнули и расплылись в широкой улыбке. Он сгреб Томаса за грудки и притянул к себе еще ближе, накрывая его губы поцелуем.       Поцелуй получился сумбурным и больше походил на соревнование за главенство. Каждый пытался перетянуть инициативу на себя, кусая губы друг друга, касаясь языком неба, цепляясь пальцами за одежду и пытаясь прильнуть как можно ближе. Томас исступленно целовал Ньюта, каждой клеточкой своего тела чувствуя, как тот хочет его. Оторвавшись только для того, чтобы глотнуть кислорода, парни пожирали друг друга голодными взглядами. Голова шла кругом от новых ощущений, хотелось большего. Намного большего.       — Ты прекрасен, — прошептал Ньюту на ухо Томас, спускаясь невесомыми поцелуями к шее, а оттуда – к выпирающим ключицам, задирая края майки и скользя пальцами по впалому животу блондина. Ньют выгнулся в пояснице и глухо, гортанно застонал, не оставаясь в долгу и стягивая с Томаса грязно-голубую кофту, которая была сейчас вообще не к месту, и провел тонкими пальцами по бокам, чем вызвал стайки мурашек, которые с поразительной скоростью расползлись по телу Салаги. Тот вздрогнул, но от своего занятия не оторвался. Дыхание Томаса опаляло кожу и будоражило сознание, заставляя гореть желанием, цепляться пальцами за разгоряченную кожу и стонать сквозь плотно сжатые губы. Томас не церемонился и без всяких предисловий и стеснения уже лез руками под резинку растянутых штанов Ньюта, нежно ведя пальцами по бедрам и нагибаясь еще сильнее, провел языком по кубикам пресса, рисуя замысловатые узоры на торсе блондина и выбивая последний воздух из его легких. Ньют же, в свою очередь, просто цеплялся за хлипкое плетение кушетки, запрокидывал голову и до крови кусал губы, чтобы не стонать так громко.       Томас опустился на колени перед Ньютом и прошелся губами по внутренней стороне бедра. Блондин же отрывисто всхлипнул, шире раздвинул ноги и, вцепившись в волосы Томаса, рывком дернул его голову, запрокидывая назад.       — Ты гребаный самоубийца, Томми, — прохрипел он, проводя тонкими пальцами по скуле Томаса. Тот лишь сексуально облизнул губы, криво ухмыльнулся и вернулся к прерванному занятию.       Когда губы Томаса коснулись головки члена Ньюта, блондин уже не смог сдержать громкий, протяжный стон. Томас лишь довольно улыбнулся и, проведя по всей длине члена языком, заглотил настолько глубоко, насколько смог. Набирая темп и помогая себе рукой, Томас отдаленно слышал, как стонет Ньют, как хрустит его поясница, которая явно вот-вот сломается, если парень не перестанет выгибаться под таким углом. Он изо всех сил цеплялся за волосы Томаса, удерживая себя от того, чтобы не сорваться и не оттрахать Салагу в рот, хотя с каждой секундой эта идея казалась все адекватнее и уместнее.       Томас, осознав, что Ньют подходит к разрядке, отстранился и, тяжело дыша, исподлобья посмотрел на парня, издавшего разочарованный стон.       — Не спеши, все будет, — хрипло отозвался Томас, нежно проводя пальцами по напряженному органу, оглаживая бедра и задирая майку Ньюта, которая только мешала наслаждаться видом обнаженного блондина. Ньют сам стянул с себя мешающийся предмет одежды и отбросил куда-то в сторону, наблюдая за Томасом.       Парень, выпрямившись, стащил с себя штаны, высвобождая собственную эрекцию и давая Ньюту возможность полюбоваться его телом. Блондин задохнулся в собственных эмоциях, которые накрыли его с головой. Томас лишь улыбнулся еще шире и, преодолев расстояние между ними, впился в губы Ньюта, подчиняя, сминая их. Ньют, поддавшись желанию, обхватил бедра Томаса своими ногами и недвусмысленно толкнулся пахом в его пах. Томас оторвался от истерзанных губ Ньюта и гортанно зарычал, проводя руками по худощавой спине блондина и резким движением заваливая того на кушетку. Та жалобно скрипнула, но никто не придал этому значения.       Томас, пошло ухмыльнувшись, поднес три пальца ко рту Ньюта и мазанул ими по его губам. Блондин понимающе хмыкнул и раскрыл рот, обхватывая губами пальцы и начиная их посасывать, обильно смачивая слюной. Томас пораженно выдохнул, борясь с непреодолимым желанием прямо сейчас, без подготовки, грубо трахнуть столь развратного блондина.       Наконец, решив, что уже хватит, Томас вытащил покусанные пальцы изо рта шанка и, скользнув рукой вниз, приставил их к анальному кольцу блондина. Болезненную процедуру подготовки Томас смешивал с нежным, полным любви и ласки поцелуем, которым заткнул не в меру много возмущавшегося Ньюта. Впрочем, через несколько минут тот уже был вполне не против и активно подмахивал бедрами, насаживаясь на три пальца.       — А теперь попытайся расслабиться, — прошептал на ухо блондину Томас, отрываясь от его губ и приставляя свой член к растянутой дырочке. Ньют только лишь успел кивнуть, прежде чем зашипеть, чувствуя болезненное вторжение в свое тело.       Томас входил медленно, стараясь лишний раз не причинять боль любимому человеку. Войдя до конца, он замер, давая привыкнуть к новым ощущениям, после чего толкнулся в первый раз.       Набирая темп и изменяя угол проникновения, Томас ловил горячие стоны Ньюта, который цеплялся своими длинными пальцами за края кушетки и выгибался. Внезапно Ньюта подкинуло, он глухо и громко застонал, и Томас понял, что нашел. Толкнувшись еще раз под тем же самым углом, он улыбнулся, наблюдая за реакцией Ньюта, который, широко распахнув глаза, цеплялся пальцами за выступающие поверхности, пытаясь найти опору.       Томас, решивший не церемониться, закинул ноги Ньюта себе на плечи и начал набирать темп, вколачиваясь в тело блондина. Ньют зашелся в стонах.       Кончили они почти одновременно, ловя губами стоны друг друга, и, видимо, пытаясь слиться в одно целое: так сильно они прижимались друг к другу.       Немного отдышавшись и прогнав красные круги, навязчиво пляшущие перед глазами, парни глубоко вздохнули.       Томас отпустил Ньюта, выйдя из него и отступив на шаг, пытаясь привести дыхание в норму.       — Знаешь, ради такого я готов хоть жить в одной комнате с гриверами, — прохрипел Ньют, приподнявшись и поморщившись от боли в пояснице, после чего притянул Томаса к себе. Тот счастливо улыбнулся и чмокнул блондина в нос.       — Надеюсь, до этого дело не дойдет. Но будет еще страшнее: теперь ты от меня никуда не денешься, — прошептал Томас в губы Ньюта, прежде чем утянуть того в долгий и страстный поцелуй.

***

      — Вашу мать! — хлопнула по столу высокая блондинка в годах и снова с возмущением уставилась в монитор. — Мы их туда выживать в экстренной ситуации отправили, а они трахаются, как кролики, и любовь еще устроили!       — Да ну, а по-моему, вполне занимательно вышло, — возразила молоденькая брюнетка, откинувшись на спинку кресла. — Не зря же ПОРОК'ом называемся. Надо хоть как-то оправдывать свое название, миссис Пейдж.       — Заглохни, — зло бросила собеседница и с остервенением застучала по клавишам ноутбука, лежащего перед ней.       — Эм, а можно прерваться по техническим причинам? — робко спросил парень, явно практикант, сидевший возле маленьких мониторов, показывающих милующуюся парочку со всех ракурсов. — Всем отделом... А то у нас тут небольшие проблемы, — смущенно добавил он, слыша понимающий смешок брюнетки и тихий мат блондинки.