Sunshine

Раз, два, три… С аккорда на аккорд. Рука двигается по грифу гитары, пальцы нежно скользят по струнам, создавая мелодию. Худощавое тело в просторной потрепанной кофте, одна закинутая нога на другую, сосредоточенный взгляд. Цокольное помещение, окон нет. Разбросанный по углам хлам, старенький магнитофон на полу. Только я, он и его гитара. Первые минуты было не по себе оставаться с малознакомым человеком, даже страшно. Хотя от него не исходит никакой угрозы, наоборот, он кажется совсем безобидным. Молчаливый, неторопливый, с маленькими нежно-карими глазами, которые останавливаются на одном предмете и приковываются к нему взглядом, как сейчас к корпусу гитары. Могу поспорить, его даже не смущает мое присутствие, он слишком увлечен игрой. Я откидываюсь на спинку стула, смотрю в потолок, наслаждаясь спокойным звучанием, и прикрываю глаза, потому что хочется спать. Мне не хочется уходить. Воспоминание о бешеном ритме большого города отдаются болью в моей голове. Стоит мне выйти отсюда, вдохнуть холодный осенний воздух в легкие, застегнуть до подбородка куртку, я снова буду вынужден, как рыба в быстром течении метать хвостом, стараясь добраться до более спокойного потока. Я смотрю на него, его мягкую полуулыбку, когда он радуется созданной мелодией, и думаю о том, что он напоминает мне теплое одеяло по утрам, из которого не хочется выбираться до вечера. Мои кисти рук тонут в длинных рукавах кофты, одну ногу я откидываю в сторону. Когда он заканчивает играть, я неохотно открываю глаза. Мне интересно, кто он, но я не хочу спрашивать – слишком усыпленный. Не нарушаю тишину ни когда выхожу на улицу, ни дома. Мой кот встречает меня с голодными просящими глазами, а уже вечером с довольным мурлыканьем подкрадывается ко мне на кровати, ластится и засыпает рядышком. Из его транса я не вышел и утром. Только под вечер снова взвинченный, резкий бегу вниз по лестнице с бешеным стуком в груди. Успокаиваюсь и размеренно бесшумно дышу, когда усаживаюсь на полу рядом с ним. Сегодня встречаю еще пару незнакомых лиц, но они не отвлекают меня. -Это стоит того, чтобы бежать сюда через весь город. Я еще вчера знал, что сказать. Он улыбается и смотрит в мою сторону. Слишком давно я не чувствовал такой необходимости видеть эти приподнятые уголки губ, нехватки слушать его каждый день. Мне нравится его серая растянутая кофта, цвет растопленного шоколада глаз и пухлые пересохшие губы. Я жду его у входа до вечера, убивая время бессмысленными играми на телефоне, а потом иду с ним до его дома. Он перекидывает гитару в чехле через плечо и смотрит вперед на дорогу, тепло улыбается моим словам и иногда кивает. Оказывается, он любит много света, включает его почти во всех комнатах и угощает меня зеленым яблоком. На его публичном выступлении я запомнил его клетчатую рубашку и четкий профиль с бритым виском и копной черных волос на лбу, микрофон у корпуса гитары и его поклон под громкие аплодисменты. Мы смеемся почти всю дорогу до дома, он оживленно рассказывает о том, как нервничал перед началом выхода на сцену и о том, как легко на самом деле все оказалось, а еще о том… Что его подбадривало мое присутствие. -Я чувствовал, как ты переживаешь со мной, - задумчиво произносит он. -Ну, нет, - усмехаюсь я. – Я знал, что ты не облажаешься, поэтому спокойно считал количество ламп на стенах. Он смеется и пихает меня в бок. Я не умею говорить комплименты, а если и делаю это, то получается коряво. Прости, что редко говорю тебе что-то стоящее. На самом деле я хотел сказать, что ты самый талантливый человек, которого я знаю, самый солнечный и теплый. Мое сердце чуть не остановилось, когда я заметил знакомые клетки на закатанной по локоть рубашке, плавную походку к стулу у микрофона… А замерло оно, когда ты начал играть. Сначала не уверенно, а потом так, как ты делаешь это обычно в цокольном зале. Когда-нибудь ты услышишь от меня все то, что я не решаюсь тебе сказать, оно вырвется из меня потоком, когда будет переполнено до краев, хотя… Кажется, еще с первой нашей встречи меня захлестнуло волной обожания.