Охи-тян

- Казуки! – женский вопль раздался из кухни, а парень, сидящий в гостиной перед телевизором, встрепенулся. – Казуки! - Что? – несмело отозвался он, сжимаясь – за то время, что они живут вместе, он понял, что такие вопли ничего хорошего не сулят. Поднявшись, и осторожно прокравшись к двери, он замер – мало ли что в него может прилететь. В прошлый раз ему не слабо прилетело кружкой – что именно было после этого, он не помнил – единственное, что запомнилось – ржущая морда Томоэ, который бормотал что-то про «некомфортабельных перелетных кружек и магнитных голов кое-каких гитаристов». И повторять тот печальный опыт он не горел желанием. - Твоих рук дело? – угрожающе послышалось сквозь дверь – парень на всякий случай сделал пару шагов назад. Потом что-то большое и металлическое ударилось об раковину. - Нет… - Так я и поверила! А ну бегом сюда. - Мне и отсюда слышно… Последнее, что запомнил гитарист, так это то, что Мина показалась из-за двери с чем-то черным и большим. - Я не хотел. – парень чувствовал себя нашкодившим ребенком, которого ругала строгая мать – он стоял, низко опустив голову, смотря в пол, говорил тихо. Шишка на лбу периодически давала о себе знать – немного жгла и побаливала. "Чем-то черным" оказался сгоревший электрический чайник, а в раковину была опущена не менее сгоревшая сковородка с антипригарным покрытием. И ведь теперь он вспомнил, что пытался приготовить поесть и чайку сделать, но потом по телевизору началось смешное шоу, и он не смог оторваться от созерцания сей картины. Девушка же сидела в глубоком кресле и молчала, изредка перелистывая страницы журнала, что лежал у нее на коленях, и молчала – даже не посчитала нужным взглянуть на провинившегося. – Я правда не хотел. - Да-да, я засмотрелся, а теперь идиот, проходили. – она легко махнула рукой в его сторону. И он нисколько не бесился – он понимал, что заслуживает сего наказания – некой снисходительности с ее стороны. Она же терпит это. Но, за все время, она переходила черту всего лишь несколько раз, да и то, по пустякам. – Сделаем вид, что ничего не было. - Правда? - Только кухню и сковородку будешь сам отчищать. - А может не надо… - Надо, сладкий, надо. – она встала, потянувшись – сбивчивые объяснения парня заняли примерно час времени, за который она почти не двигалась, и сейчас в ногах было ощущение бегающих муравьев. – Я спать. А будешь греметь – огребешь. – они оба понимали, что это так, к красному словцу, но все-таки. - Я не могу, я… - начал было Казуки, но остановился на полуслове – теперь он перешагнул черту притворной ссоры, выводя ее на другой уровень. - Ты что? – вопросительно приподняв бровь, Мина смотрела в упор на парня. Раздались три звонка в дверь – среди их знакомых только у одного была такая привычка – не ждать, а трезвонить сразу. Казуки, пробормотав что откроет, пулей понесся в прихожую. Мина же спокойно пошла следом за ним. - Привет дружище! – Кодай не изменяя привычке вешаться на все даже малознакомое. – Ну что, готов? - Понимаешь, тут такое дело… - Казуки неловко потер шею. Не говорить же этому ходячему приколу, что его заставили драить кухню в наказание. Мина, стоявшая в дверном проеме, которая так и не была замечена, только тихо вздохнула – ну что с ее парня можно взять? - Валите уже, расшумелись. – наиграно зевая, девушка поплелась в комнату, с явным намереньем поспать. А кухню она потом отдраит. Именно в такие моменты Казуки понимал, за что полюбил ее. И начинал уважать ее сильнее. А искупить свою вину он еще сможет – он как никто другой знал о пристрастиях Мины к гитарам. В особенности электрогитарам. И как раз недавно видел одну интересную… - Ты меня вообще слышишь? – Мина грозной тенью нависала над парнем, читающим какой-то спортивный журнал. Откровенно говоря, ему было до фенечки, что там от него хотела девушка – статья про футбол именно сейчас казалась до боли интересной, и пропустить хоть слово он не хотел, упорно вчитываясь в иероглифы. Он понимал, то такой тон девушки ничем хорошим не закончится, особенно, если у нее под рукой что-нибудь находится. - Ага. - И? - Да. – он отвечал невпопад, силясь слиться с диваном. Рядом не было друзей, которые смогли бы хоть как-то приостановить девушку. Мина же, уже в открытую, кипела. - Ну, ты сам согласился. – девушка ускакала в другую комнату, что-то радостно насвистывая. Сначала парень облегченно вздохнул, а потом до него дошло, что мог означать этот свист – вариантов всего два, и при всем он боялся именно второго. До панической дрожи в коленках, до вставших дыбом волос, до отъезда на другую планету. Из спальни слышался радостный смех, перерастающий в откровенный ржач – и сейчас Казуки сильно жалел, что не слушал. По своей бы воле он никогда не избрал для себя такое изощренное наказание. - Только не говори… - было начал парень, когда девушка, наговорившись, вернулась в гостиную, но его тут же прервали: - Через полчаса по ее меркам. По общепринятым человечеством – часа два. Есть время убраться, ибо приводить в такой гадюшник никого не хочется. - Давай поспим? Дневной сон полезен. – с надеждой как и в голосе, так и глазах, проговорил Казуки, чуть ли не на колени становясь. Знал он такие посиделки – как только эти двое встретятся – так все, могила, кладбище, пиздец. - Тряпка, мойка, лавандос. – мечтательно протянула Мина, стаскивая с дивана парня и подталкивая к кухне с коморкой. А сама с разбегу прыгая на многострадальный диван, отчего тот скрипнул. – И про туалет не забудь! Через четыре часа, радостно крича, в квартиру ввалилось нечто лохматое, розовое, и, по всей видимости, очень оптимистичное. Казуки в это время мирно попивал чай, мысленно представляя напиток мышьяком, и вспоминал, где в квартире могла заваляться веревка – создание, что к ним прибыло, хоть и было мирным и дружелюбным на вид, но он-то знал, что скрывается за этой маской. От голоса прошли мурашки по коже, и мысль умереть мучительной смертью, выпав с десятого этажа не казалась такой уж и неприятной. - Казу-тян! – лохматое создание подкралось незаметно, сгребая в стальные объятья. «Лучше уж я бы хлорки наглотался». - Охи-чан, ты как всегда приветлива. – сдавленно поговорил парень, стараясь выбраться из захвата, но создание только сильнее сжимало. - Да, я такой. И вообще, я девушка, так что занеси пакеты в гостиную! – как оказалось, созданием оказалась девушка, с, правда, немного грубым голосом. «Да сколько ж она курит, писака хренова?!». Когда его отпустили, и великодушно позволили отдышаться, то Охи так ненавязчиво, пинком кулака под пятою точку, подтолкнула к увесистым на вид пакетам. О содержимом Казуки и знать не хотел – в прошлый раз из Франции гостья привезла кучу женского тряпья. Причем его размера. А потом, невинно похлопав сначала глазками, а затем чайником по кастрюле, заставила бедного парня все перемерять. И выйти на улицу. И не раз. «Если не понесу пакеты, стану пидорасом. Понесу – кавайным пидаросом. Выбор невелик. Жаль, что нет ружья». Но, проведя в себе Третью мировую, глубоко вздохнув, ведомый ощутимым пинком под зад коленом, мысленным составлением завещания, парень все-таки оторвал пакеты от пола, а потом, с грохотом, поставил их обратно. - Там что, половина населения Тайваня?! - Нет, всего лишь скромные… - Она в Германии была. – лицо Мины озарилось такой довольной улыбкой, а Охи такой злобной, что парень вообще пожалел, что познакомился с первой. - Так что, майн сладкий пупсик, неси-неси. Я ж их сюда как-то донесла, так что тебе совсем чуть, ну, так уж и быть, разрешаю один раз наложить в штаны от усилий, и протянуть драгоценную ношу до дивана. Гитарист, уже в который раз сожалел о том, что вообще на свет появился. Через минуты две все мирно расселись в прихожей – Казуки невидящим взглядом смотрел в стену, а девушки о чем-то мило заливались. - Казу-тян… - несвойственно для себя начала Охи – слишком по детски и невинно. Парень насторожился – когда в этом создании ада переключался режим в «невинная машина пыток», то страдали все, кто находился в округе. – А, Казу-тян, ты же любишь Мину-тян? - Да. – не понимая подвоха, ответил парень. - А слабо… И вот уже третий час, Казуки, в сопровождении одного обаятельного создания, и «адской машиной пыток», с фотоаппаратом, коим оно фиксировало все, в розом платье с рюшечками, накладными, из носков, сиськами, на каблуке в десять сантиметров, разгуливал по Токио, предлагая указанным людям хорошо провести время в его компании. Люди указывались, как любит говорить Охи, "Методом бздыка - на кого укажу, к тому и пойдешь". Конечно, никто не соглашался, а, самые догадливые, тоже это фиксировали – Казуки оставался в неведении, как такое еще в новостях не показывали. Первой мыслью было повеситься на лифчике. Второй – удавиться каблуками. Третьей – просто притворится овощем. Когда парень просто не чувствовал ног, спины, да и прочих частей тела, ему разрешили вернуться домой – соответственно пешком. До этого он пытался не думать и не чувствовать. Сейчас же был готов вылезти из проклятой обуви и просто-напросто задушить ею розоволосое создание, дабы то и само не мучалось – ибо смеялось как ненормальное, и остальным жить не мешало. Но гордость еще та заноза в жопе. Когда они все-таки вернулись в квартиру, Казуки было помчался в ванную – он был готов вот так запросто туда залезть, предварительно закрыв дверь, и просто лежать. Но цепкие ручонки намертво к нему пристали, уволакивая в гостиную – Мина только радостно хихикала – все-таки, Охи была одной из самых близких ее подруг. - Ну а теперь… Чтобы мне такого придумать? – приложив палец к губам, розоволосая призадумалась. - Домой и быстрым шагом. – тихо проговорил парень, вжимаясь в кресло. - А не посмотреть ли бы вам мои подарочки? Я очень старалась, когда их выбирала. - Валокардинчику? – проходя мимо парня, шепнула Мина, обаятельно улыбаясь. - Гробик, гвозди, дробовик. По настоянию самой же Охи, рассмотр «прекрасных сувенирчиков», был отложен. Что несказанно радовало парня. Да и сама причина его страданий, засобиралась домой. Наскоро ее выпроводив, Казуки, еле волоча гудящие ноги, поплелся в спальню. Ему хватало на сегодня приключений. С головой, руками, печенью и нервами. За ним же последовала и Мина – и тогда он вспомнил, кто научил ее всем «радостям» совместной жизни – как доставалось жениху Охи, он и представлять не хотел – того ада, что она ему устраивала, было вполне достаточно. - Знаешь, я тут забыла тебе сказать… - начала было девушка, но парень, обернувшись, и злобно сверкнув глазами, прервал ее: - Если только через мой труп. - Ты труп. У нее сложные семейные обстоятельства… - Парень, не выдержав, сбежал в Антарктиду? - Нет, просто они не в самых хороших отношениях в последнее время. - Можно… - И ты должен их поддержать. – чмокнув парня нос, девушка ускакала вперед его, оставляя того стоять в ступоре. Приговор был завтра – когда неизведанное адское создание заявится изливать душу и сбагривать всю злость. Кажется, Субару говорил что-то про нового соседа?