Каким бывает признание в любви?

      Какаши, как обычно, сидел на крыше одного из самых высоких зданий Конохи, обводя местность флегматичным взглядом скучающего зеваки, охочего до новых зрелищ. Сегодня был знаменательный день. В Скрытый Лист прибывал Казекаге Песка, Наруто хотел заключить с ним еще один сумасбродный договор. Неугомонный Хокаге уже на протяжении года вызывал Гаару под разными предлогами в Коноху. Или же сам частенько наведывался к нему в гости. Ему все на месте не сиделось, и, как видно, Хокаге желал новых приключений на свою симпатичную задницу, доставая Казекаге.       Какаши иронично закатил глаза.       У самого же Копирующего Ниндзя вкусы были куда скромнее. Ему вполне хватило бы внимания одного очень симпатичного и крайне застенчивого учителя из Академии. Но… увы. Заставить обратить на себя внимание Ируки Умино было намного сложнее, чем Гаары но Собаку, будь ты хоть трижды знаменитым-Копирующим-Ниндзя-Скрытого-Листа-Какаши-Хатаке-сыном-Белого-Клыка.       Лениво разглядывая облака, Какаши столь же флегматично размышлял над своими дальнейшими действиями по отношению к Ируке. Все отчеты он уже сдал, как это ни странно, поэтому предлога наведаться к нему в гости явно не предвиделось. Не осознавая, что плагиатит Шикамару, Хатаке с удовольствием любовался белыми барашками.       И ни одному человеку в Конохе, если бы он увидел Какаши вот так лежащим на крыше и наслаждавшимся мирным пейзажем, даже в голову бы не пришло, что у того в голове создаются и рушатся коварные планы по соблазнению и захвату скромного учителя Академии Шиноби. Нет, его, конечно, считали немного извращенцем, но это уже были мелочи. Амплуа, так сказать… Все-таки Джирайя писал в рейтинге от NC-1000 под грифом «Детям до 18 читать запрещается, чревато психическими отклонениями». Впрочем, Копирующего Ниндзя никто психом считать бы не осмелился.       Меж тем объект его размышлений, стремлений, желаний, планов, возбуждения и вообще всего-всего сидел дома, разбирая его же отчеты и матерясь на чем свет стоит.       — Пишет как курица лапой! Ни фига не поймешь! Смысла в сложноподчиненных предложениях вообще не вижу! Он что, специально?!       Нет, Ирука Умино славился своим ангельским терпением, кротостью и любовью к детям… Но и его терпение не было резиновым. Он сумел воспитать самого Наруто! А это что-то да значило, ибо с этим неусидчивым мальчишкой нужно было постоянно держать ухо востро. Но Какаши Хатаке! Мать его мужчина! Этот тип доводил его до белого каления одним своим видом. Еще эта его вечная слащавая улыбочка…       Учителя передернуло. Хорошо, что лицо Копирующего было скрыто маской. Иначе он не знал бы, что сделал, если бы увидел эту улыбку полностью. Она была для него как красная тряпка для быка. Вечно придет со своим дурацким ребяческим приветствием, улыбнется этой идиотской улыбкой, кинет пару листочков, как будто из туалета вытащенных, и начнет нести чушь о том, что у него не было времени на то, чтобы по-человечески заполнить бланки и написать отчеты миссий. Мало того… нет чтобы через дверь входить, как все нормальные шиноби, а он в окно, как… У-у-ух!       Ирука аж покраснел от бешенства.       — Убью тебя, Какаши Хатаке! Вот, Ками-сама, честное слово, когда-нибудь убью!       Весь оставшийся вечер бедный Умино переписывал за Копирующего отчеты, попутно поминая всех его родственников, разных животных и ту сомнительную, не очень приличную связь, в которой он с ними состоял. Если бы Наруто услышал — ух, как бы он позавидовал такому богатому словарному запасу своего бывшего школьного учителя!       А в это время у Какаши отчаянно краснели кончики ушей и ни с того ни с сего напала икота.       Меж тем Хокаге ходил вокруг зеркала в своей комнате и репетировал речь в девятьсот девяносто девятый раз. Если не в тысячный. Он не знал, как приветствовать Казекаге… И в конце концов плюнул и решил, как обычно, поплыть по течению. Хокаге славился отсутствием чувства такта и манер, тормознутостью, легкой тупоголовостью и импульсивностью. Дети в Академии до сих пор пытались понять, за что он стал Героем Конохи?       — Хокаге-сама! — В дверь заглянул шиноби-подчиненный. — Казекаге уже ждет вас в вашей гостиной. Как вы и просили, я отвел его туда.       Наруто улыбнулся обычной своей улыбкой в сорок четыре зуба и поспешил в комнату.       — Гаара!       Казекаге его энтузиазма по поводу встречи не разделял. Он, конечно, улыбнулся, поднялся навстречу и протянул руку, но Наруто схватил его в свои медвежьи объятия и прижал к груди, выражая бурную радость.       — Как мы давно не виделись!       — Две недели назад, Наруто, — обычным своим безэмоциональным голосом произнес Гаара.       — Ну вот видишь!       — Что на этот раз у тебя случилось? — опасно мягким голосом спросил Казекаге. — С чем бы великий Наруто Узумаки не смог справиться без помощи меня?       Хокаге стушевался.       — Ну… я… м… — начал мямлить он. — Не знал, какие выбрать штаны на День Конохи! Желтые или оранжевые? — ляпнул он первое, что пришло в голову.       Дело в том, что наш Хокаге сначала вызвал Казекаге Песка из Суны, а потом уже стал пытаться придумать предлог, из-за которого, он, собственно, и потревожил Гаару. Пока тот мчался в Коноху, Наруто репетировал свою речь приветствия и признания, а про то, что нужно еще и придумать предлог, он совершенно забыл.       Гаара едва слышно зарычал, поднимая руку. Песок из его тыквы метнулся наружу и превратился в большую руку, когда его хозяин сжал ладонь в кулак. Песочные пальцы схватили Наруто и зажали его в плену.       — Хокаге-сама! — рявкнул Гаара, сверкая глазами цвета морской волны. — Решили закончить свою жизнь раньше времени?!       Наруто пискнул что-то, откашлялся, принял важный вид и с пафосом, как репетировал перед зеркалом, гордо произнес:       — Гаара, я люблю тебя.       — Йо, Ирука-сенсей!       Ирука почувствовал, что его начинает колотить от злости при одном звуке этого голоса. Вскочив со стула и разметав по полу листочки с отчетами, учитель разъяренно уставился на Копирующего, возникшего словно из воздуха в окне комнаты. Хотя почему словно? Так оно и было.       — Какаши-сан! — прорычал Умино голосом, не предвещавшим Копирующему ничего хорошего. — Что вы здесь забыли?! Это вторжение в мое личное физическое пространство! Я. Уже. Закончил. Работу! Имею я право отдохнуть от вас?!       Какаши наигранно огорчился, пряча взгляд.       — Я мешаю, да? — грустно констатировал он.       — Да! — рявкнул Ирука. — Я устал! Я весь день переписывал ваши отчеты! У вас совесть есть?!       Какаши вздохнул.       Какаши почесал затылок.       Какаши виновато улыбнулся.       Какаши получил по морде.       Вовремя успев ухватиться за оконные рамы, Копирующий только чудом не грохнулся на землю из окна. Ирука разъяренно нависал над ним, бурно дыша и глядя расширенными глазами. Постепенно до него дошло осознание того, что он натворил, и его глаза стали еще больше, напоминая по своим размерам чайные блюдца, а по лицу разлилась мертвенная бледность.       «Ой-ой-ой… — мысленно пискнул Ирука, глядя теперь уже с ужасом, как Копирующий медленно поднимает голову и выпрямляется, усаживаясь на подоконнике поудобнее. — Что-то сейчас будет!»       — Ирука-сенсей… — мягко произнес Какаши, — за что вы меня ударили?       — З-за… за то, что улыбнулся! — выпалил учитель правду.       Ну а что еще он мог сказать? Его ужасно бесила улыбка Копирующего, он и сам не знал почему.       — Вам не нравится, как я улыбаюсь?       — Раздражает, — честно признался Ирука, пятясь к двери.       — Отчего же? — все тем же мягким тоном поинтересовался сын Белого Клыка.       — Потому что вы всегда так улыбаетесь, когда сдаете свои отчеты! И постоянно сдаете их в самый последний срок! И вечно мне их приходится переписывать после вас, всю ночь разбирая ваш ужасный почерк! И вы все время словно бы насмехаетесь надо мной!       Ируку понесло.       Какаши слушал с каменным лицом. Потом сделал то, что привело бедного учителя в шоковое состояние. Он стянул маску вниз и спрыгнул с подоконника в комнату.       Ирука не выдержал, метнулся к двери, но не успел открыть ее, потому что сильное жилистое тело прижало его к ней, не давая пошевелиться. Ирука втянул голову в плечи и по-детски зажмурился.       Его мягко развернули к себе лицом и приподняли голову за подбородок. Умино приоткрыл один глаз. Зажмурился. Снова приоткрыл. Потом второй. И увидел смеющиеся глаза Копирующего на офигенно-красивом лице.       — Какаши-сенсей! — пискнул учитель.       В следующее мгновение улыбающиеся губы прильнули к его губам, а жесткие пальцы, державшие за подбородок, не давали отвернуться. Ируку бросило в жар, он снова зажмурился и покорно раскрыл губы навстречу властному горячему языку. Ноги бедного учителя подкосились, из груди вырвался беспомощный стон. Он отчаянно краснел, пока Копирующий медленно ласкал его язык своим у него же во рту. Чтобы не упасть, Умино ухватился обеими руками за широкие плечи, с удивлением и дрожью ощущая, как вклинивается между его бедрами колено Какаши. Он охнул ему в рот, надавил на плечи, и тот наконец оторвался от его рта.       Губы учителя вспухли от длительного поцелуя, очаровательный хвост растрепался, а щеки жутко покраснели, придавая ему самый соблазнительный вид.       — Какаши-сенсей… — выдохнул он потрясенно.       — Я люблю тебя, Ирука, — просто произнес Копирующий.       Гаара сощурился. Он не спешил развеивать свою технику, лениво разглядывая Наруто из-под длинных рыжих ресниц.       — Хокаге-сама… — вкрадчиво произнес он, — у вас, наверное, много бумажной работы, понимаю… У кого угодно мозг закипит.       Наруто минут пять переваривал смысл фразы, потом запустил руку в свои солнечные волосы и виновато улыбнулся.       — М-да… — протянул он растерянно. — Ты прав! Так много бумажек, что просто голова кругом идет! — Хокаге пытался понять, как так получилось, что его признание перешло в беседу о работе Каге? — М-м-м… Гаара…       Казекаге подошел ближе, поднимая голову и глядя на висевшего над полом Хокаге.       — Не шути так больше, — произнес он холодно.       — Я не шутил! — выпалил Наруто. — Я сказал правду.       — На солнце перегрелся? — Глаза цвета жгучей бирюзы удивленно расширились.       Казекаге махнул рукой, и песок вернулся в его тыкву за спиной. Наруто мягко спрыгнул на пол.       — А иначе зачем бы я тебя вызывал в Коноху так часто, датте байо?!       — Наруто, я не гей, — фыркнул Гаара, разворачиваясь и направляясь к выходу. У него даже злость пропала. Ну что за идиот, ей-Ками! Правда, он не мог спорить, такой забавный идиот… На губах Казекаге заиграла легкая улыбка.       Наруто подскочил к двери и захлопнул ее прямо перед его носом.       — Наруто Узумаки всегда добивается своего! — с пафосом заявил он.       — Насильно мил не будешь, — поворачиваясь и привычным жестом скрещивая руки на груди, произнес Гаара.       — Ну… — смутился Узумаки. — Я не ищу легких путей!       — М-да уж… — скривил губы в насмешливой ухмылке Казекаге. — И что ты теперь будешь делать? Изнасилуешь, а потом женишься, как порядочный?       — Эй! — возмущенно выпалил Наруто. — Во-первых, я порядочный человек! А во-вторых, я тоже не гей! Просто… ну просто… ты мне нравишься!       Гаара сокрушенно покачал головой.       — Наруто, Наруто… — пробормотал он.       Свалился же на его голову один недотепа-Хокаге! И вот что ему теперь с ним делать?       Наруто как нельзя кстати состроил щенячьи глазки. Даже Акамару бы позавидовал…       Казекаге махнул рукой и открыл дверь, выходя наружу. Переступив порог, он обернулся через плечо.       — Я пробуду тут еще два дня, Хокаге-сама… — насмешливо произнес он, помолчав с минуту, а затем развернулся и пошел прочь.       Наруто подпрыгнул. О да! Ему дали время!       — Гаара, помни, я люблю тебя! — хихикая от радости, крикнул он ему вслед.       Может быть, если Гаара будет об этом почаще думать, он ответит взаимностью?