Забытый телефон

Ну наконец-то последний урок… Звонок был воспринят как спасительный гонг, и весь класс буквально сдуло на улицу. Всем хотелось побыстрее свалить из душного кабинета, и даже учитель этого не скрывал. В такую жару легкий ветерок совершенно не спасает, приду домой и сразу под холодный душ... Хотя можно еще по дороге забежать за мороженым – заодно и Юзу с Карин порадовать. Черт, видимо этот урок стал последней каплей – тело двигалось словно в замедленной съемке, ноги абсолютно не хотели слушаться. Краем глаза замечаю, как из класса выходит Урью с обычным отрешенным выражением на лице. Я остался один. Стараюсь побыстрее собрать вещи и смыться, и тут вспоминаю… Бля!!! Мне еще дежурить!!! Разочарованно вздыхаю и опускаю сумку на парту... Понимаю, как же сильно ненавижу этот класс. Подхожу к доске – та вся исписана какой-то хренью, которую учитель весь урок пытался до нас донести, и начинаю стирать. Рука движется медленно, будто нехотя уничтожая ненавистный текст. Вдруг… Горячее дыхание касается шеи, и руки опускаются на талию. - Ну, Куросаки-кууун… Роняю тряпку. Будто кожей чувствую, что эта блондинистая сволочь сейчас улыбается. Не двигаюсь, молчу… Хотя ужасно хочется схватить Зангетсу и… но вспоминаю, что оставил удостоверение дома, как на зло… Наглые руки не могли долго оставаться на одном месте. Одна начала медленно, лениво расстегивать пуговицы, в то время как вторая уверенно и по-хозяйски расправлялась с ширинкой. Он неожиданно разворачивает меня к преподавательскому столу, на который я автоматически опираюсь руками. Это резкое движение вырывает тихий стон и заставляет слегка прогнуться в пояснице. Чувствую, как это бессовестное чудовище прижимается к моей спине, вжимается и трется бедрами. Скотина. Нежно целует шею, проводит языком до уха и втягивает мочку в рот. Я коротко вздыхаю - он сжимает руки на моей талии, чуть не переламывая меня. Вот это да... Неужели он так... Додумать мне не дают. Прихватывает кожу зубами, тянет, осторожно прикусывая, посасывает как леденец, и чувствую, как он дрожит. Меня самого чуть ли не трясет – он жарко дышит в ухо, прослеживает языком изгибы и углубления ушной раковины, вырывая у меня прерывистый вздох. - Пожалуйста… Похож на выпрашивающего прощение Кона, трется щекой о шею – чисто кошачий жест, – и снова принимается за ухо. - Кретин… я не… ты должен… перед Рукией… Путаюсь в словах – одной рукой засранец уверенно стягивает джинсы, второй ласкает живот и бедра. Обхватывает ладонью мой набухший член – джинсы и трусы уже не мешали, болтаясь на уровне колен. - Не хочешь? Не обманывай меня, - промурлыкал в ухо и легонько обвел языком мочку. - Ты уже весь влажный, - он продолжал ласкать член и одновременно вжимался в меня бедрами, давая знать о собственном желании. - Может, стоит тебя наказать, - прошептал, легонько кусая шею. Я дернулся назад, прижимаясь сильнее бедрами к его стоящему члену и потерся - он застонал, даже не пытаясь сдерживаться. - Если кто тут провинился, так это ты, - с трудом выговариваю, я тоже не железный - сейчас уже не хочется ни в чем разбираться. Позже об этом поговорим. -Я все сделаю… Только не сердись на меня… я без тебя не могу… - опустился на колени и провел руками по ягодицам. Я вздрогнул, по коже побежали мурашки. Он немного раздвинул упругие мышцы и чуть прикоснулся языком к влажной дырочке. Я громко застонал, уже предвкушая дальнейшее. Урахара дразнил меня. Он обвел языком вокруг ануса. Я нервно задрожал, инстинктивно расставляя ноги шире, давая ему полный доступ к эрогенным зонам. Сдерживаться больше не имело смысла. Он мерно работал языком, иногда пуская в ход пальцы, вынуждая меня выгибаться и царапать деревянную поверхность стола, на которой я уже лежал и за которую так цеплялся. Кончик языка с небольшим нажимом скользнул сквозь кольцо тугих мышц. Одной рукой он мял мой член, поглаживая пальцем головку и спускаясь вниз. Меня трясло, бешено пульсировала кровь в венах. Дрожа, я поднялся со стола, разворачиваясь наконец к этому негоднику… А я ведь не видел его почти вне комнат магазинчика. Обычная одежда идет ему гораздо больше, особенно узкие джинсы... Рубашка и куртка валялись на полу, я и не слышал, когда он их снял. Но джинсы все еще на нем. - Непорядок, - замечаю вслух и опускаюсь перед ним на колени, стягивая с него ненужную ткань вместе с трусами. Слышу, как резко он задышал, глядя на меня сверху вниз. Лицо, выражающее похоть, заставило закусить губу и сползти вниз, чтобы облизать головку твердого члена. Киске запрокинул голову назад и застонал, когда я обхватил его член губами, стараясь принять как можно больше. Он зарылся пальцами мне в волосы, царапая ногтями кожу, заставляя глубже заглотить его плоть. Я выпустил член изо рта и посмотрел на него. Я точно знал, как я сейчас выгляжу - губы слегка распухли и были влажными, я облизывал член так, что это могло показаться невинным - я поцеловал головку члена, все так же смотря на Урахару. Под его таким голодным взглядом я чувствовал себя подобно такой грязной маленькой шлюшке. Но вскоре меня оторвали от этого занятия, мягко потянув за плечи, и уложили на лакированную поверхность. Понимаю, что больше не смогу спокойно смотреть на преподавательский стол. - Ну прости…да, я виноват, - шептал он сквозь зубы, прикусив шею, жадно целуя, кусая, сжимая соски, терся о бедра, оставляя мне только дрожать всем телом, и всхлипывал в такт. - Прости… Я так скучал, - прошептал Киске, отстраняясь и облизывая указательный палец. От одного этого зрелища я чуть не кончил. - Можно? – жаркое дыхание у моего уха. Умелые гибкие пальцы ласкали и дразнили, иногда замирая на ягодицах. Подушечками пальцев пощекотал яички, и осторожно надавил на тугое кольцо. Никаких неприятных ощущений, когда палец проникает внутрь, только обжигающие ласки и нарастающее возбуждение, волной проносящееся по разгоряченному телу. Требовательные губы на губах, шее... Ласковые руки, раздвигающие ноги еще шире. И чуть-чуть болезненное покалывание под кожей от осторожных точечных ударов реацу, заставляющих судорожно сжиматься вокруг пальцев. Как следует проморгавшись, фокусирую взгляд на моем любовнике, и в очередной раз удивляюсь, как много этот сучонок прячет под своим хаори… Сколько ему там лет? Айзен тоже видел все это - мускулы, чуть перекатывающиеся под золотистой кожей, идеальные узкие бедра, гладкую грудь со светло-розовыми пуговками сосков? Глаза, сейчас затянутые дымкой возбуждения, глядят совершенно безумно, правда, для Урахары Киске это обычное явление. Но сейчас именно я тому причина. Я прикусил губу и застонал, выгнувшись в спине, от ощущения пальцев Урахары внутри себя. Мой личный мерзавец чуть меняет угол проникновения, пока не задевает бугорок простаты. Я сдавленно вскрикиваю, подаваясь навстречу пальцам, желая почувствовать их острее. Прикусываю губу и чувствую солоноватый привкус крови во рту, от которого возбуждаюсь еще больше. Киске дышит неровно и нервно, приоткрыв рот и непрерывно следя за своими руками. Еще пара движений, и он вынимает влажные пальцы. Взамен приходит напряженный член. Почти никакой боли, только дикое желание глубже вобрать его в себя. Голодный рык вырывается из моего горла, и от нетерпения я качнул бедрами, насаживаясь на член. Урахара вошел на всю длину и стал двигаться, резко, страстно, каждый раз выходя почти полностью и снова врываясь вместе с моими криками. Его яички хлопнули меня по ягодицам. Сильнее! Тихий смех Киске - наверное, я сказал это вслух. Толчки усилились, стали резче. - Ты такой горячий! - сквозь зубы простонал экс-капитан. - Еще! Твою мать, еще! – я будто обезумел. Урахара стонал в голос, двигаясь все быстрее, а я мог только кричать, яростно подаваясь навстречу каждому толчку. Темп увеличился, и толчки стали ещё сильнее. Киске наклонился и на время заглушил наши стоны-крики поцелуем. Он прижался так, что наши соски соприкасались и теперь терлись при каждом движении, как и мой до боли возбужденный член, зажатый между нашими телами. Стоны Киске переходят в хрипы. Его руки подгибаются, и он падает на меня, прижимаясь влажным лбом к моему плечу. Нет сил на просьбы, даже на дыхание нет сил. Мы оба уже давно на пределе. Это продолжалось слишком долго. С последним толчком Урахара просунул руку между нами, обхватил мой член и сильно его сжал. В ответ я мог только выкрикнуть его имя, и мир взорвался тысячью осколков. Я задохнулся от наслаждения, и моё и без того прерывистое дыхание просто потерялось в моих же криках. - А-а-а… Кис... ке… Я кончил, выгнувшись в руках моего капитана и глубоко впившись ногтями в его спину. Все! Я больше никогда не смогу двигаться – я думаю так каждый раз, когда мы делаем это не дома и не в постели… краем сознания чувствую, как, кончив в меня, обмякает Киске. Хорошо-то как… тут до меня доходит, что он только что сделал… Сволочь! Как я теперь домой пойду – ни салфеток, ни душа, и теперь еще джинсы заляпаны его спермой… - Ичиго… я скучал, - мурлычет мне в шею. Не сдерживаюсь, улыбаюсь и запускаю руку в золотистые нити его волос. Слышу, как часто бьется его сердце… и этот напряженный голос, извиняющийся тон - неужели боится, что я все еще сержусь на него?! Вот кретин. Вроде взрослый мужик, ШИНИГАМИ, я даже думать не хочу, насколько он старше меня – а ведет себя... Ну как я могу сердиться на это блондинистое чудо с кошачьими замашками, наверное, от Йоруичи заразился, которое сейчас трется о подбородок и быстрым язычком слизывает пот с моей шеи? - Идиот… Замирает и, кажется, задерживает дыхание. - …Как я домой-то пойду? В таком-то виде, а? Смеется и с бесконечной нежностью целует в губы. Горячее дыхание около уха. - А я тебя отнесу… у меня переночуешь… Вот это наглость! Возмущенный его самоуверенностью, пытаюсь спихнуть его с себя. Он прекрасно понимает, чего я хочу. Но эта скотина только нависает надо мной, опираясь на локти по обе стороны моей головы, и выдыхает мне в самые губы: - Я тебя все равно домой не отпущу… пока не простишь. Как-то отреагировать мне попросту не дали – он заткнул мне рот самым действенным способом. Хм, пока не прощу, значит… Что ж, у меня будет повод не ходить в школу ближайшую неделю. И эта неделя обещает быть ОЧЕНЬ горячей. - Извинишься перед Рукией. - М-м-м… Позже… Вот мерзавец. Обхватываю его ногами, прижимаюсь и прикусываю его шею, будто ставлю на нем свое клеймо. Начинаю подозревать, что из класса мы еще не скоро уйдем. Ну, в принципе, я и не против. *** В коридоре было пусто… И никто не мог слышать громкие, бесстыжие стоны двух любовников. Их взаимное желание было настолько велико, что позволило им просто-напросто не обратить внимания на приглушенный прижатой ко рту ладонью вскрик. В пустынном коридоре рядом с приоткрытой дверью класса сидел парень. Худой, темноволосый и бледный, как поганка. Тяжелое дыхание, мокрая от пота рубашка расстегнута и приспущены джинсы. Слабо дрожащее тело, еще не отошедшее от оглушительного оргазма… и рука в небольшой лужице спермы. Исида Урью уже раз двадцать успел проклясть сегодняшний день. И причину - забытый на парте телефон, - заставившую его вернуться в класс, тоже. И свое непослушное тело, которое отозвалось как раз таки естественной реакцией на то, что он увидел, всего лишь приоткрыв дверь. О какой гордости квинси может идти речь, когда он только что кончил, наблюдая за этой сумасшедшей парочкой?! Он даже не хотел думать, где, когда и как у них это началось... Сейчас у него возник тот же вопрос, что и у Куросаки… Как ОН теперь пойдет домой? Его-то до дома нести некому, да он и не позволил бы… Хотя может и позволил, если бы Кучики - тайчо… ТАК! Не отвлекаться! Это все пагубное влияние Куросаки!!! После второй попытки ему все-таки удалось встать, причем аккуратно и без шума – за что он себя и похвалил. И поплелся к лестнице, не оставляя жалких попыток на ходу привести себя в порядок. Двери туалета, где можно было бы хоть немного почистить брюки и рубашку, закрыты бдительной уборщицей. Оставалось только понадеяться, что на улице никого не будет. А забытый всеми злосчастный телефон так и остался лежать на парте.