Отпустить?

– Кас… – начинает Дин и замолкает. Потом переводит дыхание, медленно выдыхает и пробует еще раз: – Кас, я… – и снова останавливается. Он сидит на кровати, его пальцы перебирают растянутую джинсу, собравшуюся у коленей пузырями, и больше ничего не происходит. В его комнате больше никого нет. Только тени жмутся по углам и, стоит Дину отвернуться, стремятся подобраться поближе, протягивая по полу и стенам отвратительные черные щупальца. Дин думает, что он теперь в родстве с этой дрянью, а потому не должен желать спалить к чертовой матери Убежище, лишь бы избавиться от темных мест. Но тени нематериальны, из живого здесь – только Дин. Сэм не заходил к нему давно. А может, и был недавно, просто Дина опять качнуло в беспамятство, и он выпал из реальности на минуту, показавшуюся часом. – Кас, ты меня слышишь? Дин сцепляет пальцы в замок, прижимает их к губам, нервничая и боясь неизвестности. Она давит на него, как давит тьма за его спиной, тьма в его голове, которая зовет и манит. Дин цепляется за эту реальность, пытаясь оставаться собой прежним, но он уже не может вспомнить, каким именно был. Он знает, что убивал и ему это нравилось. Что мстил. Эти мысли не вызывают внутри должного отклика, и Дин пробует достучаться до самого себя, он кричит в собственной голове: «Эй! Я – убийца! Я – тварь!», но в ответ получает только согласное удовлетворение. Он не знает, кому оно принадлежит. Он боится, что ему самому. – Кас, пожалуйста. Кас. Я прошу тебя. Я молюсь тебе. Никакого отклика. Дин не хочет думать об этом, но никак не может оттолкнуть от себя то, что не чувствует никакой связи. Он и раньше ее не чувствовал, но сейчас ему кажется, что тогда у него была тонкая паутинка, по которой его зов долетал до Кастиэля и по которой Кас находил его самого. Сейчас же он ощущает себя полностью отрезанным от мира. Меж висков кроме боли – пустота, только одно имя, бесценные три буквы бьются птицей, но не находят никакого ответа. – Кас! – срывается Дин и стремительно вскакивает на ноги. Кровать скрипит спустя вечность, и Дин с гневным криком пинает ее, ножка подламывается, и постель с грохотом переваливается на бок. Раньше у него никогда бы не получилось одним пинком сломать толстую деревяшку. Это выбивает его из колеи, и Дин снова опускается на кровать, опирается локтями о колени и запускает пальцы в собственные растрепанные волосы. Дело в том, что он знает, почему. – Кас, – его тут же бросает в пот, а память – швыряет на несколько месяцев назад, когда это все только начиналось. Когда очередной конец гребаного полумертвого мира был чертовски близок. – Мне не следовало получать метку. И… – он заставляет себя это произнести, только для того, чтобы услышать самому: – Ты не можешь слышать молитвы демона. Поэтому он не должен ждать, что Кас отзовется. Как бы Дину ни хотелось, как бы сильно и громко он ни кричал в потолок, кроме Сэма, его никто не услышит. Дин перевернул бы вселенную, чтобы вернуть все назад, но это невозможно. Это – невозможно. И он зажмуривается, чувствуя, как в груди сжимается сердце, а тьма поглощает его разум. Потому что Кас больше не придет.