Возвращение Бродяги

      Гермиона очень устала. Было такое ощущение, что она только что легла спать, а её уже будят. Но так ласково. Кто-то гладил по щеке, произнося её имя. С большим трудом открыв глаза, Гермиона встретилась взглядом с Сириусом.       — Я умерла? — безразлично спросила девушка. Сейчас её не волновала бы даже собственная смерть.       — Нет, малышка, мы с тобой этой Арке не по зубам, — Сириус улыбнулся и помог ей сесть.       — Мы в Арке? И живы?       — Да. Такое случается крайне редко, но случается.       — Я уже ничего не понимаю.       Гермиона устало закрыла глаза и уткнулась лбом в плечо Сириуса. Тот погладил её волосы и заговорил:       — Мне тоже ничего не было понятно, когда очнулся здесь. Я-то вообще был в теле пса.       — Почему?       — Видимо, превратился, когда падал. Я всегда обращаюсь, если грозит опасность. Представляешь: прихожу в себя, вижу, что стал псом, а вокруг — всё это.       Гермиона наконец-то решилась осмотреться и потеряла дар речи.       Это было самое странное и невероятное место в мире. Когда она очнулась, ей казалось, что над головой светит солнце, чуть прикрытое тучами. Но оказалось наоборот. Всё пространство неба было словно соткано из света. Всё небо было солнцем. По нему были разбросаны тёмные пятна. Словно здесь была ночь, но кто-то поменял местами цвета звёзд и неба. Кое-где клубились фиолетовые облака. Мягкий свет лился на пустоту. Вокруг не было ничего. Гермиона сидела на серой земле без единой травинки или камня. Сколько хватало взгляда, вокруг была только голая пустыня. Около Сириуса и Гермионы клубился прозрачно-белый туман. Он был везде и поднимался почти до неба. Присмотревшись, Гермиона увидела, что высоко над ней висят четыре колонны. Две с одной стороны, две с другой. Те, что слева, были жёлтого цвета, а те, что справа — серыми. А между ними — ничего.       — Что это за место?       — Что-то вроде проходной комнаты между мирами. Если ты умер и попал в Арку, то отправляешься в мир иной. А если попадаешь сюда ещё живым, Арка питается тобой, высасывая все силы.       — Откуда ты знаешь?       — Эти фанатики закинули сюда одного парня. Я не смог ничего сделать, он просто высох и рассыпался прахом. А меня вышвырнуло наружу через жёлтые колонны.       — Почему ты смог выбраться?       — Меня вытащила эта секта.       — Неужели они действительно думают, что смогут возродить какого-то демона?       — Бóльшая часть членов Тенебрис Виатор действительно психи. Но верхушка секты не так глупа. Руководители общества поддерживали эту легенду, а истинный смысл скрывали.       Арка — это портал, который появился давно, в тёмные для волшебников времена. Легенда о её появлении похожа на сказку, только очень злую. В древние времена на этом месте жил колдун, переступивший все мыслимые законы и правила, практиковавший самые ужасные заклинания и обряды. Тёмная сила копилась здесь, и, когда взбунтовавшиеся волшебники разрушили крепость колдуна, эта Арка устояла. Её не смогли тронуть, а те, кто подходил к ней слишком близко, пропадали за занавесом.       Колдун погиб, и никто больше не знал, как обращаться с Аркой. Шли годы. Многие колдуны пытались заклясть её, но ничего не получалось. Арку стали обходить стороной, огородили её каменной стеной, а вскоре легенда стала стираться из памяти волшебников. При строительстве Министерства магии место выбрали так, чтобы Арка была на его территории. Так было проще охранять и изучать её. К тому времени Арка накопила очень много силы и стала почти живым существом, желавшим вырваться наружу, в реальный мир. В этот момент рядом с ней оказался Лино Нери, которому открылась часть её тайн.       Для силы нужен был проводник-медиум и сильная жертва. Опытным путем Лино пришёл к выводу, что жертвой должен стать оборотень или анимаг, потому что на животных Арка, как ни странно, не действовала. Однако, сколько Лино не пытался, чего-то всё не хватало. То жертва была недостаточно сильной, то никак не могли найти подходящего медиума.       Вскоре Нери попал в Азкабан, но успел передать тайну своему ученику. Истинный смысл Арки знали только несколько человек. Остальной «массовке» рассказали сказку про Семпитерно, который возвысит тех, кто освободит его, и сделает так, что волшебники смогут больше не скрываться. Эта легенда просуществовала много лет, а потом стала мифом. До недавних пор.       Аселет — один из потомков магистров Тенебрис Виатор. Он работает в Министерстве «невыразимцем». Узнав о сражении в Отделе тайн, Аселет вызвался руководить ликвидацией последствий схватки. Так он узнал, что Сириус попал за занавес, и потом также понял, что крёстный Гарри Поттера не погиб, а стал пленником Арки. Аселет смог вытащить Сириуса из портала с помощью очередной жертвы. Бродяга был истощён и не мог превратиться в человека. Аселет воспользовался этим и наложил заклинания, из-за которых Сириус не мог ни обратиться, ни каким-либо образом сообщить о своём положении окружающим. Парень понял, что, если Сириус пробыл в Арке несколько дней, то он подходит для жертвоприношения. Оставалось найти подходящего медиума. В этом Аселету помогла его подружка Лия, рыжая ведьма. Она — провидица и, просканировав людей, близких к Сириусу, отметила способности Гермионы. Рождённая в семье маглов, девушка оказалась мощным проводником энергии. Теперь оставалось захватить Гермиону. Но оказалось, что она неосознанно создала вокруг себя магические барьеры перед тем, как отказалась от волшебства. Чтобы причинить ей вред, было нужно истощить силы девушки. И им это удалось, нападая то на Гермиону, то на Сириуса. В итоге защита ослабилась, и сектанты смогли захватить девушку и пса.       — И что же нам теперь делать?       — У нас мало времени, когда луна уйдёт, ритуал нельзя будет провести. Они хотят принести меня в жертву, пропустить силу через тебя и высвободить энергию Арки. Эти идиоты думают, что смогут воспользоваться ей, только они не догадываются, что станут первыми её жертвами. Но этот ритуал можно повернуть и в обратную сторону.       — Как?       — Принести меня в жертву и разрушить Арку.       — Нет! — Гермиона обхватила Сириуса за плечи. — Я этого не допущу. Мы просто выберемся из Арки и отправим Аселета и его дружков в Азкабан.       — Гермиона, я всё равно отсюда не выберусь, — Сириус обхватил лицо девушки ладонями и с сожалением посмотрел ей в глаза. — После того, как они вытащили меня из Арки, моя участь была решена. Это только вопрос времени. Тот, кто попал в Арку, жить не может. Отсюда вышла моя душа, оболочку мне дали на время жертвой того парнишки.       — С чего ты это взял?       — Аселет говорил, что им надо торопиться, потому что оболочка продержится только определённое время. А потом я просто умру, и они не смогут использовать меня.       Из глаз Гермионы покатились слёзы. Всё вокруг расплывалось, девушка уткнулась лицом в грудь Сириуса и крепко обняла его. Она не могла потерять Бродягу. Почему так должно быть? За что? Зачем было позволять ей встретить Сириуса, дать ей понять, что она любит его, а теперь забрать? Сердце было готово разорваться. Теперь она была уверена, что любит его. Сама не понимала, как это произошло. Раньше в Сириусе она видела только старшего товарища и заботливого крёстного. Но внешность или характер Сириуса никогда её особо не интересовали, были другие проблемы. Тем более, рассматривать мужчину, годящегося ей в отцы, в качестве объекта подростковой влюблённости ей даже в голову не приходило. Это было бы ненормально. Когда Сириус пропал в Арке, ей было очень жаль и его, и Гарри, но не было так плохо, как сейчас. Теперь Гермиона понимала, что полюбить можно и вслепую. Рядом с ней был только пёс, но девушка влюбилась в Бродягу.       — Прости, Гермиона, — Сириус прижал её к себе и укачивал, как маленького ребёнка. — Они буквально подсунули меня тебе. Хотели, чтобы ты растрачивала свои силы, защищая меня. Я думал сбежать, но так было бы ещё хуже. Рядом с тобой я мог подсказывать тебе что-то, предупреждать об опасности, как получалось. И мне была нужна твоя помощь. Я всё обдумывал варианты и понял, что единственный выход — разрушить Арку. Но не успел ничего сообщить.       В груди Гермионы словно ворочались обжигающие угли. Так всё было подстроено. Ими играли, как волшебными фигурами на шахматной доске. Ставили на нужное место и ожидали соответствующего хода. От этого было так больно. Но она полюбила его. По-настоящему. А теперь и это отбирают.       — Я не могу, — голос Гермионы походил на вой. — Если ты умрёшь, я сама не выйду из этой Арки.       — Нет, Гермиона! — Сириус отстранил её от себя и встряхнул за плечи. — Даже не думай об этом. Я не могу умереть, зная, что ты причинишь себе вред. Только ради твоей жизни и стоит всё это делать. Эту чертову Арку можно разрушить только изнутри, поэтому пришлось позвать тебя сюда. Но, разрушив её с помощью жертвы ты сможешь уйти. И жить.       Некоторое время Сириус смотрел в наполненные слезами глаза девушки, а потом, медленно приблизив к ней лицо, поцеловал.       Гермиона задержала дыхание, не веря происходящему. Тёплые губы Сириуса накрыли её, а крепкая ладонь легла на затылок. Девушка обвила его шею руками, мечтая, чтобы поцелуй никогда не заканчивался. Как мало, оказывается, надо для счастья.       Но Сириус всё-таки разорвал поцелуй и вытер щёки девушки от слёз:       — Я был счастлив каждую минуту с тобой. Ты подарила мне новую жизнь. И я готов умереть не только потому, что это неизбежно. Если Арка продолжит существовать, ты будешь в опасности. Тенебрис Виатор может попытаться снова осуществить свой замысел. Это дурацкое совпадение или рок судьбы, что именно мы с тобой были созданы для этого ритуала. Но всё это случилось, и мы должны сделать то, что от нас требуется.       — Неужели ничего нельзя изменить?       — Всё, что смог узнать, я сказал тебе. Мне удалось выяснить заклятие для ритуала. И то, что я теперь не жилец.       Гермиона снова заплакала, проводя ладонями по лицу Сириуса, словно стараясь запомнить каждую чёрточку, чтобы она отпечаталась в памяти, сохранилась в ощущениях.       — Гермиона, я люблю тебя.       От этих слов девушка вздрогнула и застыла, глядя в опечаленные глаза Сириуса. Ей так хотелось услышать эти слова, и было так больно их слышать сейчас. Они словно цепью сковали её движения. Теперь она физически не могла пошевелиться и, тем более, позволить Сириусу остаться здесь навсегда.       — Знаю, не стоило говорить, — мужчина словно прочитал её мысли. — Но я не мог не сказать. У меня в жизни не очень много счастливых моментов, но теперь бóльшая часть из них связана с тобой.       — Я тоже тебя люблю, Бродяга, — прошептала Гермиона и осторожно, словно боясь спугнуть, поцеловала мужчину.       Оторвавшись от её губ, Сириус невесомыми поцелуями покрыл её щеки. Гермиона крепче вцепилась в его плечи. Сириус притянул её к себе и, откинув волосы, поцеловал в шею. От этого у девушки внутри всё задрожало. Она прижалась губами к его скуле и провела ладонями по кудрявым волосам. Гермиона не могла лишиться его, но была обречена на это.       Отстранившись от неё, Сириус с любовью посмотрел ей в глаза, а потом легко поцеловал в лоб:       — Нам нужно торопиться. Арка не уничтожает нас, но всё равно истощает. Я бы хотел вечно быть с тобой, даже в этом дурацком месте. Но это невозможно.       Глаза Сириуса заблестели, и он слегка поднял голову, как будто боясь, что слёзы могут потечь по лицу. У Гермионы в груди словно всё выжгло. От каждого удара сердца становилось больно. Нет, она не сможет жить без Сириуса. Уже сейчас от одной этой мысли она словно сама умирала. Внутри всё рвалось на части, и слёзы текли от страха перед своей беспомощностью. Ничего нельзя сделать. Ничего? Она перечитала всё, что было написано об этой чёртовой Арке, и там ни слова не было о её возникновении или уничтожении. По сути, никто про неё за столько лет ничего толком не узнал. А если кто и знал, информация скрывалась за семью печатями. Все данные оказались в руках только у этих фанатиков. Но из Арки действительно никто не возвращался. Даже те, кого якобы видели после исчезновения за занавесом, вскоре пропадали снова. Значит, Сириус никак не сможет выбраться. Но если он останется здесь навсегда, она последует за ним. Ещё раз крепко обняв Сириуса, девушка прошептала ему в ухо:       — Хорошо, я сделаю всё, что ты скажешь.       Сириус провел ладонями по её растрепавшимся волосам:       — Ты — удивительная женщина, Гермиона. Я ещё тогда, в Хогвартсе, знал, что из тебя выйдет замечательная волшебница. Но даже подумать не мог, что у нас с тобой всё так сложится. Ты спасла меня, а я принёс тебе столько огорчений.       — Не говори так! Без тебя я бы сошла с ума. Ты вернул мне жизнь.       — А теперь у тебя такой взгляд, словно ты уже умерла, — вздохнул Сириус. — Прости меня.       Гермиона опустила глаза и сжала его руку:       — Ты не виноват.       Сириус обхватил её лицо ладонями и зашептал:       — Обещай, что сделаешь всё, что я скажу.       — Обещаю.       — Обещай, что не причинишь себе вреда. Когда Арка станет рушиться, оставь меня и спрячься под защитным куполом. Тебя должно выбросить отсюда силой Арки. Ты должна себя спасти. Обещаешь?       — Обещаю.       Прости меня, Сириус.       — И скажи Гарри, что я помню его. И он мне до сих пор как сын.       — Хорошо.       — Как жаль, что Арку можно разрушить только изнутри. Иначе бы я не дал тебе сюда попасть.       — Я справлюсь.       — Тогда начнём.       Сириус взял её палочку и поднес к своему виску. К ней прилип небольшой светящийся шарик. После взмаха палочкой перед Гермионой в воздухе повисли серебристые слова.       — Я смог прочитать его. Это моё воспоминание. Всё относительно просто. Сначала читаешь одну часть заклинания, — светящаяся черта пересекла слова надвое. — Потом… приносишь жертву и читаешь вторую часть.       — Ты уверен в этом заклинании?       — Я прочитал его в дневнике магистра — прадеда Аселета. Он обнаружил записи колдуна и узнал способ уничтожить Арку. Тот волшебник в конце своей жизни хотел избавиться от своего творения, но она его опередила.       — А вдруг они специально дали тебе это заклинание? Ну, как тогда, подстроив нашу встречу? — от этой мысли Гермионе было тошно. Если бы Тенебрис Виатор не решило подставить её, она бы и не встретила Сириуса.       — Они не знают, что я его видел. Когда меня вытащили, я был очень слаб. Аселет приводил меня в порядок. В его комнате я видел дневники, и когда он отвлёкся, смог их прочитать.       — Я не могу рисковать тобой.       — Мы рискуем только силой Арки. Но обряд для её освобождения Аселет держит при себе. И это не он. Так что силу мы в любом случае не освободим. А мне отсюда живым не уйти.       — Сириус…       Не дав ей договорить, мужчина взял её руки и поочередно поцеловал:       — Не надо, Гермиона. Я всё решил. Ты можешь только помочь мне в этом. Хорошо?       — Хорошо.       Ещё ни одни слова не давались ей так тяжело. Но если Сириус что-то вбил себе в голову, остановить его невозможно. За их непродолжительное общение она это усвоила. Но и Гермиону сложно сбить с намеченного пути. Если бы она только раньше знала о его намерениях, то успела бы что-нибудь придумать.       — Introitus ad mortem — вход в смерть. Фантазия у этого колдуна была так себе, — через силу усмехнулась девушка, пробежав заклинание глазами.       — Он был прямолинейным, — Сириус заправил выбившуюся прядь волос ей за ухо и тоже криво улыбнулся.       В следующую секунду Гермиона обхватила его шею руками и поцеловала. В последний раз. Больше она не увидит человека, с которым хотела бы провести всю жизнь. С которым могла бы стать счастливой. Ладонями она зарылась в кудрявые волосы Сириуса, напоминавшие его шерсть в обличии пса. Больше она не сможет уткнуться в его плечо или хотя бы обнять могучую шею пса и успокоиться, ощущая силу и поддержку. Рядом с ним она чувствовала бы себя спокойной даже в эпицентре бури.       Сириус жадно целовал её, словно пытаясь наверстать упущенное время и то будущее, которое для них никогда не настанет. С трудом разорвав поцелуй, он прошептал:       — Пора.       Оторвав кусок ткани от своей потрёпанной рубашки, он произнёс заклинание, и тряпка превратилась в тонкий кинжал. После этого Сириус подал Гермионе палочку и оружие:       — Начинай.       Девушка тяжело вздохнула, до боли сжала предметы в руках и вытерла мокрые щёки. Сириус взял её за свободную ладонь, и Гермиона, глотая слезы, зашептала заклятие.       Всё плыло у неё перед глазами, а слова вылетали из губ сами собой. Она понимала только отрывки фраз на латыни.       Арка. Ты — вход в смерть. Ты — мой могучий друг и сильнейший враг. Ты — вход отовсюду и выход в никуда. Ты существуешь сотни лет и забрала тысячи жизней. В тебе заключены тьма и смерть. Тебе противостоят свет и жизнь. Я взываю к ним и прошу их защиты. Четыре стихии, помогите мне и примите мой дар.       Гермиона говорила и говорила. Роковая серебряная черта приближалась слишком быстро, как ни оттягивала девушка этот момент, медленно шепча последнее предложение. После этих слов она почувствовала, что каждая клетка её тела словно превратилась в тлеющий уголек. Попеременно её накрывали то волна холода, то жар огня. Внезапно ей стало спокойно, и слёзы перестали жечь глаза. В голове бились странные мысли. Сейчас она совершит ужасный поступок, убьёт свою любовь. Но потом всё исправит. Как исправит? Гермиона и сама не знала. Мысль о собственной смерти проступила так явственно. Да, она ведь всё уже решила. Ей было обидно и страшно, но сейчас все чувства словно притупились. Смерть больше не пугала. Смерти нет. Почему она так думала? Снова не было ответа. Но Гермиона знала, что их спасение в смерти. Как странно.       Сириус взял её за руку и направил нож себе в грудь. Убить человека. Убить Сириуса. Она не может. Не смогла бы никогда. Не могла раньше.       — Так надо, Гермиона. Ты освободишь меня.       Да, она должна освободить их.       От острого лезвия, уперевшегося в грудь Сириуса, на одежде расползлось небольшое бурое пятно. Сириус обхватил её ладонь и резко дёрнул. Гермиона не успела понять, как кинжал по рукоятку вошёл в грудь мужчины. С его губ сорвался хрип, а девушка против воли вскрикнула. Вместе с Сириусом она опустилась на колени. Гермиона не успела остановить его, и мужчина резко выдернул кинжал из своего тела. Кровь тонкой струйкой впитывалась в ткань рубашки.       — Сириус…       — Продолжай, — прохрипел мужчина, закрыв глаза.       — Я люблю тебя. Прости. Мы скоро встретимся, — едва слышно прошептала Гермиона и поцеловала его в лоб.       От второй части заклинания прохладный воздух вокруг раскалился.       Взываю к силам, что выше всех нас, обеты которых нарушены здесь.       В воздухе запахло грозой.       У всего есть начало, у всего есть конец. Это участь людей и животных, камней и деревьев, жизни и силы.       Небо из света померкло. Его заволокло чёрными тучами. В тёмной высоте светились лишь колонны. Вокруг Гермионы закрутился ледяной вихрь, в волосах затрепетал ветер.       Я заклинаю тебя: вернись в бездну. Вновь стань ничем. Отдай то, что тебе не принадлежит. Уйди в никуда. Исчезни. Призываю в помощь все силы, что противостоят тебе.       Прогремел гром. У Гермионы перехватило дыхание от холодного ветра. Очередной порыв ледяного воздуха сбил её с ног. Стоя на коленях, Гермиона сжала руку Сириуса и продолжила читать серебристые слова из воздуха. Они пошли рябью, и разобрать их становилось всё сложнее. Гермиона почувствовала, как изнутри её наполняет сила. Странно, но было похоже на ощущения от алкоголя. Только в сто раз сильнее. Всё тело наполнилось энергией, а кожу словно покалывало. Эмоции отступили на второй план. Остались только уверенность в своих действиях и ощущение, что кто-то ведет её.       Гермиона прищурила глаза и закончила:       — Ты забирала жизни сотни лет. Ты копила силу для зла. Да разрушит тебя собственная сила. Ты — свой собственный конец.       Со всех сторон раздался оглушительный рёв.       — Ты — вход в смерть. Познай смерть. Заклинаю тебя, исчезни!       Гермионе показалось, что мир вокруг неё рушится. Серая земля пошла трещинами и затряслась. Девушка упала на колени, едва не выронив палочку и кинжал. Небо померкло окончательно, и Гермиона не видела ничего вокруг. Потом ярко засияли колонны над ней. Они раскололись на тысячи кусочков и разлетелись вокруг, осветив творящийся повсюду хаос. Туман превратился в дым и закружился удушающим вихрем. Гермиона закашлялась и зажмурила глаза. Волосы от ветра хлестали по лицу. Вдруг сквозь закрытые веки она почувствовала яркий свет. Открыв глаза, девушка увидела, что осколки колонн засияли, как миллионы огней. Гермиона ощутила, что сжимает что-то холодное. Это была ладонь Сириуса. Теперь никакое заклинание не могло вернуть его.       Внезапно совсем рядом с Гермионой оказался рваный занавес Арки. Всё вокруг накрыла тьма, только через него едва пробивался свет. Девушку с нечеловеческой силой потянуло к занавесу. Похоже, у них получилось. Арка рушится, а Гермиону должно выбросить наружу.       С третьей попытки девушке удалось создать защитный купол, внутри которого ветер бушевал не так сильно. Сев рядом с Сириусом, она ещё раз попросила:       — Прости меня. Я хочу уйти с тобой.       Нанести удар себе было сложно. Несколько раз она пыталась, но рука останавливалась сама собой. Инстинкт самосохранения. Но, почувствовав, что её опять тянет к занавесу, Гермиона решилась.       Ощущение кинжала в груди казалось каким-то неправильным. Боль и холод ворвались внутрь её тела, затопив все остальные ощущения. Стало тяжело дышать, а защитный купол, продержавшись пару секунд, исчез. Снова ударили порывы ветра. Гермиона не выдержала боли и рухнула на грудь Сириуса. Жизнь покидала её, но она чувствовала, что магическая сила, пришедшая во время ритуала, оставалась. Так обидно, что больше не получится ей воспользоваться. Никакая сила не вернёт Сириуса, а без него нет смысла ни в силе, ни в жизни. Она бы отдала всё, чтобы он жил. Сириус, будь со мной. Вернись ко мне, хотя бы на том свете.       В глазах встала пелена. Теперь и магия покидала её. Конец. Постепенно леденящий холод сменился теплом, которое разлилось по всему телу. Боль сжалась в крохотную точку и ушла в глубину тела, почти не напоминая о себе. Оказалось, уйти из жизни рядом с Сириусом не так уж и страшно.       Последнее, что видела Гермиона, это кровь на своих ладонях. Погладив дрожащей рукой Сириуса по щеке, девушка уткнулась в его плечо:       — Бродяга, без тебя мне нельзя. Не могу дать тебе уйти одному. Не бросай меня там, хорошо?       Занавес придвинулся вплотную, затопив всё вокруг ослепляющим светом, которого Гермиона уже не видела. Всё озарилось яркой вспышкой и исчезло, погрузившись во тьму.