Вайзли

Вайзли любил людей. Ему нравилось наблюдать, слушать мысли, чувствовать желания и страхи. Мелочные, глупые, алчущие, трусливые — большинство вызывало в нем только слегка брезгливое любопытство. Но порой попадались действительно поразительные экземпляры. Чистое, как стекло, и острое, как лезвие ножа, отчаяние безнадежно больного юноши. Черное, тягучее, терпкое травами горе матери, похоронившей ребенка. Полыхающий разрушительный гнев мужчины, которого предал друг. — Опять ты тут, — Тики как обычно появился бесшумно и незаметно, но сидящий на карнизе лондонской ратуши Вайзли даже не вздрогнул — он почувствовал знакомые кисловатые от сомнений мысли Ноя. — Люди не перестают меня привлекать, — Вайзли дернул плечом, — уж тебе-то это не может быть непонятным. Присевший рядом с ним и прикуривший Тики поперхнулся сигаретным дымом и хмуро проворчал: — Прекрати ковыряться у меня в голове. Тот только пожал плечами — ссориться с Тики ему было совершенно не с руки — из всех Ноев, помимо Роад и Графа, только он не избегал общества Вайзли. Возможно, именно потому, что тоже питал слабость к людям и тоже не скрывал этого. А, может, потому, что иногда был невероятно недалеким. Все еще хмурый Тики произнес: — Люди доставляют мне те из удовольствий, которые я не могу получить от вас или самостоятельно. Не думаю, что этому нужно придавать столько значения, — пытался убедить то ли Вайзли, то ли самого себя. Они посидели некоторое время молча. Тики вспоминал нечто приятное, но отдающее тоской, однако Вайзли не полез глубже — он и так знал, что тот вспоминал своих человеческих друзей. — Ты такой же, — Вайзли все же повернулся к Тики, чтобы увериться, что легкое торжество в настроении того ему не почудилось. — Ты тоже не можешь без них, ты не можешь испытать простые переживания и эмоции сам, вот и шпионишь для себя, крадя у них часть их душ, — к концу фразы его тон потерял намек на самодовольство, а сам Тики стал излучать мягкое сочувствие. Вайзли смотрел на Удовольствие, что сейчас казался мудрее Мудрости, и думал, что зря считал того болваном. Тики сделал глубокую затяжку, не отрывая от него взгляда. Вайзли не любил людей. Вайзли завидовал. Сущность Ноя никогда не оставляла его, он разучился жить как они. Воплощение Мудрости хотел быть обычным, слабым, трусливым, мелочным, искренним, увлекающимся, живым. Человеком. Тики выпустил дым вверх, и тот закрутился сизыми спиралями, растворяясь в воздухе.