Лют

Я накрутил волосы на руку и сильнее вколотился в податливое тело. Мальчишка подо мной дрожал и всхлипывал — скорее от страха, чем от боли — я очень тщательно его растянул, да и начал не спеша, давая привыкнуть. Я жадно разглядывал стянутые веревками руки, растрепанные волосы, пятна грязи на боках, скользнул взглядом вдоль ноги и рассмотрел ободранные коленки — не забыть обработать! — и чернющие ступни ног с обломанными ногтями... Когда его, с полными смертельного ужаса глазами, кинул мне под ноги начальник стражи, я не смог дождаться, пока он приведет себя в божеский вид. — Попытка побега, — невозмутимо сообщил Рэн, ненавязчиво пригибая ногой шею мальчика к полу. — Какие будут указания? Конечно, он прекрасно знал, что с бегунами я предпочитаю разбираться лично, после этого обычно повторных попыток не бывало. Оглядев грязный комок и вспомнив, что не далее как неделю назад я просто случайно прикупил его — гулял по рядам и встретил эти серые глаза — мне захотелось овладеть этим угловатым сильным телом. Пожалуй, излишне худым, но это было поправимо. Сразу тащить мальчишку в постель я не стал, отправил на кухню. Ему нужно было немного освоиться, заодно и подкормиться — рабов у меня в пище не ущемляли. Сам же я краем глаза присматривал за мальчишкой, но даже имени не дал. И вот сегодня такой казус! Неужели малявка возомнил, что сможет сбежать от меня? Впрочем, держался он особняком, ни с кем не разговаривал, так что мог и не знать… — Развяжи и иди, — я благосклонно кивнул верному вояке. Тот козырнул и, профессионально быстро освободив парня от веревок, удалился. Я сверлил неудачливого беглеца взглядом, заставляя бледнеть и покрываться потом, а тот делал вид, что смотрит в пол... но сам наблюдал за мной краем глаза. А я ведь даже толком и не рассмотрел его тогда на торгах! Надо исправить упущение. — Разденься. Парень вздрогнул, тяжело приподнялся и с трудом стянул заскорузлую одежонку. Непослушные пальцы тряслись, и это заняло больше времени, чем необходимо... Зато дало мне шанс переместиться на кушетку и оттуда с интересом понаблюдать за процессом высвобождения тела из ткани. — Я огорчен твоим поступком, — сообщил я вновь коленопреклоненному парню. — Подойди и извинись. Твоя судьба зависит от того, насколько мне понравится. Он недоуменно захлопал глазами, осторожно подполз, не вставая с колен... И стал покрывать поцелуями мои туфли, бормоча извинения. Нет! Совсем не то! Легким движением ноги я несильно отпихнул его, заявляя: — Это негигиенично! Кроме того, извинения должны привести меня в хорошее расположение духа, а что толку от таких лобзаний? Разве что туфлям приятно! Он вздрогнул так, будто заранее испугался ожидаемого удара. Но, конечно же, его не последовало — зачем же обижать такого милашку? Светленький, тоненький, с большими глазами… Если бы еще и понял, на что я намекаю! Может, стоило прямо приказать? Нет, так было бы совсем не интересно. Я хотел заставить его гадать, и посмотреть — что ему еще придет в голову? Он сгорбил плечи и стянул с меня туфлю - вот дались же ему мои ноги! Покрыв поцелуями всю стопу, не упустив ни клочочка, он протолкнул язык между пальцами, облизывая каждый… потом на второй ноге… Я судорожно вздохнул — неожиданно это оказалось весьма возбуждающе! Очень многообещающее владение языком… Ммм-м-м… приятно! — Мне нравится, ты на верном пути, — поощрительно сообщил я ему. — Позволяю подняться выше. Надеюсь, что уж теперь-то до него дойдет... А то я весь уже измаялся! Наконец он сообразил — приподнялся и зубами расстегнул ширинку, руками — пуговицу, ремень и осторожно вытащил мой налитый кровью член. Снова принялся покрывать поцелуями мою кожу — на этот раз там, где мне и хотелось, потом тихонько полизывать. Я понял, что долго такого издевательства не выдержу — этого слишком мало! — Ты испытываешь мое терпение! — сквозь зубы процедил я. В ответ — очередное вздрагивание. Парень торопливо заглатывает мой орган, вопросительно смотря снизу вверх. Я чуть не кончил от одного его блядского вида с моим членом во рту и огромными тревожными глазами. Одобрительно улыбнувшись, я дал мальчишке понять, что он движется в верном направлении, парень начал старательно сосать... и я кончил, стиснув его волосы в пальцах. Некоторое время приходил в себя, откинувшись на кушетке — это было обалденно! Мальчишка тем временем нервно сглатывал у моих ног, а я разглядывал его несчастную фигурку... и понимал, что снова его хочу. — Встань. Туда, — махнул я в сторону крепкого стола — специально брал такой. — На живот. Он послушался беспрекословно — даже ноги сразу раздвинул! — только мышцы спины мелко дрожали, и, кажется, стучали от страха зубы. Стянув его локти сзади веревкой — не сильно, чтобы не нарушить кровоток — я хлопнул по ягодицам, достал пузырек со специальным маслом и не спеша стал готовить нежную дырочку. Главной проблемой было не сорваться, когда буду входить… И ме-е-едленно насадить парня на член. Дождаться, пока дыхание не выровняется, и вот тогда начать неглубокие толчки, постепенно ускоряясь. Мальчишка был полностью в моей власти, но этого было мало. Резко вынув ремень из штанов, я с помощью пряжки сделал петлю, накинул ее на жилистую шею и чуть стянул. Паренек похабно прогнулся, отклячивая свою упругую попку, вжимаясь сильнее, насаживаясь на меня. Я стянул еще немного, парень начал хныкать. Сквозь скулеж едва можно было разобрать: «Не убивайте, господин!» Глупый! Я даже не пытался его душить! Так — баловался. Ощущение, что разрядка близка, пришло очень быстро. Я отпустил ремень, чтобы случайно не дернуть, и кончил так мощно, что еще какое-то время видел лишь круги перед глазами. Развязав своего драгоценного, махнул в сторону ванны, говоря обессиленно: — Иди, умойся. Повалился обратно на кушетку и погрузился в дрему, краем сознания отмечая начавшийся шум воды… Когда сознание вернулось к реальности, на город уже опускались сумерки. Около ложа терпеливо ждал своей участи раб. Чисто вымытый и голый — одежду-то я ему не дал! — он, видимо, прождал все это время моего пробуждения. Я едва спустил ступни на пол, а он тут же кинулся напяливать на меня тапки и ткнулся в пол с молчаливой просьбой задать вопрос. — Говори. — Какое наказание выбрал мне господин? Я усмехнулся и успокоительно погладил его по голове. — Никакое, — он удивленно вскинул лицо, смотря на меня с неверием. — Ты извинился. Я тобой доволен. Будешь моим наложником. Облегчение в его глазах вновь сменилось страхом. Мне стало даже как-то обидно. Конечно, я в этот раз не особо с ним нежничал, но и вреда не причинил… Неужели он боялся, что потом будет хуже? — В чем дело? Отчего такой несчастный вид? Лучше говори сразу! Опять начал дрожать — да что же он нервный-то такой? Или холодно ему… Поднявшись с кровати, я подал мальчику халат и потянул в спальню, где можно было с куда большим комфортом расположиться на большой кровати. Усадив его рядом, стал целовать перепуганное смешное лицо — переносица, уголки глаз, висок, мочка уха, губы... — Хочу, чтобы ты знал — я многое позволяю своим любимцам и никогда не наказываю кнутом. Отшлепать могу — это да, ничего более. Или… — вспомнил его ужас перед удушением. – ...боишься, что придушу ненароком? Он заметно побелел, и я понял, что попал в точку. — Это совсем необязательно. Если так страшно — так уж и быть, больше ничем обвивать шею тебе не будем. Хорошо? Мальчик несмело мне улыбнулся и благодарно поцеловал ладонь, которой я гладил его щеку. — Как тебя звать-то? — Господин, что был до вас, поименовал меня Конфеткой, звал обычно Фет. — Нет, это не годится. Ты же не собачка, что за дебильная кличка? Я имел в виду настоящее имя. — Лют. — Так и будешь зваться. Мальчик расцвел улыбкой, и я обещал себе в следующий раз быть нежнее, чтобы ему тоже понравилось. Был уже вечер, и я понял, что надо поесть. Едва я позвонил в колокольчик, как суетливо прибежала служка — Лют чуть покраснел и спрятал глаза. Опрокинув сладкого мальчика на кровать, я тискал его до тех пор, пока не принесли пищу, и оторвался ненадолго от его кожи, только чтобы начать кормить с рук всякими вкусностями — сначала кусочки мяса со свежайшим хлебом, потом фруктами, затем медовыми коврижками. Немного вина, чтобы запить. Должно быть, он сильно проголодался, но ел очень аккуратно — ни одна капелька не падала на постель. Он каждый раз тщательно облизывал каждый мой палец. Заметив намечающуюся эрекцию, я вылил на руку немного масла и начал лениво, чуть касаясь, ласкать член Люта. И здесь Лют был красив — член чуть меньше моего, ровный, без изъяна. Я хотел его. Нетерпеливо стащил с себя одежду, позволив Люту насладиться зрелищем. Его глазенки беспокойно за мной следили — я впервые предстал перед ним совершенно обнаженным. Раб, совершенно забыв о приличиях, потрясенно меня рассматривал — особенно притягивали его взгляд колечки в сосках и пупке — их он оглядывал с заметным смятением. Еще бы! Обычно пирсинг делали только рабам или сабам. Но я прекрасно знал, сейчас удивлю еще больше! Небрежно спихнув тряпки на пол, я опрокинул парня на спину и начал медленно, тщательно его вылизывать – плоский живот, нежную кожу на внутренней поверхности бедер... Дыша на яички, иногда слегка прикусывал нежную кожу... Лют смотрел на меня ошалело, часто дышал, постанывал и прогибался мне навстречу. Гордо возвышающийся член я игнорировал, лишь пару раз проведя по нему пальцем. На лице парня отразились все внутренние метания — попросить меня, чтобы я взял в рот, он не смел, но и терпеть больше не было сил. Наконец он тихонько заскулил, едва слышно моля: — П-пожалуйста, господин!.. — на меня жалобно уставились большие глаза. — Не так скоро! — усмехнулся я, доставая из ящика прикроватного комода веревочку и перевязывая ему член. И только после этого вобрал его в себя. Парень всхлипнул и дернул бедрами, но я удержал его на месте и продолжил неторопливо сосать ярко-красный от невыносимого желания орган. Раб скулил и бесконечно повторял свое «пожалуйста». Еще несколько минут я мучил его из чистой вредности, потом достал масло и щедро обмазал им член юноши. Поднес ко рту его пальчики и облизал их, пристально глядя Люту в глаза. Парнишка замер в шоке, не в силах поверить в мои намеки, но я подтвердил его догадки, приставляя вялые от потрясения пальцы к своей дырочке. Несколько мгновений он медлил. Я вопросительно приподнял бровь, и Лют подчинился, осторожно проникая дрожащим пальчиком в меня, и нерешительно замирая. Я рыкнул и резко насадился сильнее. — Еще один! — нетерпеливо потребовал я, и раб подчинился. Несколько мгновений я привыкал к ощущениям, а потом нагло и безапелляционно заявил: — Хочу тебя! У мальчика расширились зрачки, он осторожно освободил мое отверстие от пальцев и приставил свой член к нему. Шипя от боли, я принял его в себя и сразу начал двигаться. Опыт позволил мне почти сразу найти правильный угол, а потом сочетание боли и наслаждения сделало меня невменяемым: я бесстыдно кричал и извивался, подводя себя почти к самой грани, толкая руку любовника к своему члену. И уже практически поглощенный всполохами оргазма, развязал веревочку на члене Люта, позволяя ему кончить почти одновременно со мной. Я устало слез с раба, небрежно вытер себя и Люта бумажными салфетками. Парень дернулся — ведь это его обязанность! Не обращая на это внимания, я кинул салфетки на пол. Подхватил бутылку, сделал несколько глотков прямо из горла, передал парню и обессилено откинулся на подушки. На губах играла улыбка. Веки налились тяжестью. Ни сил, ни желания шевелиться не было. — Спишь со мной, — коротко сообщил я и повелительно вытянул руку. Раб подкатился мне под бок, а я, уже засыпая, невнятно пробормотал: — …хороший… доволен… всегда…