Черное крыло

Они подкараулили Ривая за школой. Они сказали, что он не самый крутой в Старшей школе Шины. Сказали, что он низкорослая мразь, которая должна сдохнуть. Одному Ривай сломал нос, а другому вывихнул руку. Но у остальных были биты и складные ножи. Ривай сорвался с места, перемахнул через забор, перекатился, сбежал вниз по заросшему травой откосу. Выскочил на скоростную трассу, увернулся от грузовика и под скрип тормозов и вой гудков пересек поток машин. Лишь слегка зацепило крылом «мазды». Не больно, но брюки на лодыжке порвались и пропитались кровью. В груди кололо, дышать было тяжело, сердце заходилось, билось об ребра. Ривай дохромал до моста и долго отсиживался, прячась в тени бетонных опор. За окном шелестели цветущие вишни, роняли лепестки на подоконник аудитории. Тишина. Ровные ряды пустых парт. Эрвин поправил очки и поднял взгляд на ученика, которого задержал после уроков. В светло-серых холодных глазах этого старшеклассника были только безразличие и усталость. Он стоял перед столом и смотрел с прищуром прямо в лицо Эрвину. Словно спрашивал скучающим тоном: ну, и чего тебе надо, учитель? – Нам придется поговорить о твоей успеваемости, Ривай, – негромко сказал Эрвин, открывая журнал. – Так поговорите, – Ривай отвернулся. От сквозняка его длинная черная челка слегка покачивалась, прикрывала бритые виски. Дерзкая стрижка. – За последние тесты по английскому ты набирал не более тридцати баллов, – Эрвин невозмутимо перелистнул страницу. – И что? – Ривай лениво и плавно подошел, бедром оперся о стол, видимо, надоело стоять. Эрвин несколько мгновений смотрел на его маленькую и худую, плотно обтянутую брюками задницу. Сморгнул, вновь поправил очки: – Ты не сможешь сдать экзамены и перейти в следующий класс. – Ну и? – Ривай потер скулу: на бледной коже четко проступала глубокая царапина, кое-как заклеенная пластырем. – Ты задумывался о своем будущем? – Эрвин с тихим шелестом отложил журнал и поднялся, навис над невысоким Риваем. – Нет, – просто ответил Ривай, его обветренные бледные губы едва шевельнулись. – Никакого будущего нет, учитель. Он помолчал, ковыряя пластырь, и очень тихо, но четко добавил: – Меня зовут в молодежную группировку якудза. Эта группа контролирует все кварталы от района Шина до портовых доков. Вот и все будущее. – Предлагают торговать наркотиками? – так же тихо спросил Эрвин, скрестив руки на груди и опираясь на стол подле ученика. – Предлагают людей убивать, – Ривай смотрел прямо перед собой – в серую стену пустого класса, исписанную маркером. – Если с деньгами совсем напряжно станет – убью, кого скажут. – Ты так не поступишь, – Эрвин склонился и коснулся его скулы. – Плохо царапину обработал, позволишь мне? Ривай слегка вздрогнул, повел плечами: – Валяйте. Эрвин увел его в подсобку, усадил на кушетку, а сам устроился рядом – с ватой и пузырьком йода. Ривай дергался и тихо шипел – под пластырем глубокая царапина все еще кровоточила. – Я заметил, что ты прихрамываешь. Нога болит? – Эрвин положил ладонь на его левое колено, провел выше к паху. – Меня немного сбило машиной, – туманно ответил Ривай. – Дай-ка посмотрю, – Эрвин, не дожидаясь позволения, опустился перед Риваем на колени и осторожно закатал брюки на его левой ноге. – Ушиб и, возможно, растяже… Ривай резко дернулся и выругался сквозь зубы. – Прости, – Эрвин погладил его по бедру, успокаивая, едва касаясь. – К врачу нужно. – Я не попрусь к врачу, – Ривай поморщился, словно Эрвин упомянул о чем-то совершенно отвратительном. – Почему? У нас хороший врач в медпункте, – Эрвин поймал себя на том, что еще немного – и его ладонь ляжет на задницу ученика. – Очень хороший, – Ривай наклонился вперед и оказался нос к носу с Эрвином, процедил: – Он в прошлом году пытался меня выебать на медосмотре. Эрвин почувствовал, что от волнения краснеет. Ривай был слишком близко, ощущалось его легкое, пахнущее кофе и мятой дыхание. И было нетрудно представить его прижатым к кушетке в медкабинете. Полуобнаженный, худой, но жилистый Ривай сопротивлялся бы, старался свести колени, но тщетно – его можно было бы так легко разложить и приласкать. Эрвин почему-то был уверен, что на нежность и ласку Ривай поведется. Будет материться, царапаться, может быть, даже врежет пару раз по лицу. Но потом подставится и позволит и свой член трогать, и вставить хотя бы один палец ему в тугую задницу. – Учитель, мне кажется, вы возбудились, – жестко проговорил Ривай. – Это очень стыдно – хотеть своего ученика. – Стыдно, – хрипло согласился Эрвин. – Прости. Ривай одним коротким движением сократил дистанцию, коснулся холодными губами его лба. Молча поднялся, отпихнув Эрвина, и медленно покинул подсобку. От темно-серых низких туч влажно пахло дождем. Эрвин стоял на крыше школы, опершись об ограждения, и смотрел, как внизу сильный ветер кружит по двору опавшие лепестки. – Часто здесь бываете? – сзади неслышно подошел Ривай, встал близко, касаясь Эрвина плечом. Эрвин кивнул. Немного помолчал и признался: – По родине скучаю. Эта страна прекрасна, но я всегда буду здесь чужаком, блондином северянином. – В этой стране все чужаки, – отмахнулся Ривай. Снова повисло молчание. Разговор не клеился. Темными пятнами проявились на парапете первые капли дождя. Где-то вдали за высотками громыхнуло. – Иди в класс, – хмуро велел Эрвин. – Промокнешь. Да и перерыв заканчивается. – И вы тоже идите, – голос Ривая с трудом прорвался сквозь ливень, обрушившийся на крышу. – Ну, что встали? Ривай цепко ухватил Эрвина за локоть и оттащил в полутемный тамбур лестничной клетки. Замешкался на пару мгновений, ткнул пальцем в стену с облупившейся побелкой: – Видите, здесь нарисовано черное крыло. Мой символ. Это значит, что я самый сильный в нашей школе. – Как это выясняют – кто сильнее? – Эрвин едва поспевал за бегущим по лестнице Риваем. – Дракой? – Нет. Кто сможет спрыгнуть с самой большой высоты и не убиться, кто не побоится – тот и самый сильный. В коридоре у класса Эрвин удержал Ривая, прижал к стенке, попросил: – Больше не прыгай. – Почему? – Ривай помрачнел, хмуря тонкие брови. – Потому, – серьезно сказал Эрвин и поцеловал его в прохладный, мокрый от дождя лоб. Ночью в отделении полиции было болезненно светло. Эрвин сонно щурился на яркие белые лампы. – Ваш ученик? – устало пробурчал полицейский. – Звонили его отцу, но он не отвечает, а ребенка надо забрать. – Мой ученик, – Эрвин с тревогой глянул на Ривая. Ривай сидел на стуле, ссутулившись, низко опустив голову, и хрипло, с присвистом дышал. – Он частый гость в нашем отделении, – полицейский быстро заполнял бланк. – Но провинности небольшие, чаще всего проводим разъяснительную беседу и отпускаем. Да только, чую, парень попадет в якудза. Он понизил голос и добавил, через стол наклонившись к Эрвину: – Поговаривают, его отец из якудза. Отчасти потому и не связываемся – себе дороже. Заберите ребенка, прошу вас, учитель Смит. – В чем он провинился? – Эрвин быстро расписался в протянутом бланке. – Обычная уличная драка. – Отвези меня к мосту через шоссе, – невнятно проговорил Ривай, ковыляя вслед за Эрвином к его машине. – Зачем? – Эрвин нахмурился, распахнул перед ним дверцу. – Там мое тайное логово, – Ривай тяжело плюхнулся на сиденье. – Домой не хочу, там может оказаться отец или его дружки. Те еще суки. – Ко мне поедешь, – отрезал Эрвин, поворачивая ключ зажигания. Ривай наскоро, давясь, перекусил кофе с рисовыми крекерами, а потом долго-долго мылся в душе. Эрвин стоял под дверью и нервничал. Наконец не выдержал: – Отопри, я переживаю, что тебе может стать плохо. Как ты себя чувствуешь? – Нормально все, – донеслось сквозь шум воды, но ручка провернулась и дверь открылась. Эрвин увидел стройное тело Ривая: по пятнистой от ссадин спине стекают капли. Ребра четко проступают, перечеркнутые длинным почерневшим синяком. Цела только поджарая худая задница. – Кто тебя так?.. – Эрвин осекся, потому что Ривай тихо и зло заскулил, уткнувшись лбом в кафель стены. – Больно? – Нога левая чертовски болит, – тихо, явно сдерживая крик, выдавил Ривай сквозь зубы. И позволил, как маленького, укутать себя в полотенце, поднять на руки, утащить в кровать и растереть ногу мазью. – Завтра же отвезу тебя к врачу, – Эрвин укрыл Ривая одеялом и сел на край кровати. – Почему ты возишься со мной? – Ривай придвинулся ближе. – Типа, так поступают хорошие люди, а ты хочешь быть хорошим? Или просто хочешь меня трахнуть? Он говорил очень серьезно и ровно – без иронии, издевки или презрения. Он действительно не понимал. Эрвин и сам не понимал. Ответов у него не было. Холодная узкая ладонь Ривая коснулась его щеки. Потрескавшиеся сухие губы прижались к губам Эрвина. Поцелуй вышел скомканным и неловким. Но неожиданно влажным и жарким – Эрвин приоткрыл рот и почувствовал вкрадчивое прикосновение чужого языка. И забылся, потерялся. Навалился и обхватил Ривая так, что тот вздрогнул от боли в избитом теле. – Тише ты, – осадил Ривай, но сам обнял за плечи, вцепился. Шею подставил под поцелуи и неприкрыто млел, жался к Эрвину, прогибался. И правда, велся на ласку. Неожиданно громко и хрипло заскулил, когда ладонь Эрвина нетерпеливо накрыла его пах, огладила член. Прошептал: – Подрочите мне, учитель. Да, так… Ахнул и толкнулся твердеющим горячим членом в ладонь Эрвина. Эрвин поцеловал в покрасневшее ухо, шепнул низким, не своим голосом: – Это стыдно – хотеть своего учителя. – Молчи, – приказал Ривай, зло уставившись почерневшими глазами. – Понятно, почему такие плохие отметки по моему предмету, – улыбнулся Эрвин, пальцем медленно размазывая капельку по головке его члена. – Только обо мне и мечтал – лекции не слушал. Признайся. – Черт… – с ругани Ривай сорвался на бессвязные возгласы и подозрительно сладкие стоны. Потому что Эрвин склонился к его паху, наскоро облизал небольшой красивый член и глубоко взял в рот, расслабляя горло, посасывая. Эрвин быстро, грубо дрочил себе в душевой. Плотно зажмурившись, вспоминая раскричавшегося от оргазма, совершенно неприличного, млеющего Ривая. Домогаться до него не стал – завернул в одеяло и оставил, вымотанного и уже засыпающего. В этот раз Эрвин пожалел его, сдержался. Но понимал, что в следующий раз сорвется и выебет, даже если Ривай будет против. Утром редкий дождь сменился снегом, который падал так медленно, что, казалось, зависал в стылом воздухе. – Давай убежим, – сонный помятый Ривай поставил перед сонным помятым Эрвином полную кружку кофе. – В мою страну? – Эрвин с трудом подавил зевок. – Да пофиг куда, – сумрачно отозвался Ривай и добавил: – Я попробую выучить английский. Если боишься моего отца и якудза – не бойся. От якудза никто не застрахован. Эрвин задумался: – Я могу забрать тебя в свой дом на севере, Ривай. Но если ты согласишься – обратно я тебя не отпущу. Останешься со мной. – Я этого и хочу, – проворчал Ривай, придвинулся и на мгновение прижался щекой к щеке Эрвина. Они молча допили кофе и так же молча вымыли кружки. За окном валил снег. Так же он сыпался и за ставнями дома в северной стране.