Goodbye

Первое, что я почувствовал – онемевшее тело. Открыв глаза, я сразу же наткнулся на полоску предутреннего света на холодной простыне. Я знал, что больше не засну – никогда не засыпал после пробуждения, хоть и был сонным. Медленно опуская веки, пытался вспомнить какой сегодня день недели. У меня был отпуск, а во время этого райского времени грех не забыть хоть раз дату или день недели. Наплевав на эту затею, я, снова открыв глаза, сверлил взглядом ни в чём не повинную подушку напротив. Каждое утро я оказываюсь в плену своих воспоминаний. Я пытался как мог отбиться от огромной назойливой мухи, лежащий рядом со мной и тревожащий мой сон. Но эта муха, как оказалось, была единственной в своём роде – слишком упорной и неумолимой. - Донхэ, если не прекратишь, то поздороваешься с полом. Снова. Парень перестал тыкать своим пальцам в меня. Я только-только обрадовался покою, как Хэ застал меня врасплох своим вопросом: - Что бы ты чувствовал, если бы я умер? Вот так вот. Этот чудо-человек окончательно будит меня ни поцелуями, ни нежными прикосновениями, ни ласковым «С добрым утром, любимый», а единственным предложением, от мысли которого мне хочется убежать. Я никогда об этом не задумывался, просто не думал, что жизнь может забрать у меня любимого человека, поэтому вопрос был для меня, мягко говоря, неожиданным. Каждый миллиметр моего тела сковал пронизывающий страх. Страх, что я потеряю его. - Это риторический вопрос, Донхэ. Он был серьезней некуда. Почему он вдруг задал мне - в то же время и себе - такой вопрос? Неужели он и правда подумал, что наше счастье может рухнуть за долю секунды? Я не хочу об этом думать, я не готов. Через какой-то промежуток времени я снова увидел перед собой улыбающегося ребёнка. - Знаю. Возвратившись в реальность, я не заметил, как моё воспоминание оставило меня наедине с собой. Я продолжал смотреть впереди себя. Неосознанно рука потянулась туда, где секунду назад Хэ дарил мне свою фирменную улыбку. Но она встретилась лишь с той же серой простынёй. Не спешно добрался до ванны. Хоть я и проснулся, но веки самовольно то закрывались, то открывались. Умывшись и начав чистить зубы, я разглядывал своё отражение в зеркале, пока ещё одно воспоминание не выбило меня из колеи. - Ли Донхэ, подвинься! - Я и так стою сбоку, это ты растянулся у раковины! – Хэ пытался хоть как-то меня подвинуть, но я даже не сдвинулся с места. Похоже, сегодня у нас на ужин будет кашка. – Хёкки, ты разжирел. Моим ответом был лишь слабый удар по его умной макушке, а он лишь жалобно на меня смотрел, ворча на то, что его никто не любит. Слабая улыбка и мысль о том, какой же он ребёнок. Я так и стоял с зубной щёткой во рту, улыбаясь, как последний идиот. Как и в предыдущем воспоминании образ Донхэ не сразу покинул меня. Я видел его размытый силуэт рядом со мной в зеркале. Точно схожу с ума. Проголодавшись, я направился к своему любимому холодильнику, зная, что там точно что-нибудь да и найдётся. Взяв из холодильника мясо из ближайшего ресторанчика, я сел за стол. Тихое и одинокое «Приятного аппетита» разрезало давящую тишину в доме. - Ынхёк, но ведь овощи полезны! - Хэ, ты это говоришь каждый раз, когда покупаешь блюда с овощами, и каждый раз ты оказываешься в проигрышным положении. Думаешь, сейчас что-то изменится? Он смешно надувает щёчки, а я прыскаю в кулак, поглядывая на это «золото». Он любил время от времени называть меня Ынхёк. Говорил, что в такие моменты я без остатка принадлежу ему, и так он чувствует душевную близость со мной, хоть я с уверенностью могу сказать, что я был его: как и физически, так и морально. Однако Донхэ был ревнивым, и поэтому, когда впервые назвал меня «Ынхёк», объяснил это тем, что об этом имени никто не будет и не должен знать – это наша маленькая тайна, понять которую можем только мы сами. Вдоволь наевшись, я переместился в гостиную. Делать ничего не хотелось, смотреть различные программы по телевизору тоже не было никакого желания. Я так и остался неподвижно сидеть до того момента, пока не решил повернуть голову к окну, в сторону солнца и ещё одного тоскливого воспоминания. Он первым потянулся за поцелуем - лёгким и едва уловимым. Донхэ отстранился, заглядывая в мои полными желания глаза, и, дразня, облизывал губы. Почему-то именно в этот день я хотел быть нежным с Донхэ настолько, насколько это было возможно. Хотел показать в одном поцелуе всё то, что я чувствую, включая тот подступавший к сердцу страх. И я целовал. Сначала невесомо и долей боязни, что меня оттолкнут – точь-в-точь как при первом поцелуе. Позже - со всей лаской и мягкостью, на которую я был способен, получая в ответ тихий стон удовольствия. Я бы всё отдал, если бы это мгновенье длилось бесконечно. Прокручивая к памяти сцену с поцелуем, я бессознательно трогал свои губы, пытаясь вспомнить: какие на ощупь и на вкус губы Донхэ. Я не мог вспомнить, как ни старался. Ощущал лишь сухие собственные губы. Ком отчаяния поступил к горлу. Время сделало это и со мной – под его натиском я забыл ощущение поцелуя на своих губах. Как же я хочу поцеловать Донхэ! Ощутить себя живым человеком, убедиться, что я не очередной клиент психбольницы, который живёт в своих воспоминаниях. Как же я скучаю по нему... Я больше не хотел хранить это воспоминание, ибо был в безвыходном положении. Сейчас я лишь хотел найти спасательный кусочек прошлого моей жизни. Кусочек, который заставит меня забыть о отдалённой теплоте. И я нашёл. Мой взгляд упал на фотографию, стоящую напротив меня на столике. - Хёкки, Хёкки, посмотри, что у меня есть! Я оторвался от книги и посмотрел на счастливо топчущегося парня. Не успел что-либо сказать, как Донхэ подсунул мне в руки фотографию в рамке. На ней были изображены мы с Хэ: жизнерадостные, беззаботные, любящие. Невольно я залюбовался ею. Настолько она пленила меня своими чарам, что я не слышал слов друга. Я рассматривал каждый миллиметр наших лиц. Впервые за всё время, что я был вместе с ним, мне удалось увидеть себя со стороны. Я не верил своим глазам. Я казался таким... счастливым. - Ли Донхэ, я люблю тебя, - он не ожидал этого, ведь слова любви я произносил очень редко и только в особых случаях – а это как раз он и был. Потому что именно сейчас, осознав, как мне повезло, что Донхэ выбрал именно меня, я хотел признаться ему. – Спасибо тебе, - для него у меня было и будет бесконечное число «спасибо», ведь он тот, кто был со мной, кто не оставлял и поддерживал меня. Тот, кого любил я. Тот, кто всегда меня прощал и поднимал мне настроение. Он тот, кто любил меня. Беспощадная реальность в который раз за день возвращает меня в её давящие лапы. Я продолжаю смотреть на нашу фотографию, и постепенно завеса безысходности падает передо мной. Там, на фотографии, я молод, любим, наслаждаюсь жизнью – одним словом, счастливчик. А что теперь? Я постарел – не потому что годы взяли своё, а потому, что перестал жить - да хотя бы пытаться. Я опустошен потому, что больше не просыпаются вместе с тобой и не вижу тебя в нашем доме. Я... безумно скучаю по тебе. - Ли Хёкджэ, нам ещё долго тебя ждать?! - непрерываемый стук в дверь отвлек меня. - Премьера фильма начнётся через 15 минут! Йа, Ли Хёкджэ! – Кюхён всегда был горластым. Захватив свою куртку, я окинул взглядом огромную для меня одного квартиру. За дверью стоял злобный макнэ нашей компании и растрепанный Реук. - Ну наконец-то. Шевели ластами! – двое парней поспешно спускались на первый этаж, пока я закрывал дверь. Щелкнувший замок подал мне сигнал о том, что квартира закрыта и находится в безопасности, но я не спешил уходить. Я лишь хотел сказать «до скорой встречи» своим воспоминаниям, сохранившимся в уголках моей памяти. Ты – сладкое и неописуемое воспоминание из моей жизни, которое я буду помнить всегда.