Раба не твоя

Вожак, посетив меня, как и обещал после окончания Сезона, улетел на Охоту. За эти несколько месяцев я успела к нему сильно привязаться, сама не знаю почему. Можно сказать я была счастлива рядом с ним, утопала в янтаре его глаз. Буквально растворялась в обожании исходившее от Фрей’кана, которое он так безуспешно старался скрывать под небрежной грубоватостью. Каждый раз он был невероятно нежен и осторожен со мной. А милые мелочи такие как сорванный цветок или молчаливая прогулка по саду у него на руках придавали нашим отношениям особое значение. Почему любят? — потому что любят, а не за что. Мне не важно, кем является Фрей’кан в иерархии яутов, важно, что он рядом, и никто не нужен больше. Хочется смотреть на него бесконечно, любоваться совершенно вылепленными мускулами, мощными жвалами, просто прижаться и греться в его тепле, даря свою нежность. Уже полгода как его нет рядом, тоска точившая мое сердце понемногу ослабла благодаря рисованию. Фрей’кан где-то раздобыл все необходимое для этого. Закрытую беседку в дальнем конце сада переоборудовали в маленькую мастерскую. Теперь каждое утро я завтракала у себя, выносила мольберт, краски и пастель, ставила свое хозяйство на берегу небольшого прудика и рисовала в тишине, изливая свою тоску в набросках и картинах. С девочками я почти не общалась, полностью замкнувшись и уйдя в себя. Велоне меня тоже особо не доставала, разве что изредка напоминала об ужине, если я засиживалась в саду допоздна. Все чаще я ловила на себе ее сочувствующий взгляд, отношение ко мне изменилось, сменившись на чуть ли не материнскую заботу. Прежде я бы удивилась подобной перемене, но теперь мне было просто все равно. Сейчас из-под моей руки выходил рисунок, написанный акварелью и темперой: мой возлюбленный воин стоял в каком-то темном зале своего корабля на фоне космического пейзажа за огромным обзорным экраном. Космос за его спиной казалось, бурлил и переливался клубами космической пыли и газа туманности, бросая странные блики на сероватый металл сложной брони, черный плащ крыльями ночи спадал с его могучих плеч. Нанесла завершающие штрихи на картину, откинулась на спинку стула. Окидывая взглядом законченную работу, я с тоской и болью вглядывалась в такие родные глаза, горячая капелька пробежала по щеке. Как же я скучаю по тебе… Приглядевшись, заметила, что никогда не видела Фрей’кана таким прежде — суровый взгляд, сведенные брови, напряженная поза, он был словно замерший ураган, готовый сорваться в любую секунду. — Тебе не кажется, что здесь он получился немного мрачным? — раздался за спиной голос Велоне. Я, вздохнув, молча стала мыть кисточки, не глядя на нее, убрала пастель в футляр. — Не хочешь поговорить? Я покачала головой, слегка нахмурившись, чувства уже давно словно онемели, осталась только глухая саднящая сердце тоска и печаль. — Послушай, я понимаю, что ты чувствуешь, тебе сейчас плохо, но это пройдет. Я сама прошла через это. Фрей’кан похитил меня, когда мне было шестнадцать, мне тогда было все равно, куда бежать лишь бы не выходить замуж за незнакомого и нелюбимого мужчину. — Я вопросительно вскинула бровь, заинтересовавшись. — Моя семья была богата, отец держал целый винный завод, моя судьба была решена. Как оказалось не все было у него благополучно в бизнесе, партнер отца предложил сделку — меня просто продали. Фрей’кан подарил мне иную жизнь, я влюбилась в него без памяти. Так же тосковала, как и ты, я словно умирала каждый раз, когда он улетал. Но пойми — жизнь продолжается, не трать свое время зря, он чувствует твою тоску, ведь между вами связь. И от того, что ты отгораживаешься ото всех никому не легче. Подумай об этом. — Завершив свой монолог, Велоне встала с травы и удалилась, оставив меня в смятенных чувствах. *** Фрей’кан задумчиво смотрел на планету за обзорным экраном, вертя в пальцах любимый кинжал. В целом посвящение юнцов прошло неплохо, никто не погиб, один из них убил больше кайнде амедха, чем другие, что не могло не радовать. Значит наука пошла им впрок. Но что-то тревожило Вожака, некое смутное предчувствие неминуемой беды, и хуже всего Фрей’кан не мог понять, откуда ему грозит опасность и от кого. Вдобавок ко всему, он видел недавно во сне Лаунедеоте, она звала его и плакала, а вокруг полыхал огонь. Списав все на тоску своей уманки по нему, воин не стал придавать этому сну значения. Мало кто отважится напасть на его гарем, не рискуя быть в ответ уничтоженным. Фрей’кан будучи необычайно проницательным, обладал достаточной властью и политическим весом, чтобы обезопасить себя от любых выходок своих оппонентов. — Мой Карк’клей, — к нему подошел первый помощник. — Все на борту, я отправил юнцов обрабатывать трофеи. — Хорошо, после пусть отдохнут, думаю, они заслужили поощрение. Собери всех в кхерите. — Да, Карк’клей, — поклонился воин. Фрей’кан вздохнув, направился по коридору корабля. Следовало все подготовить, небольшой сабантуйчик не помешает и поможет сбросить напряжение. Фрей’кан слыл мудрым и сравнительно сдержанным Вожаком: понапрасну воинов не наказывал, уважал их мнение и в то же время держал в узде. Его уважали и боялись. Если кому-то не везло довести его до точки кипения, что случалось редко, ему можно было лишь посочувствовать. Изменников и смутьянов Фрей’кан в живых не оставлял, считая что для яута лучше смерть, чем позорное существование изгнанника. Когда он вошел в кхерит на уровне воинов, все были в сборе. Фрей’кан знаком велел выйти вперед трем юнцам, произнес короткую речь, выделив достижение Тхорна — он единственный убил четырех трутней. Где-то на середине церемонии к Фрей’кану подошел второй помощник, совмещавший обязанности навигатора и техника — с родины пришло срочное сообщение. Кивнув, Вожак велел продолжить без него. Сумрачный коридор вывел его к массивной двери покоев Вожака, открыв двери мысленным приказом, Фрей’кан сел в массивное кресло. Когтистые пальцы пробежались по панели управления на подлокотнике, принимая вызов на закрытой частоте. С чего бы Верховному Лидеру вызывать его именно сейчас? — Фрей’кан, — поприветствовал его пожилой массивный яут с экрана с легкой усмешкой. — Давно не виделись, ты настолько увлекся обучением своих юнцов, что даже в столицу времени нет заглянуть? — Что случилось? — обеспокоенно рыкнул Фрей’кан, нахмурившись. — Много чего случилось, ты немного отстал от политической жизни, дружище. Я объявил Совету, что собираюсь выбрать преемника… Это известие кое-кого взбудоражило не на шутку. Многие почему-то решили, что это будешь ты, хотя я не упоминал ничего подобного. — И тем самым растревожил это сонное гнездо... - фыркнул Фрей’кан насмешливо. Он давно говорил старинному другу, чтобы не тянул и назвал своего преемника, во избежание смуты. Но тот всегда все делал по-своему. Сам Фрей’кан к верховной власти не стремился, предпочитая обучать Молодую Кровь. Как он сам говорил, место в Совете Старейших уже достижение для него, и значит многое. Лидер ему доверял, делясь своими соображениями касательно дальнейшего пути их расы, прибегая порой к помощи Фрей’кана в особо сложных ситуациях. Они вместе выросли и обучались в одном клане. — Нужно кое-что проверить. До меня дошел слух, будто кто-то из твоих прежних недругов снюхался с аттурийским ученым. — Догадываюсь кто это может быть, — рыкнул грозно Фрей’кан. — По этим координатам находится одна из его баз на краю галактики. Узнай, чем он занимается, а затем мы его прижучим. Он может передать аттури информацию о нашей новой разработке, предатель должен быть уничтожен. Я пока соберу Верных, будем ждать твоего сигнала. — Ладно… — Фрей’кан принял данные, сведя брови, то, что он увидел ему крайне не понравилось. — Только давай без твоей обычной тактики — сначала стрелять, а потом задавать вопросы, он нужен нам живым. — Понял, — глухо рыкнул Фрей’кан, с усмешкой, в глазах затаился недобрый блеск. — Своих юнцов на атолл не завози. Никому не доверяй, я чую бурю. — Договорились. — Ответил Фрей’кан, мрачнея, связь прервалась. Разведка пройдет тихо, а позже юнцов просто не допустят в битву. Сражения для воинов, посидят на корабле, потерпят, и все же подвергать риску их жизни Фрей’кан не хотел. Залететь сейчас на атолл, значит дать знать предателям о своих планах. Собрать Воинов, находящихся сейчас на одиночных Охотах, но тихо, иначе можно спугнуть предателей неосторожными действиями. Наверняка этот ублюдок действует не один. Легко сложить два и два и догадаться, что опытных воинов просто так не созывают, оставляя юнцов в безопасности. *** После проникновенной «беседы» с Велоне, я понемногу начала оживать. Для начала пришла в столовую и пообедала вместе с остальными. Френиса больше болтала, чем ела, вываливая на меня накопившиеся новости. Позже мы пошли гулять втроем по саду. Шивроез загадочно улыбалась, глядя на меня, срывала с кустов цветы, вставляя в трескотню подруги по паре фраз. Спать я легла в полной уверенности, что с завтрашнего дня займусь собой. Все последующие недели мой распорядок дня состоял из пробежки по саду, разминки и занятий с упертым из тренировочного зала парней деревянного копья. Приучала тело потихоньку вспоминать былые навыки. Поначалу получалось не очень. Начать хотя бы с того, что я не рассчитала силы замаха, заехала себе этим бокеном себе… хмм... по лбу. Потом весь день ходила, сверкала своей краснющей шишкой аки звездой. Вдобавок после пары дней не утомительных тренировок: растяжка плюс легкий бег по тропинкам сада, у меня болели абсолютно все мышцы, и я едва дошла до душа, а затем заставила себя топать на разминку. Подруги искоса смотрели на мои причуды, спасибо хоть пальцем у виска не крутили, главное для них - я снова вернулась к жизни. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не уходило от реальности. Ну, скажите, кто из людей не без заскоков? У каждого, как говорится, свои причуды и тараканы в голове. Велоне после нашей памятной беседы, то ли избегала меня, то ли у нее своих дел хватало, чтобы еще обо мне беспокоиться. Как я поняла, она вела все хозяйство и руководила множеством слуг, которые обеспечивали нашу комфортную жизнь. Сегодня я решила пометать сюрикены, набить руку. От боевых они отличались лишь затупленными лезвиями. Их обычно использовали юнцы для тренировки. Пока никого не было в зале, я потихоньку стащила их инвентарь. Все равно не хватятся, такого барахла у них навалом. В прежней жизни я неплохо метала ножи и прочее холодное оружие. В платье и босоножках особо не потренируешься, поэтому приходилось одевать топ и юбку до колен, переодеваясь лишь к обеду или ужину в соответствующий наряд. Уединившись в дальнем конце сада, на полянке у стены, я, вздохнув, швырнула сюрикен в «цель» - дерево стоявшее метрах в двадцати напротив меня. Оружие полетело криво, бросок оказался слишком слабый, отлетев, оно упало в траву. Я, ворча на слабость и неуклюжесть своего вместилища, подобрала сюрикен, отошла и снова метнула. Уже лучше… оружие, описав кривую дугу, упало к моим ногам, я едва успела отскочить, чтобы края не ушибли щиколотку. На десятом, наверное, броске это недоразумение оружейников яута взмыло по кривой, стукнулось об толстую нижнюю ветвь и перелетело через высокую стену. Похлопав в недоумении глазами, я выругалась и задумалась. Если слишком часто вертеться в закрытой для нас части корпуса, можно привлечь к себе ненужное внимание, итак Шивроез подозревает меня в чем-то. Однажды она застукала меня с тренировочном копьем за спиной, когда я тащила его к себе. Тогда пришлось на ходу сочинить байку об оставленной кем-то деревяшке в коридоре. Второй раз подобное может не прокатить, ни к чему остальным знать, насколько серьезно я занялась боевыми тренировками. Одно дело растяжка и пробежка, могут еще подумать, будто я решила следить за своей фигурой. Но тренировки с оружием заставят задуматься для чего именно мне это нужно. Значит, придется лезть на ту сторону за этим куском железа, чтоб его. Где-то неподалеку, я нашла что-то вроде узкого лаза, наверно какой-то зверек прокопал, вот там и пролезу. Лишь бы филейная часть не застряла в проходе, а то буду, как Винни-Пух выглядеть из мультика. Схвачу сюрикен быстренько и назад. Противоположная сторона меня пугала, там водится множество хищного зверья, и к встрече с ними я была пока не готова. Но что поделать, придется лезть за этой штуковиной, сюрикен может мне еще пригодится. Надеюсь, мое исчезновение останется незамеченным, и я спокойно вернусь назад, через лаз. Через пару минут нашла тот звериный подкоп под стеной, кряхтя, легла на пузо и поползла. За волосы цеплялись торчащие корни деревьев, что-то сыпалось на шею, б-ррр, надеюсь не насекомые, терпеть их не могу. На выходе произошла небольшая заминка - мои бедра застряли в узком лазе. Короче говоря, снаружи торчала половина туловища, филейная же часть и ноги остались в норе. Заскребла руками, подтягиваясь и ерзая, при этом стараясь не порвать юбку, шипя и ругаясь, проклиная свой шикарный зад, и понемногу выползая. Под ногти забилась грязь, в волосах труха и мусор, одежда перепачкана в земле, просто шик, еще и дрянь какая-то ползает за шиворотом. С визгом подпрыгивая на месте, я стянула топ, торопливо отряхнула волосы и кожу, меня буквально трясло от отвращения ко всяким букашкам. Чье-то довольное пощелкивание и урчание совсем рядом ввело меня в ступор. Откинув растрепанные волосы с лица, прижимая изгвазданный топ к своей груди, я с замершим от испуга сердцем обернулась. Опираясь плечом о ствол дерева, неподалеку стоял молодой яут и нагло ухмылялся, шаря по моей фигуре жадным взглядом. Скорее всего, заметил, как я выкарабкиваюсь из лаза и все это время наблюдал. Не думала, что так скоро встречусь с другими яутами, а этот юнец еще и озабоченный. Тихонько сглотнула вязкую слюну и заозиралась в поисках спасения, но волшебной калитки в высокой стене или рыцаря на белом коне поблизости не обнаружилось. Самец же тем временем неторопливо приближался, я испуганно попятилась от него и уперлась спиной в стену. Вот влипла…