Музы.

Копенгаген ласкал своих жителей сумрачным утром, серым воздухом и проливным дождем. Обыденность для горожан, ад для приезжих из более теплых стран и некое подобие рая для мрачноватых романтиков с норвежской стороны. Молодому композитору этот город казался тяжелым с его грузной архитектурой, выполненной в основном в темно-бурых тонах. Солнце здесь появлялось крайне редко, впрочем, как и в родном Бергене, небо часто проливало слезы, а хмурые тучи опускались густым туманом на бронзовые шпили. И все же, он был полон вдохновения и прозаической тоски, которая часто предшествует созданию шедевра. Чем же так сильно пленил его этот край? Эти суровые непривлекательные виды промышленного городка, эти низкие облака и постоянное ощущение удушья, парящего в воздухе. Оригинальность? Возможность покинуть Норвегию, и одновременно оставаться неподалеку, почти физически ощущая зов родной стороны? Или то тягостное и сладкое чувство, которое внезапно захватило сердце молодого композитора? Ароматное ощущение влюбленности, имеющее запах лилий и винограда, вот что трогало и пленяло, окрашивая этот серый город совершенно невообразимыми в своей яркости цветами. Собравшись с мыслями, Эдвард постучал в дверь гостиничного номера. Еще поднимаясь по лестнице он слышал прекрасное звучание любимого голоса, представлял, с какой нежностью женские пальцы прикасаются к клавишам рояля, словно чувственный любовник в свою первую брачную ночь. Музыка стихла, стук каблуков по деревянному полу отмерил три или четыре удара юношеского сердца, а после дверь распахнулась и на пороге возникла Нина. Девушка потрясающей красоты и грации, с темными волосами цвета крепкого кофе и лучистыми глазами, совершенно не изменившимися с детства, в отличие от ее стройного тела, которое вытянулось и приобрело характерную для женщины прелесть. Милая Нина, близкая и далекая. Забытая со временем и все же родная, живущая где-то в глубине самого сердца. - Прошу прощения, фрау Хагеруп, я не хотел отвлекать вас от музицирования, - проронил смутившийся юноша. - Но не мог отказать себе в удовольствии увидеть вас. - Что вы, Эдвард, - ласково улыбнувшись, Нина распахнула дверь. - Я боялась, что вы уедете, не попрощавшись со своей Ниной. - Как я могу поступить так жестоко? - Не знаю, кузен, порой вы кажитесь мне достаточно жестким человеком, - девушка жестом предложила Эдварду сесть в кресло, - в вас должен быть несгибаемый характер, иначе не представляю, как вы сумели добиться всего того, что имеете. - Как и вы. Если бы не ваши глаза, я бы не узнал вас, - композитор покачал головой и поспешил подойти к окну, в надежде спрятать беспокойный взгляд. - Вы совсем не похожи на ту девочку, что гостила у моих родителей в Бергене. - Как и вы не похожи на того мальчишку, которого я знала, - в отражении пыльного стекла Эдвард увидел, что кузина улыбается. - Кто бы мог подумать, что вы станете великолепным композитором, с блеском окончите консерваторию и получите одобрение великих мастеров. Хоть вы всегда испытывали слабость к музыке, я не думала, что это станет вашим призванием. - А я никогда не мог подумать, что у вас появится голос, - усмехнулся Григ уже более расслабленно. - Простите, но в детстве вы пели ужасно. - Какой вы подлец! - засмеялась Нина. - И, как я уже сказала, очень жестокий человек. Не жаль вам вашу Нину. - Нина... - юноша обернулся. На секунду выглянувшее солнце опалило светлые растрепанные волосы, яркими лучами очертило изгибы лица и неровности щетины. В глазах теплилось смущение и нарастающая страсть. - Я хочу, чтобы вы уехали вместе со мной. Как композитор, я чувствую, что вы можете стать великой певицей, зачем вам этот пустой и мрачный город? Как вашему кузену, мне бы было приятно, если бы вы были рядом... На секунду композитор замолчал, отвернулся, посмотрев на циферблат старинных часов. Когда он заговорил, взгляд его был рассеянным и усталым: - И как мужчина, я хотел бы, чтобы вы уехали со мной в качестве моей супруги. Нина обхватила себя руками и судорожно вздохнула: - Вам лучше уйти, Эдвард... - девушка намеревалась скрыться в своей спальне, но кузен вдруг крепко схватил ее за запястья и прижал к себе. - Нина, поедем со мной! - умолял он, целуя ее лицо и мягкие губы. Волосы пахли лилиями и виноградом. Снежная принцесса, но такая теплая и напоминающая о весне... - Пожалуйста, не оставляйте меня! - Семья не простит нам, - сквозь слезы зашептала девушка, перебирая соломенные волосы Грига. - Они не поймут нас, никто не сможет. - А нам это и ненужно, - заявил Эдвард. - Мы уедем туда, где нас не смогут притеснять. Мир так велик, Нина... Так велик. - А средства? - У нас большое будущее, а средства на жизнь мы найдем! Главное - наши чувства, я люблю вас. Я не могу представить свою жизнь без вас. Не убивайте меня отказом. - Я не смогла бы, даже если бы желала, любовь моя, - всхлипнула Нина, спрятав лицо на груди Эдварда. - Давайте уедем завтра. Не хочу оставаться в этом городе, где моя семья может нас разлучить. - Сегодня же, мой свет. Сегодня же... Солнце вновь спряталось за тучами, а небо горестно застонало, роняя на землю крупные слезы. В уютной гостиной стояли двое, обнимаяясь и шепча что-то друг другу сквозь слезы счастья.