Влюблённый ангел

Жара. Школьный класс, ученики, умирающие от жажды, громкий смех, говор десятка голосов. Всё это никогда не нравилось Синдзи, такому тихому и необщительному. Даже сейчас, на перемене, когда все обсуждали музыкальные новинки, новые серии второсортных американских сериалов и короткую юбку Лэнгли, он был будто отстранён ото всей этой суматохи толстой оболочкой, которая, как казалось Синдзи, скоро лопнет. Всё время взгляд его был прикован к происходящему за окном, где на школьном дворе, в группе людей шёл человек. Он будто сиял, даже в такую жару он выглядел великолепно, был, можно сказать, единственным в своём роде. Белоснежные волосы, алые глаза. Альбинос. Точно единственный. Словно бы парил в этой духоте над толпами обычных учеников. Одни звали его "ангел", другие "выскочка". Синдзи его никак не звал. Он вообще не был с ним знаком, только вот это совсем не отменяло того факта, что Икари был по уши влюблён. Влюблён в выскочку, в ангела. Влюблён в растрёпанного альбиноса, парящего над толпами школьников. Он был влюблён в Каору Нагису. Сам того не замечая, он всегда высматривал блондина в толпе. И тогда рука лихорадочно выискивала карандаш в пенале. Сначала были маленькие рисунки на полях, потом мини-портреты на тетрадных страницах, а сейчас, вот, у него целая папка с изображениями этого странного паренька. Он эту папку вечно с собой таскает, от чего ещё странней кажется с виду. Но Синдзи больше волновало, что если он перестанет оберегать эту самую папку как зеницу ока, то кто-то может её найти. Найти и всё понять. А ещё хуже: понять и рассказать. Всем или одному-единственному, парящему альбиносу. Самого же Каору существование Икари Синдзи не сильно волновало. Для него он был как воздух: прозрачный, незаметный. Два столь разных человека, казалось бы, несовместимых и таких далёких друг другу, на самом деле были настолько близко, что вот он - рукой подать, стоит только обернуться, и взгляд наткнётся на худую фигуру, будто готовую раствориться. Нагиса давно заметил, что Синдзи всё время чиркал что-то в своём альбоме, изредка поглядывая на него самого. Странным он был парнем, таскался везде со своей папкой, не общался ни с кем, да ещё, будто невзначай, тёрся рядом с Нагисой, будто невзначай, касался его. Сталкер? Маньяк? Нет, конечно же, просто тихоня. У каждого свои тараканы. А Нагисе не жалко, пусть потаскается рядом, ему-то что. Неприятностей этот незаметный мальчуган всё равно не добавит. Всё бы так и шло своей чередой, только вот Каору начал за собой некие странности подмечать. Такие как, например, приветствия с этим Икари-куном. Или ещё: если вывесили результаты тестов по математике - первым делом нужно баллы Синдзи узнать, а потом уже свои. Блондину уже давно стало ясно: этот самый "сталкер" не так уж прост, как кажется на первый взгляд. Может, он даже и интересен Нагисе. Может, даже чуть сильней, чем он сам об этом думает. Может, намного сильней. Только это ничего не меняло. Они продолжали тайком друг от дружки пялиться один на другого. Синдзи что-то рисовал, а Каору все чаще хмурился. Сейчас у него был поистине усталый вид. Наверняка всё так бы и продолжалось до самого выпуска, только вот в один день случилось кое-что интересное. Это был четверг, кажется. Икари тогда дежурил после уроков. День был трудный и никак не хотел заканчиваться, продолжая лениво тянуться по циферблату школьных часов. Когда, наконец, прозвенел звонок с последнего урока, оповещающий всех, что пора бы нестись на всех парах домой. Большинство учеников послушались совета и, сбивая с ног учителей, побежали в раздевалку. В классе остались двое. Синдзи по случаю дежурства, а Каору просто уснул прямо посреди урока. Он в самом деле не собирался просыпаться. «Его волосы кажутся шёлковыми», - мысли в голове парня текли медленно и размеренно. Рука сама тянулась к копне серебристых прядей. Медленно и осторожно запустив пальцы в них, Синдзи зажмурился. Они были поистине шёлковыми! Когда мальчик открыл глаза, его зрачки сузились от резкого яркого света. Он уже не понимал, исходит ли свет от Нагисы, или же это всё солнце виновато. Икари увидел умиротворённую улыбку на губах спящего. Каору был так близко, как никогда раньше. Немедленно отдёрнув руку, парень попятился к своей парте за альбомом. Секунда - и холодный грифель карандаша оказался в руке. Ещё пара минут, и первые линии появляются на гладком листе. Шуршание грифеля о бумагу успокаивает, погружает в мир, ведомый одному тебе, манящий, идеальный. Ветер из распахнутого окна треплет волосы альбиноса, что так удобно расположился на парте, для многих это усложнит работу, но Синдзи уже давно выучил расположение каждого локона на голове Каору. Мальчик улыбнулся чему-то своему и продолжил выводить ровные линии, повторяющие очертания лица, волос и одежды Нагисы. Быстрее, нужно было успеть, пока альбинос не проснётся. Если увидит, чем он занят - неизвестно, что дальше будет. Икари устраивали те отношения, что сейчас были между ними. Яркий, будто сотканный из атласа Каору и молчаливый неловкий Синдзи. На взаимность можно было не надеяться, парень прекрасно это понимал. Понимал, но всё же надеялся на то, что если когда-нибудь Нагиса и узнает о его чувствах, то проявит снисходительность. Потому что Нагиса - умный и добрый. Нагиса - лучший ученик школы, спортсмен и красавец. Так что вряд ли ему вообще есть дело до такой серой мыши, как Икари Синдзи. Очередной портрет альбиноса был завершён, и парень, с грустью вздохнув, начал запихивать альбомный лист в папку. Как же опрометчиво было c его стороны проделывать всё это на весу! Перевернувшись и совершив несколько кульбитов в воздухе, та самая папка с ужасным грохотом приложилась об пол. И, разумеется, все листы с рисунками были разбросаны кто - куда. Тихонько проклиная всё на свете, Синдзи уже поплёлся собирать их, как вдруг заметил, что его с интересом разглядывает пара рубиновых глаз. - Хм, так вот чем ты занимаешься всё время, - глаза альбиноса хитро блеснули, будто кровавое море плескалось в них. Синдзи остолбенел, держа в руках несколько своих рисунков. Это был самый худший исход, что он предполагал. - Тебе нравится как я выгляжу? Или что-то другое? - Каору подпёр подбородок рукой и продолжил всё также внимательно смотреть на Синдзи, сердце которого сейчас будто опоясал железный обруч. Он не мог выговорить и слова, был будто между раем и адом, слушая вкрадчивый, тягучий и такой манящий голос Нагисы, но находясь под пристальным взглядом его глаз. Пугающих и невозможно красивых одновременно. Каору медленно поднялся со стула и наклонился к одному из рисунков. - Не трогай! - Синдзи не ожидал, что его голос окажется таким громким, он с решимостью встал во весь рост, но вновь наткнулся на рубиновые глаза и вспомнил, перед кем сейчас находился. - Пожалуйста... - Почему? Мне нравятся твои рисунки, я на них как живой. Ты уже давно таким промышляешь, да? Синдзи молчал. Он не мог ничего сказать, не мог сформулировать свои мысли в одно понятное и простое предложение. Губы его дрожали, руки потели, колени подгибались. Он чувствовал, что его лихорадит. Пока Нагиса ждал внятного ответа, Икари то краснел, то бледнел. - С тобой всё в порядке, Икари-кун? - Теперь это больше походило на какой-то дурацкий розыгрыш. Его имя, звучавшее из уст альбиноса не казалось более позорным или ужасным. Только от этого лучше не стало. Рассудок совсем помутнел и отказал Синдзи в своих услугах. - Икари-кун? - более настойчиво и громко позвал блондин, сжимающий один из своих портретов в руках. - Все хорошо, просто отдай мне этот чёртов листок и давай забудем! - Выброс адреналина в кровь явно произошёл, иначе никогда бы Синдзи такого не сказал. Виски сдавливало до тошноты. - Забудем? С чего бы это? - Хитрый прищур алых глаз загнал в тупик. То, чего так сильно боялся Икари, начинает воплощаться в жизнь. Каору прекрасно видел, как трясло брюнета, как зрачки его то сужались, то расширялись. Губы, сжатые в одну тонкую полоску, выдавали его с головой. Так хотелось увидеть ещё больше эмоций на лице этого тщедушного паренька! - А может, я тебе нравлюсь? До безумия, угадал? - сердце Синдзи пропустило пару ударов. Перед глазами поплыло, класс стал одним большим пятном с изредка мелькающими чёрными точками. Неужели всё так ясно? Или, ещё хуже, Нагиса знал это уже давно, уже давно заметил его, Синдзи, который старался следовать по пятам за альбиносом? Мысли всё больше путались, но так хотелось сказать правду, кинуться на шею к Каору и не отпускать, пока тот не ответит взаимностью. Рассказать всё, до последней капли, опустошить сердце, что так болело из-за этого странного паренька вот уже больше года. Страх, липкий и тягучий, проникал в лёгкие, горло будто стиснули холодные, стальные тиски. Но нужно было сказать, Синдзи чувствовал это. Один шанс на миллион, только сейчас, для него одного. - Да! Нравишься, очень сильно, до безумия! - отчаяние всё сильнее затапливало мысли Синдзи, всё сильнее заставляя его говорить. - Ты не представляешь, насколько! Смейся, почему ты молчишь?! Ты же это хотел услышать, Каору-кун! - дыхание сбилось, и на висках брюнета выступили капельки пота, а Нагиса смотрел на него, как заворожённый, смотрел на хрупкий силуэт Икари, что сейчас стоял перед ним. Он даже подумать не мог, что слова Синдзи так сильно всколыхнут его душу. Огромное солнце взошло внутри него и тут же лопнуло, разливаясь по телу медовым теплом. Руки так и тянулись к парню, который сейчас неистово дрожал, глаза которого были полны слёз и болезненной горечи. Вот он сделал шаг к нему, затем следующий, через мгновение был уже подле Икари, и ещё секунду спустя обнимал его так крепко, как только мог себе позволить. И сейчас, когда он чувствовал дрожащее тело в своих руках, школьный класс окутало уютными нитями, Нагиса чувствовал, что так - правильно. Слёзы быстрыми дорожками начали сбегать по щекам Синдзи. Что это значит? Как понять этот жест? Наверняка ведь обычная жалость. Ну конечно! Сначала признался, а потом нюни распустил, - как тут не пожалеть, не обнять? Икари больше всего на свете не любил, когда его жалели, но сейчас думать так не хотелось. Всё, чего ему действительно хотелось, так это обнять блондина в ответ. Пока есть такая возможность. На минутку прижаться к нему, стать единым целым. Впитать его запах. Даже если позднее это всё разрушит, он будет вспоминать об этом моменте с грустной улыбкой всю жизнь. - Ну, и чего ты ревёшь? - Каору начал потихоньку отстраняться. Поднять глаза или не нужно? Сказать что-нибудь или промолчать? Боже, что же делать? Икари через силу поднимает взгляд на Нагису. Зря. Колени тут же подкашиваются. Мысли разбегаются, слёзы высыхают. Он так близко, что даже не верится. И нужно бы что-то ответить, но получается только неловко шмыгнуть носом и уткнуться в плечо Каору. Ужасно стыдно и кожа на щеках саднит. Ещё хуже становится когда в голове Синдзи пробегает мысль о поцелуе. Тогда уши парня начинают алеть с катастрофической скоростью, а сердце заходится в бешенном ритме. Он цепляется за рубашку альбиноса, мелкая дрожь не хочет проходить. Каору не знает как реагировать на такое. Он вообще никогда до этого не утешал людей. Да и от признания ему впервые так радостно. Он всё ещё приобнимает Икари и начинает потихоньку поглаживать его по спине. И почему этот дружеский жест вызывает столько смущения, чёрт возьми? Альбиносу так не хотелось расцеплять рук и выпускать этого чудного паренька из своих объятий. Хотелось защитить, обнять ещё крепче, сказать что-то, что успокоит его, поцеловать... Поцеловать? Едва не мурлыча от лёгкости и правильности, что сейчас царила в нём, Каору аккуратно приподнял голову брюнета. Голубые глаза блестели от недавно пролитых слёз, румянец на щеках всё ещё не сошёл, добавляя очарования своему обладателю. Не в силах больше сдерживаться Нагиса со всей нежностью, на какую только был способен, прильнул к губам Синдзи. Простое касание, в которое он вложил все свои недавно распустившиеся чувства. Синдзи такого исхода явно не ожидал. Неожиданное действие Каору застало его врасплох, он не знал, что делать с тем, что творится у него внутри. Боль и неуверенность ушла, уступая место неведанным доселе чувствам. Сердце Икари трепетало, словно маленькая птичка, горящая желанием покинуть клетку из двенадцати пар рёбер. Последние слезинки упали с ресниц парня. Он медленно прикрыл глаза. А ведь нужно ещё в классе убраться...