Pavor nocturnus

“Пожалуйста”. Выстрел громким эхом раздавался в голове, не желая стихать. Перед глазами плясали красные точки, мешая видеть, превращая все вокруг в кровавый туман. Кислород не желал поступать в организм, вдох так и не был сделан. Горло словно сжали в раскаленные тиски, заставив находиться в сознании, но желать поскорее сдохнуть. Судорожный всхлип. Студеный ночной ветер врывается в комнату, заставляя Томаса жадно дышать. Тело было противно-липким и холодным. Перед глазами до сих пор стояла кровавая картина, а рука помнила тяжесть пистолета. Новая волна паники захлестнула его, когда он не обнаружил Ньюта в комнате. Оглядывал комнату дикими глазами, пока не почувствовал запах сигарет. Входная дверь была слегка приоткрыта. Сквозь небольшую щель пробивался лунный свет. Томас спустил ноги с кровати, касаясь ледяного пола. Борясь с надвигающейся истерикой, он дошел до двери. Слишком сильно боялся не увидеть там Ньюта. Кожа покрылась мурашками. Вышел, облегченно выдыхая. Тихо подошел, смотря на сутулую спину. Ньют облокотился на перила, крутя между пальцами тлеющую сигарету. Томас кончиками пальцев провел по выступающему позвоночнику парня, между лопаток. Встретившись с настороженным взглядом, он устало помотал головой. Ньют выпрямился и повернулся лицом. Томас смотрел на его руки - все в порезах, костяшки сбиты, не было ни единого живого места. Сделав очередную затяжку, блондин выкинул сигарету. Оба замерзли, но не хотели идти обратно. - Опять? - слишком часто такое случалось за последний месяц. Но Ньют не мог не задать этот вопрос своим до одури спокойным хриплым голосом. Он скрестил руки на груди, его взгляд был направлен сквозь Тома. Привычным движением закусил губу, но тут же скривился - рассеченная губа заживала медленно, напоминая о себе ежедневно. Ньют всегда искал решение, даже когда его просто не существовало. Забыть то, что было в лабиринте - невозможно. Уже месяц они жили в безопасности, но в постоянном режиме ожидания. Они были готовы подорваться, бежать и сражаться. Томас надеялся, что кошмары, которые снятся ему так часто, всего лишь последствия, а не предупреждения. Еще одного испытания они бы не вынесли. - Все-таки пристрастился к этой гадости? - тихо спросил Томас. Тишина была неуютная, поэтому ее хотелось нарушить любой глупостью, которая придет на ум. Ньют словно очнулся и посмотрел брюнету в глаза, но тут же едва заметно устало улыбнулся, опуская взгляд. Придвинулся ближе и обнял. Они так и не признались друг другу. Всё знали, понимали, но слишком боялись потерять друг друга. Находились на грани дружбы и болезненной привязанности; понимали, что так продолжаться больше не может. Томас кончиками пальцев провел по щеке блондина. Заставил поднять подбородок и посмотреть в глаза. Кожа была ледяная, а в ночном свете почти прозрачная. Перед глазами пронеслись моменты из снов. Даже в них Ньют не выглядел на свой возраст. Он казался более юным, светлым. Только глаза выдавали его. Слишком спокойный и мудрый взгляд, тем не менее полный боли. Том больше не мог выносить этого. Он прикоснулся к губам Ньюта - нарушил их негласный закон. Мягкие аккуратные прикосновения оставляли легкую горечь, заставляя желать большего. Они цеплялись друг за друга, будто это была их последняя ночь на земле; сжимали в объятиях, наплевав на синяки и ссадины. Руки не слушались, глаза не видели, а в голове было пронзительно пусто. Все проблемы исчезли на целую ночь, даря долгожданную свободу. Рассвет залил комнату розовым и золотым. Ньют проснулся рядом с Томасом, нежась в тепле. Смотрел на силуэт брюнета, подсвеченный восходящим солнцем. Он никогда не расскажет, что каждую ночь умирает от его выстрела.