Потерянные дети

Энди закрыл книгу и, тихонько притворив за собой дверь, вышел из комнаты Югири. Читать ей перед сном уже вошло у него в привычку. Обычно он не вдумывался в текст, который произносил. Взгляд привычно бежал по строкам, а язык придавал им звучание. Энди думал, что его голос не годится для чтения сказок — слишком низкий и грубый, у Момидзи вышло бы куда лучше, — но его мнение мало кого интересовало. Этот вечерний ритуал считался своего рода посвящением. Знаком доверия, знаком того, что его приняли в большую и безрассудную семью под названием P.A.N.D.R.A. Да, они были семьей, хоть Энди понял это не сразу. Только после того, как судьба хорошенько потыкала его носом: вот, смотри, у них есть то, чего тебе никогда не видать. Он завидовал, и поначалу это чувство придавало ему сил. Мысли крутились вокруг того, каково им будет, когда он выполнит возложенное на него задание и обрушит их покой, словно карточный домик. Но чем больше времени проходило, тем сильнее говорило в нем другое чувство: сожаление. Он ведь тоже стал частью этой семьи. Энди посмотрел на книгу в своих руках: "Питер Пен", история про рай для потерянных детей. P.A.N.D.R.A. тоже была таким раем. Все они здесь — потерянные. Дети, от которых отказались родители. Дети, которые никогда не узнают, были ли у них родители вообще. Дети, которые выросли, но не повзрослели, затаив обиду на мир, отвергший их. Они все перед ним: Маги, отгородившийся ото всех угрюмым молчанием; Момидзи, с виду легкомысленная, но слишком серьезная и молчаливая в редкие моменты тишины; Йо — ершистый подросток, который в свои шестнадцать (или сколько там ему?) лет убил людей больше, чем средний военный за всю карьеру. И Югири, пятилетняя девочка, на которой ставили эксперименты в тюремной лаборатории. И во главе всего этого — нестареющий, лукавый и крайне могущественный Хебу Кеске. Окруженный друзьями и в то же время одинокий. Питер Пен мог научить детей летать, а Хебу учит пользоваться своими способностями, чтобы выживать в мире, отрицающем существование эсперов. Энди знал: все это неправильно. Но глупо было бы отрицать, что здесь, в их личном Нэвэрлэнде, он не ощущал себя таким потерянным, как обычно. Не эспер и не нормальный, здесь он не чувствовал себя лишним. Порой казалось, что тело становится легче, а стопы отрываются от земли, и он вот-вот взмоет в воздух. Он вернется завтра — снова почитать Югири на ночь. Еще один раз. Может быть.