A cap of

Его тело сзади ощущалась поразительно тепло и приятно, Чондэ даже на секунду забыл в чём дело. Руки мягко коснулись его локтей, и он был готов закрыть глаза, чтобы прочувствовать касание в полной мере, но... - Чондэ, ты спишь? Я говорю, передержал. Этот строгий тон был знаком Чондэ, он сам таким пользовался периодически, когда помогал Минсоку с вокалом на занятиях, но сейчас они будто поменялись местами: Минсок стал строгим, но справедливым учителем, а Чондэ – послушным, но слегка неумелым учеником. - Теперь горчить будет. Ну и что будет, если ты так провалишься завтра? Ты должен хоть чуточку послушать меня. - Я во внимании, хён. - Попробуй нарисовать сердечко, - парень говорил прямо в волосы, приятно щекоча макушку тёплым дыханием и, Чондэ готов был поклясться, губами тоже. Минсок был тактичен и вежлив всегда, даже когда был не очень-то доволен чем-либо, но сейчас в его жестах вежливости было меньше, чем обычно, Чондэ чувствовал что-то такое трепетное, нежное, чего не было обычно, особенно когда прохладные пальцы Минсока дотронулись до его ладоней. - Готов поклясться, по ИЗО в школе у тебя стоял неуд. - Не каждому дано... - Ким запнулся на половине предложения, почувствовав, что Минсок полностью обнял его со спины, помогая нарисовать это чёртово сливочное сердечко. Кондитерский пакетик непроизвольно дрожал в ладонях, Чондэ не понимал, что происходит. Зимняя нехватка любви плюс новогодняя нервозность? Или просто тотальное отсутствие таланта в изобразительных искусствах? Или дрожи в руках имя было "Минсок"? Чондэ не любил лукавить никогда, а особенно во всяких личных вещах, но это чувство настораживало. Хотя было и не впервой. - Всё равно косое. Что у тебя так руки дрожат? Чондэ не нашёлся что ответить, кроме как: - Холодно просто. Всё бы ничего, если бы не было тепло. А в данный момент – даже чересчур. Чашка кофе со стуком ставится на стеклянный кухонный столик, а руки со спины обнимают крепко-крепко. - Завтра налажаешь, я тебя задушу. Но Чондэ, в общем-то, не против. Не жалко умирать в руках хорошего человека. *** Ребята были умотаны в край. Вроде "Шоутайм" куда легче съёмок клипов или рекламы: веди себя естественно, говори медленно, делай что хочешь. Чондэ было не сложно: на уроках баристы он был очарователен, улыбаясь всей своей широтой кошачьей улыбки и показывая себя как прилежного ученика Минсока-хёна. Сам Минсок чувствовал себя слегка сковано, впрочем, как и всегда, но это не мешало ему быть милым. Минсок перед камерами всегда милый в своей неуверенности. Но все чертовски устали, тем не менее. Конечно, Чондэ не мог себя сравнить с Чунмёном или Чанёлем, которым, кажется, чуть ли ноги не порвали за сегодняшний день, но он чувствовал себя, наверное, не менее измотанным. Сколько сил стоит держать на себе маску, чтобы не сорваться в унизительных извинениях перед Минсоком с предварительными прилюдиями... Чондэ не мог поверить, что в самом деле подумал об этом. - Ты их сжёг, действительно сжёг, - ухмыльнулся Мин, а в глазах читался какой-то безмолвный упрёк. - Но учитель сам сказал, что всё равно вкус был отличным, ведь так? - Чондэ жалко улыбнулся, опуская голову на сгиб локтя – кажется, сегодня измотанный и уставший, Ким был комочком трепетной любви и нежности. Зимой так бывало часто не только с ним, но в Чондэ это читалось как-то особенно сильно. Парень расплостался по стеклянной столешнице, мило улыбаясь и поглядывая из-под полуоткрытых век на напряжённые губы Минсока. - Учитель просто был вежлив с тобой. - Я же только учусь. Да и не я у нас бариста. Минсок устало приложил прохладную ладонь к своему горячему лбу и прикрыл на секунду глаза, чтобы затем повернуться спиной к столу и Чондэ. - Давай я кофе сделаю. У нас же ещё китайский. - Эспрессо. - Он не вкусный. - Но у нас впереди китайский, ты сам сказал. Минсок очень странно посмотрел на Чондэ, без упрека, без какого-либо привычного категоричного выражения, а просто устало, и даже немного жалобно. Пока Мин сыпал в кофеварку молотые зёрна, Чондэ не мог перестать глупо улыбаться. - Ты всё делаешь неправильно. У Минсок чуть ли ложка из пальцев не вывалилась от возмущения. - Что? Чондэ гадко хихикнул, но на привычный смешок сил не осталось, поэтому он просто растянул губы в широкую ухмылку и устало пробормотал в руку: - Ты не выглядишь как настоящий бариста. - А, - поняв, о чем говорит Чондэ, Минсок завёл свою руку за спину и игриво выглянул из-за плеча. - Так? - Наклонись немного. Ты должен работать всем телом. Минсок специально слишком сильно согнулся, как всегда делают люди, принимающие правила идиотской игры и делающие все чрезмерно сильно. А наливая воду в чашку, Мин ещё и всем торсом проследовал за рукой. - Теперь я похож на настоящего баристу? - улыбнулся парень. - Не очень, - лениво протянул Чондэ и хитро взглянул на ту часть Минсока, что находилась ниже поясницы. - Зато вид отличный. Мин сначала слегка опешил, но потом хохотнул, хлопнув себя по заднице. - Я прекрасен, да? Чондэ не поленился, и даже хлопнул следом, заставив хёна подпрыгнуть от неожиданности. - О да-а-а. - Вот уж не смешно, руки свои не распускай. - Ой, кто-то дорожит своей девственно-чистой задницей. - Ха-ха, - саркастично и совсем не весело ухмыльнулся Мин и поставил со стуком белую чашку кофе перед Чондэ. Получилось довольно резко, и пару кофейных пятен появились на белом рукаве кофты Чондэ. Но тот не обратил на эту досадную мелочь никакого внимания. - Спасибо, я чуть не уснул. - Я думал тебя взбодрили твои пошлые шуточки, - Минсок сел напротив и хмуро уставился на лицо своего одногруппника. - Взбодрили и возбудили – это разные вещи. Минсок подавился кофейной горечью, а Чондэ устало закрыл глаза, пальцами обхватив горячие края белой чашечки. Минсок нервно вздохнул и стал взглядом сверлить умиротворённое лицо почти засыпающего Чондэ. - Ты серьёзно сейчас? - Нет. Мин еле подавил своё идиотское желание заглянуть под стол, чтобы убедиться в том, что Чондэ говорит правду. - Чондэ, не спи. Чондэ, нам заниматься надо, - спустя минуту сонной паузы наставительно пробормотал Мин и придвинул горячую чашку ближе к лицу младшего, но, не расчитав, случайно дотронулся керамическим боком до кончика носа. Чондэ, дернулся от чересчур горячего касания и распахнул глаза, встрепенувшись. - Я не сплю. Непонятно, что витало тогда в воздухе, или насколько ослаб измотанный мозг, но у Чондэ было стойкое чувство, будто он пьёт не кофе, а наикрепчайший алкоголь, потому что не понятно, что там оставалось у него в голове после каждого глотка. Размывались черты лица напротив, губы вытягивались в счастливую улыбку – это состояние, которое люди называют "предсонные бредни". Что-то вроде опьянения. Чондэ как не к стати вспоминал, как поразительно тепло ощущалось тело Минсока ещё вчера, как плавало кривое сердечко на поверхности, и как крепкие руки сжимали его почти до удушья. Как видеопленка с нечёткими границами и неясным сюжетом, раз-два-восемь-раз. Яркие вспышки света между кадрами. - Мне холодно, хён. - Я принесу тебе одеяло, хочешь? - Нет, не хочу. Чондэ прижал лоб к прохладной поверхности стола. Ему бы правда очень хотелось тепло не свое, отражённое от одеяла, а тепло Минсока, разделенное на двоих. Парень неловко повернул голову и протянул руку к сидящему напротив. - Хён, ты просто отличный парень. Минсок по-странному мило сжал протянутую руку. - Придурок. - Я чувствую коньяк в кофе. - У нас нет алкоголя. - Я пьян. Тут Чондэ хотелось добавить что-то типичное для корейских песен, типа "твоей любовью", но он хоть и довольно глуп в данную секунду, но не настолько. Ну или там "обними меня", "поцелуй меня". Вслух? Ой как неловко. Зато поразительное, в самое сердце поразительное тепло, ощущается не сзади, а на губах, теперь горячих и мягких губах. На звон падающей чашки не прибегает никто – давно за полночь, и тёмная кофейная лужа на кафеле остаётся нетронутой, пока Минсок делит своё тепло губами ровно на двоих: для себя и для Чондэ. Зимний дефицит тепла? Вряд ли. Вечный дефицит Минсока? Возможно. *** В этот раз сердечко получилось ровным. Нет, не потому что руки не тряслись – они не могли не – а так, просто. Просто уроки не прошли даром? Просто для Минсока любое сердечко должно быть ровным.