Над облаками

Зал взрывается аплодисментами чуть раньше, чем звучат последние аккорды. Он опускается на колени, и кулаки сами собой сжимаются в победном движении. Кажется, что со льда он уходит прямо сквозь аплодисменты. По ним, как по воздуху. В эйфорической невесомости. Отец встречает у борта, сияя глазами. Счастлив. Невероятно. Но нет никого… никого на целой планете, счастливее самого Миши, Он приехал сюда не выигрывать. У него нет четверного… он – не претендует. Ему… наплевать. Дурацкое слово. И он отмахивается от него, как от назойливой мухи. Китайский, английский, русский… надо выучить узбекский… Он смеётся. Да. Хотя бы пару слов. Ну да. И хотя бы один четверной. Он снова смеётся. Машет в камеру, корчит забавную мину. Зал снова взрывается. Это им нужен четверной. Тем, кто сражается за медали… А он… он ни с кем не воюет… он – живёт. Лёд… вот всё что ему необходимо. Кататься. Делать то, что умеет… Не ради награды, а потому… потому что по-другому нельзя. Невозможно. Какая разница, что поставили судьи, если он дышит льдом, живёт им? Делит свою жизнь на тысячи маленьких деталей… делит на всех… раздает всё… без остатка… ничего не оставляет себе… ничего… Наверное, однажды, когда-нибудь, ничего и не останется… но сейчас… с финальным аккордом, с последним шагом, с финальным взмахом рук… всё возвращается… усиленное, умноженное, наполненное новыми красками, запахами, звуками… всё, что только что было раздарено… оглушает, заполняет до краёв, переполняет счастьем… выплёскивается словами на разных языках… Спасибо! Спасибо, что я живой! Он подмигивает в камеру так, как будто слышит, с кем его сравнивают. И уточняет: кто, я? Нет, нет, нет… смотрите внимательней! У него были крылья! Он же ангел! А я? Ну? Вот то-то же!