Книжки для разбойника

Рапунцель много плакала, когда Юджин сломал ногу. Плакала, впрочем, с определенной целью - поливала слезами ногу мужчины, уповая на то, что в них осталась хоть какая-то магия. Глупо, наверное? Год ведь уже прошел с тех пор, как разбойник ее волшебные косы обрезал. Но, глядя на искаженное болью любимое лицо, Пунци отчаянно хотела верить в глупости и вторые шансы. Сама, сама ведь, дура, виновата - ну зачем просила Юджина лезть на верхнюю полку стеллажа с книгами? Ну вот чего ей вдруг приспичило? Слава богу, Фитцельберт чудом умудрился не свернуть себе шею, падая. А она, дурища, вместо того, чтобы звать на помощь, сидела над ним, обхватив ладонями голову, и рыдала. А он даже руку поднять не мог, чтобы слезы эти жгучие вытереть; а он лишь улыбался, стараясь не потерять сознание от боли. Через пару дней стало уже получше. Нет, боль, конечно, никуда не ушла, но королевский лекарь дело свое хорошо знал, а потому - чуть полегчало. Принцесса от кровати больного практически не отходила; засыпала тут же, сидя, положив руки и голову на край постели /что наверняка было ужасно неудобно и вызывало мерзкую боль в спине/; никогда-никогда не жаловалась. А Юджин чувствовал себя отвратительно, до тошноты беспомощным, не имея возможности подхватить принцессу на руки и унести в ее покои. Она, наверное, действительно любила его до осточертения, раз провела месяц, сидя рядом с ним, читая вслух книги и просто рассказывая истории, держа его за руку и спрашивая с глазами, полными беспокойства и ласки: - Тебе уже лучше? И Юджин, затыкая ноющую боль, каждый раз обворожительно улыбался и гладил ее чуть отросшие волосы. - Ну конечно, красотка. Ты же рядом. Когда настал долгожданный последний день заточения на койке больного - врач с довольным видом сообщил, что завтра можно ходить - Рапунцель радовалась даже больше, чем бывший разбойник. На самом деле, где-то внутри у него даже горчило сожаление о том, что принцесса больше не станет так много времени проводить рядом. Под вечер она отложила альбом и карандаш /дорогая белая бумага была вся потрачена на наброски и портреты Юджина/; с лицом чуть лукавым, но невыразимо прелестным достала из складок пышной юбки небольшую книгу. Темная обложка была потертой, названия на ней не было, но почему-то она казалась смутно знакомой. - Пунци, что это за книга? Девушка хитро улыбнулась и начала читать. - Легенда о Флиннегане Райдере, автор Эрнс Дюре. - Рапунцель перевернула страницу. - Лошадь мчалась во весь опор, копыта выбивали комья земли и клубы пыли. Всадник... Юджин остановил ее, накрыв своей ладонью ее ладонь. - Где ты нашла ее? - Нуууу, не зря же ты тогда лазил наверх шкафа! Я отыскала всего один экземпляр, знаешь, их так мало осталось. Вот, хотела тебя порадовать... Фитцельберт смотрел на смущенно-улыбчивую Рапунцель и вспоминал свое невеселое детство, вернее, светлые его моменты: ласковые мозолистые руки старой тетушки Мирты, ее добрую улыбку и теплый, похожий на треск костра голос, повествующий чужому мальчишке-сиротке веселые и добрые сказки о приключениях, богатстве и любви - тех вещах, которых маленький Юджин был слишком рано лишен. И милый мальчуган засыпал под боком у старой торговки, забывая о всех горестях жизни и наслаждаясь чужим, почти краденным теплом. Мужчина улыбнулся и крепче сжал девичью ладошку; она была такой же ласковой, как у тетушки Мирты - разве что вместо мозолей были царапины от вечного лазанья по деревьям и прочих приключений любопытной принцессы. В карих глазах снова появился азартный огонек, какой всегда зажигался в самых опасных и незаконных авантюрах. - Давай сегодня я тебе почитаю, ладно? Рапунцель уснула где-то на пятой главе, и Юджин целовал ее темные волосы с нежностью, незнакомой ему совершенно до встречи с сумасбродной девчонкой из высокой башни.