the Museum

Акира медленно курил, выдыхая дым в открытую на проветривание форточку, и думал, не замечая подошедшего сзади Таканори. Руки закусил губу, опасаясь начать нелегкий разговор, и отводил взгляд в сторону – не хотел встречаться с теплым карим цветом даже в отражении окна. Выдохнув, Сузуки обернулся, затушив окурок в стоящей на подоконнике пепельнице. - Что это было, Така? Тихий голос плавно перетек в тишину, растворяясь в ней, как ядовитый пар в массах воздуха. Акира не давил, но внимательно следил за мимикой и жестами любовника, силясь увидеть в них то самое близкое и родное, что, казалось, было навсегда утеряно. Таканори мял размохрившийся край футболки, не поднимая головы. И вот как объяснить ситуацию, не попав в психиатрическую лечебницу? - Я… - запнувшись, Мацумото закусил губу и замолчал, придумывая правдоподобное оправдание. Рейта не поверит, если рассказать правду. Никто не поверит. – Я недавно видел аварию, вот и… Где-то глубоко в груди, в самом сердце, появилось неприятное чувство горечи и досады – обманывать неприятно всегда, но лгать близкому человеку гораздо хуже. Чувство росло, превращаясь в пульсирующий комок, застрявший в глотке, мешающий дышать и говорить. Руки медленно поднял руку и коснулся теплой, сухой кожи огрубевших от гитары пальцев. - Ты видел множество аварий, Таканори, но еще никогда не боялся мотоциклов так сильно, - пробормотал Сузуки, не отстраняясь, но и не предпринимая никаких действий. Прикосновение успокаивало куда лучше выкуренных сигарет, и музыкант выдохнул, прикрыв глаза свободной рукой. Ощущение, что согруппник сказал не всю правду, упрямо не хотело покидать сознание, и Акира взъерошил темные волосы Мацумото, который зажмурился, словно ожидал удара. Теплая усмешка, ласковые руки и грустный взгляд. - Не расскажешь, да? Пальцы перебирали жесткие от краски волосы прижавшегося к груди человека, дыхание касалось покрытого пирсингом ушка, а мурашки не желали покидать кожу, являясь ненужным подтверждением испытываемых гитаристом чувств. Всеми фибрами души он хотел защитить своего Таканори, но от него ограждались, не подпуская ближе к напуганному неизвестностью сердцу. Самый худший страх. - Я хочу вернуться туда, - внезапно прошептал Така, утыкаясь носом в ямочку между ключицами Рея. Спокойствие волной разлилось по телу, заставляя расслабиться и приоткрыть частицу правды – маленькую ниточку, с помощью которой можно выйти на клубок. – Вернуться в музей. Отговоры не помогли – уже спустя час музыканты стояли перед полусгнившей покосившейся дверью, опасаясь заходить внутрь. Таканори боялся – здесь его жизнь развернулась на сто восемьдесят градусов и сделала кульбит, изменившись навсегда. Здесь он стал иным, здесь он забыл все и словно существовал на автомате долгие одиннадцать лет. Здесь Акира пережил слишком многое, чтобы вернуться в исходную точку. Медленно подойдя к шаткой конструкции, Руки поднял голову вверх, вглядываясь в темные прямоугольники окон. Холод, исходивший от той темноты, пронизывал тело, заставляя ежиться – столь одиноким и покинутым выглядело это место. Поежившись, Така дрожащими от волнения пальцами потянулся к потертой ручке больших дверей, когда-то давно выглядевших дорогими. Вокалист был уверен, что люди, посещавшие это место во времена его расцвета, попадали под впечатление от одного лишь вида величественного здания. - Ты уверен, что готов к этому? – прошептал Рейта, недовольно поджав губы: нехорошее предчувствие поселилось в душе, еще когда он курил у них с Такой дома, выдыхая тяжелый дым в форточку. Уже тогда он понимал, что происходит что-то непонятное, что-то, что не поддается логическому объяснению. В этом старом музее собраны ответы на все вопросы, даже если они еще не были заданы. – Мы можем… - Я готов, Рей. Глубоко вдохнув прохладный вечерний воздух, Таканори медленно открыл скрипучую дверь и вошел внутрь, кашляя от летающей в воздухе пыли. Рокер невольно проводил аналогию с событиями прошлого – вот он так же идет по длинному коридору, вдоль которого расположены пустые стенды. Пол так же скрипит под ногами, лунный свет так и не проникает в помещение, отчего Руки щурится, осторожно двигаясь вперед по стене. Он словно вернулся в тот день, словно судьба подарила второй шанс, получить который удается не многим. Акира шел следом, опасаясь упустить вокалиста из виду: никому не хотелось повторения трагедии десятилетней давности. - Осторожнее, ту дыру так и не заделали, - пробормотал он, хватая Таку за плечо, когда он, засмотревшись, едва не свалился в черную пропасть посреди пола. Сердце колотилось, отчего дыхание сбилось и мелко задрожали руки. Мацумото судорожно выдохнул, шумно сглотнув. - С-спасибо, - запнулся он, посмотрев в темно-карие глаза согруппника, и замер. На дне зрачков плескался страх. Акира боялся снова потерять Таканори на неопределенное время – возможно, даже навсегда. Поддавшись порыву, Руки потянулся к согруппнику и осторожно коснулся теплых губ в невесомом поцелуе, словно не был уверен в правильности этого поступка. Басист на мгновение замер, но, опомнившись, притянул податливого мужчину к себе и проник языком в его рот, срывая изумленный выдох. Крышу сносило, а перед глазами плыло от ударившего в голову желания, и Акира потерял над собой контроль, ощутив, как Така сжал его плечи подрагивающими то ли от волнения, то ли от возбуждения пальцами и откинул голову, подставляя шею для ласк. Таканори отчаянно не понимал, зачем он это делает и почему подпускает Сузуки так близко, но тело отказывалось слушать доводы рассудка и отзывалось на прикосновения, словно испытывать такое ему было не впервой. Хотелось расслабиться и получить максимум наслаждения от процесса. И он сдался. Наплевав на ограничения и здравый смысл, Мацумото сунул ладонь под майку музыканта и коснулся горячей кожи, от жара которой, казалось, можно расплавиться. Рейта сдавленно простонал, после чего избавил любовника от верха и припал губами к бледной груди, на которой когда-то красовались яркие метки, поставленные Акирой. То, что происходило сейчас, напоминало их первый раз так сильно, что Рей забылся и перенесся в ту гримерную, где уставший после первого масштабного выступления Таканори отдался совсем еще юному и неопытному Сузуки. Выгибаясь в умелых руках, Руки до сих пор не осознавал, что все это происходит на самом деле – сознание затуманилось, словно он находился под действием дешевого наркотика. Глаза закрывались, но Така хотел запомнить каждое мгновение, что связывало его с Акирой, каждый вздох, каждый взгляд, которые вокалист ловил на себе, когда согруппник находился рядом. Он не мог выносить эту пытку и сдался, подчиняясь воле случая. Случая, инициатором которого был он сам. - Эй, Ру, - прошептал Рейта, коснувшись лица любовника кончиками пальцев в обеспокоенном жесте. Больше всего он не хотел торопить события – хоть они не раз делали это раньше, Сузуки боялся, что Таканори отвергнет его. Он все больше напоминал басисту того мальчишку, что прыгал по сцене, заводя толпу, много лет назад, того Мацумото, что смущался и краснел от простого прикосновения. Никто из них не уловил момент, когда одежда оказалась откинутой в сторону, а умелые руки заскользили по разгоряченной от желания коже, будоража сознание и заставляя захлебываться стонами, что разлетались по пустому помещению музея. Акира целовал податливые губы, проникая языком в теплый рот согруппника, томно выдыхал его имя, плавно переходя на шею и ключицы. Руки вздрагивал и прогибался в спине – он осознавал, что не мог испытывать подобное раньше, но тело реагировало само, словно знало все действия любовника наперед. Растворяясь в наслаждении, чувствуй…