Любовь по правилам и без

Утром в субботу кататься по пустому городу – сплошное удовольствие: ни тебе пробок, ни привычной в будни лихорадочной торопливости, все тихо, мирно и спокойно. Солнышко в конце сентября уже не греет, конечно, и листики местами пожелтели, но настроение-то все равно просто замечательное. Роскошный салон автомобиля и приятная музыка с любимым рядом порождают сильное желание поговорить. - Олежка? - Что, чудо? - А когда ты впервые осознал, что гей? - Лет в тринадцать, наверное. - Ого! А как? Просто проснулся и понял? – Олег усмехнулся. - А зачем тебе? - Мне все-все про тебя интересно, - ответил Антоша, поворачиваясь к мужчине всем корпусом. – Поэтому рассказывай. - Ты, в общем-то, прав. Я занимался единоборствами, - начал тихо. - У меня был тренер, лет на двадцать старше, интересный мужчина. Я без всяких неподходящих мыслей регулярно ходил к нему на тренировки, сначала групповые, а когда он увидел во мне чемпионский потенциал, и на индивидуальные. И все бы так и продолжалось, если бы однажды он мне не приснился. - В эротическом сне? – Хитро посмотрел Антоша. Олег усмехнулся. - Именно. Утром я проснулся с мокрыми от возбуждения трусами, и с той ночи стал смотреть на своего тренера совсем другими глазами. - И? – Торопил мальчик. – Ты его соблазнил? – Антоша скорчил смешную рожицу в ожидании «клубнички», Олег рассмеялся. - Антош, я же не ты… - В смысле? - Это ты пришел, увидел, победил, а я до семнадцати лет молча вокруг него круги наворачивал. - Но соблазнил, в итоге-то? - Нет. - Нет? – Разочарованно переспросил Антоша. - Он же женат был, у него две дочки. Он и не знал о том, что я по нему сохну. - Не, не интересно так. А первый раз как случился? - Солнце, ну вот что ты привязался, а? Какая разница, как, с кем и сколько раз, если сейчас-то я только с тобой? - А я хочу! – И все тут, и всякая логика бессильна. Чудо хочет, и весь мир подождет. Олег тяжело вздохнул. - Мне было восемнадцать. - Не ранний ты… - Да уж, не то, что некоторые… - Ты на кого намекаешь? – Шутливо нахмурился мальчик. - Я так, к слову просто, - ответил Олег. – Так вот, я учился в академии, имел много друзей, и нечего тут иронично бровями дергать, имел, в смысле, дружил, а не так, как мы сегодня. Но один парень меня просто терпеть не мог, а я совершенно не понимал, в чем дело. Он постоянно пытался поддеть, толкнуть, сказать какую-нибудь гадость. - Наверное, он был в тебя влюблен… - Как оказалось, да. И однажды мы сильно подрались: он опять стал докапываться, я не выдержал и ударил, он дал сдачи, я ответил. В итоге сидели вдоль стеночки с разбитыми физиономиями и смеялись над тем, какие идиоты. А потом он меня поцеловал, с продолжением… - А где он сейчас? – Нахмурившись и сделавшись серьезным, спросило чудо. - А ты что же, ревнуешь? - Вот еще! - Живет как-то. - То есть, вы не общаетесь? - Нет, он на третьем курсе на заочное перевелся, и мы постепенно отдалились. - Вот и хорошо! Сделай погромче. Знакомое что-то… - «Полет валькирий» Вагнера. Сильная вещь. - Точно. Я «Апокалипсис сегодня» смотрел недавно. Это саундтрек. Олег рассмеялся. - Что-то я очень сомневаюсь, что господин Вагнер писал саундтреки к фильмам. Скорее уж, его музыку выбрали в качестве музыкального сопровождения к фильму, да? - Ага, - протянул Антоша, - и почему рядом с тобой я частенько чувствую, что придурок? - Ты не придурок, малыш, просто тебе только семнадцать… Олег припарковал «вольво» перед главным входом, вышел из машины и распахнул Антоше дверь. Мальчик в характерной стремительной манере подпрыгнул на сидении и резко побледнел. - Антош, ты чего? – Взволнованно спросил мужчина. - Черт, больно… - Чудо ты мое неразумное, и зачем я тебя ночью слушал? – Прошептал с нежностью. - А я не жалею. Зато есть что вспомнить. - Ну да, теперь тебе только вспоминать и осталось, неделю, как минимум. – Олег ласково погладил мальчика по волосам, обнял за талию и помог подняться. Антоша зашипел, словно маленькая рассерженная змейка, Олег нежно чмокнул любимого в макушку, вызывая улыбку, и открыто и счастливо улыбнулся в ответ, не замечая, что за ними внимательно наблюдают. Наблюдают, боясь поверить тому, что видят, и делают выводы. Неутешительные. Новоприобретенное чувство кружило голову лучше любого алкоголя, заставляя обоих забывать обо всем: о семье, об обязательствах, об учебе, ответственности, друзьях, карьере. Так хорошо Олегу еще ни с кем никогда не было, Антоша оказался потрясающим во всех смыслах партнером: страстным, пылким, отзывчивым, открытым и искренним. В то же время им было просто комфортно вдвоем, нравилось просто сидеть рядом, смеясь над чем-нибудь, обедать вместе, гулять, незаметно соприкасаясь ладонями. Но где-то глубоко в груди засело какое-то щемящее чувство, что всегда так не будет, что-то обязательно случится. И это ожидание неотвратимости придавало особый пикантный вкус их любви, вынуждая помнить о быстротечности времени и наслаждаться каждым проведенным вместе мгновением. Олег любил, теперь он смело мог себе в этом признаться, любил так, что дух захватывало, так, что посреди ночи просыпался, не веря себе, не веря, что так вообще бывает. Он буквально растворялся в своем мальчике, сознавая, что его чувство взаимно, что Антоше он нужен ничуть не меньше. Олег пытался убедить чудо, не особо, впрочем, усердствуя, что университет необходимо регулярно посещать, но у того на все было свое мнение, идти против которого не представлялось возможным. И они вновь и вновь сбегали с занятий, уединялись в уютной квартирке и любили друг друга. А одинокими ночами опять, словно соленая морская волна, накатывала безысходность, казалось, что тучи сгущаются. В сердце жило ожидание грозы. И в конце октября гроза разразилась. - Антошка, ты мне совсем ничего не рассказываешь, - обиженно надула губки Алиса. – Как у вас дела? - Лис, все хорошо, - не вдаваясь в подробности, отвечал Антоша. – Ты лучше расскажи, как у тебя, - попытался перевести разговор. - Да никак. Он мне нравится, но относится ко мне как к ребенку, и не более. Я уже и глазки строила, и обморок имитировала, и обнажалась невзначай. Ноль внимания. Я себя ущербной какой-то чувствую. Сегодня еще папа прицепился… - По поводу? – Без особой заинтересованности в голосе спросил мальчик, мечтая, чтобы сестренка уже выговорилась поскорее и не мешала разговаривать по скайпу с Олежкой. - Да из-за Стаса. Сказал, что я веду себя как базарная девка, что уважающие себя девушки мужикам на шею не вешаются… - Подробно разговор она решила не пересказывать. Два часа назад: - Алиса, твое поведение просто недопустимо. - О чем ты, папочка? – Невинно похлопала глазками. Раньше всегда срабатывало, но сегодня, очень похоже, не ее день. Отец с силой стукнул кулаком по столу, и девушка испуганно вжала голову в плечи. Нет, отец никогда ее и пальцем не тронул, но его авторитет в семье был непререкаем, а уж когда он так злился, домочадцы предпочитали тихо рассредоточиваться по своим комнатам и носа оттуда не показывать. - О тебе и Станиславе. Дочь, ты же ему прохода не даешь, нельзя же так, в самом деле. Или ты думала, что никто ничего не замечает? Алиса разозлилась, она считала себя взрослой и возомнила, что подобные разговоры унижают ее достоинство. Вскочила и в слезах выкрикнула: - Не там смотришь, папочка! - Что ты имеешь в виду? - Ничего, - внезапно остыв и поняв, что чуть было не заложила брата, попятилась к выходу из отцовского кабинета. - Я еще не закончил, сядь обратно. – Не послушаться было нереально. – Рассказывай. - Что? - Только не надо изображать из себя большую дуру, чем ты есть на самом деле, - устало сказал Леонид Иванович, подумав, насколько легче было, когда дети были маленькими. Или просто он был моложе? – Чего я, по-твоему, не замечаю под собственным носом? - Ничего. Я просто так сказала… - Это про Антона, - сказал уверенно, Алиса дернулась, невольно подтвердив правильность догадки. – И что твой брат? – Умные и проницательные глаза проникали, казалось, в самую душу, выворачивая наизнанку, девушка с силой сжала подлокотники кресла, на котором сидела, не в силах пошевелиться или хотя бы просто отвести взгляд. - Я жду ответа, Алиса. Тебе ведь есть что мне сказать, да, дочка? - Он спит с Олегом, - прошептала едва слышно и закрыла глаза, словно в этот момент на нее должна была обрушиться кара небесная, грянуть гром и вдарить молния. - Иди, - без сил выдохнул отец, потирая ладонью лицо и откидываясь в кресле. Алиса неслышно прикрыла за собой дверь, с облегчением вздохнула, обрадованная, что пытка закончилась, еще не понимая, к чему приведет ее признание. Леонид Иванович словно лет на пять постарел за этот час. Удивлен? Трудно сказать. Ведь подозревал же, наблюдал, прячась за шторой, как миловались. И почему ничего не предпринял еще тогда? Потому что не верил. Не верил, что парень, которому он в свое время помог развернуться в бизнесе, несколько лет практически за руку водил, знакомя с нужными людьми, мог вот так с ним поступить. Покуситься на самое дорогое, на его ребенка. Старый дурак, такой «тертый» во всем, что касалось бизнеса, он оказался совершенно не готов к тому, что случилось с собственным сыном. Нет, он, конечно, в курсе, что сынок – гей, но в душе, тем не менее, надеялся, что это просто бунт, пацанская причуда, которую тот перерастет… Напрасно, похоже, надеялся. Ладно, он бы еще смирился, если бы Антоша увлекся ровесником, попил бы корвалол, но смирился, наверное. Но Олег? Это оказалось выше его понимания. Каким же страусом он был все это время. Мужчина выдвинул ящик стола, достал бокал и бутылку, налил целый и залпом проглотил, морщась. Пить в одиночестве он позволял себе только в крайнем случае. Хотя, сейчас был как раз такой крайний случай. Его сына трахает взрослый мужик. Ну что за жизнь? Все-таки Леонид так и не смог, как ни старался, принять ориентацию сына, было больно, было до слез почти обидно, что его наследник – выродок, позор на имени. Он должен положить этому конец. И он уже знает, что делать. Мужчина взял в руку телефон и набрал номер.