***
Если в поле зрения Найса попадал Арт, от него, казалось, было практически невозможно оторвать взгляд. Но парень справлялся. Стало гораздо хуже, когда он, уже давно ушедший из Факультаса, впервые встретил друга в новой роли. В роли полицейского. Строгий костюм не покидал плеч позже инспектора, и Найс неосознанно, почти как драгоценность, начал хранить воспоминания о когда-либо излишне оголённой чужой коже. Приподнявшийся рукав пиджака, обнаживший запястье чуть выше тонкой, выпирающей косточки. Шея, чуть больше выглядывающая из-за острого ворота рубашки, когда Арт сильно наклонял голову вправо. На автомате убранный локон - и вот уже видна скула. Это случалось так редко - запечатанное в костюм тело словно не терпело небрежности, и эти маленькие недочёты в идеально-выверенном образе быстро исчезали. Такой же быстрый, изучающий взгляд, и вот - чаще всего Найс уже смотрит куда-то в сторону, словно раздумывая над словами. В остальное же время, он старался ловить чужой взгляд и не отпускать как можно дольше, но всё списывали на его прямую натуру. Детектив моментально краснел, жадно изучая глубокие декольте девушек, и их еле прикрытые юбкой бёдра, но в сосредоточенном своём поиске "неправильностей" в виде Арта, мог сохранять видимую невозмутимость довольно долго. То ли постоянные физические тренировки, то ли психическое состояние, скорее - всё вместе, повлияли на то, что чувствовать возбуждение Найс начал только годам к пятнадцати. Его тело развивалось и до этого, увеличивалась мышечная масса, понижался голос одновременно со всеми, но приятное, ноющее чувство внизу живота настигло его позже. Он помнил свою первую поллюцию: утром он проснулся от чего-то немного уставшим, а вся простыня была испачкана в белёсой жидкости. Так стыдно ему, наверное, не было ещё долго. Обычное явление для подростка, естественная реакция, пусть и не всегда настигавшая вовремя - всё было нормально. Полное впечатление нормальности. Пока он не подловил сам себя на чересчур частом сглатывании слюны, когда рядом с ним, слишком близко находился инспектор, в неизменно-строгом костюме. Переплетённые пальцы, казалось бы друга, подбородок поверх них и прищуренные глаза - развратно, взгляд - будто приглашающий. Желание почувствовать чужие руки в своих вызывало учащённое сердцебиение. Умный Найс не сразу поверил собственно-выведенным фактам - редчайший случай в его практике. Но участившиеся ночные семяизвержения, и смутные воспоминанияя наутро о прикосновениях к лицу мягких волос говорили сами за себя. После пережитого смущения от покупки своих первых DVD с порно, и последующим просмотром, облегчили состояние парня, и он научился не выдавать себя ни взглядом, ни звуком, хоть в брюках становилось тесно, а ширинка давила на член слишком сильно. Когда мастурбация на девушек перестала быть занятием столь постыдным, и казалось бы что всё уже хорошо, и излишние мысли покинули голову, случилось непоправимое. Найс почти год наслаждался пустой головой от "неправильных" мыслей, как они умудрились попасть под дождь. Пересидеть это погодное явление под навесом оказалось накладным по времени для обоих. Пустившийся сначала в бег шатен, был вынужден замедлиться - ну конечно, странно было бы думать, что такой человек как Арт, будет убегать от ливня как ребёнок. Найс мог уйти, Найс мог использовать свой минимум, и оказаться за арендованным столиком в кафе "Ниоткуда" раз в пять быстрее. Но вместо этого он подождал друга, и подстроился под его шаг. - Простудишься же, - полицейский улыбнулся так, что мысли о побеге испарились. В конце концов, они оба пошли в "офис" Хаматоры. Пока Арт выжимал пиджак за порогом - ливень оказался знатным, детектив заказал для него горячий чай, попутно вытирая волосы. Арт, в мокрой насквозь рубашке, опустившийся на стол у стойки, оказался не тем зрелищем, что Найс смог бы проигнорировать. - А рубашку? - почти прохрипел парень. - Ну, не голым же по пояс тут сидеть - у него подрагивают пальцы, и молодой человек, с явным наслаждением, обхватывает ими чашку. "Разницы было бы немного" Действительно, много ли скроет намокшая белая рубашка. - Ты не заболел? - внезапно под ухом почти прокричала Конеко. - А? - Голос хриплый, - девочка ещё что-то проговорила и умчалась в аптеку. - Только этого нам не хватало, - обращаясь к Найсу, Мастер передал его соседу полотенце. Арт, теперь ещё и со взъерошенными волосами, был бы зрелищем умилительным, если бы у Найса не так отчаянно на него встало. Как бы парень не пробовал подумать о чём-то отвлечённом - например, о Мурасаки в детской пижамке, или отвратительном... Позже, когда Арта наконец уговорили позвонить напарнику, чтобы тот за ним приехал (полицейский не хотел его утруждать), подошла Хаджиме, и Найс сумел переключиться на выклянчивание у девушки еды. За Хаджиме присоединились Ратио, Бёздей, Мурасаки, и только под общую шумиху юноша смог смыться к себе. Как бы он не старался, вместо своих рук на члене, мерещились прикосновения светлых пальцев. С тех пор, подобные "наваждения" то пропадали на недели, то, под ним вместо воображаемой девушки в откровенном белье, Арт закусывал нижнюю губу, и тянулся к Найсу всем телом. Найс сильнее сжимал рукой спинку кровати, быстрее вбивался в собственную ладонь, смотря в знакомые фиолетовые глаза.***
Найс сидит между чужих ног. Губы у Арта тёплые, телу ещё рано начать остывать. Юноша осторожно проводит по задней части шеи, ведёт вперёд. Левая рука нащупывает след от укола, и пальцы медленно проводят по нему. Парень расстёгивает плащ - у друга под ним чёрная майка, и Найс мимоходом удивляется - нетипично. Он не перестаёт часто дышать, сдерживает себя от того, чтобы просто привалиться к груди. В висках стучит кровь. Майка слишком обтягивающая, крайне обтягивающая. В глазах чуть темнеет - Найс не может на это смотреть: последний раз, когда он видел Арта таким "открытым", был во время как раз-таки того ливня. Ладони забираются под одежду, проводят по сильно выступающим рёбрам, всё ниже, нащупывают уголки тазовых косточек. Найс теряется, он никогда не был так близко к нему, он просто задыхается от ощущений, от пальцев - электрический ток, и он не знает, что делать дальше. Неправильно, неправильно так касаться Арта, очень неправильно касаться без его согласия. Ещё "неправильней" касаться его, пока он мёртв. Найс исполняет своё желание - прижимается вплотную, обнимает руками за поясницу, дышит в изгиб шеи и чувствует, что готов кончить, не прикасаясь к себе, просто от ощущения тела рядом с собой. Парень чувствует, что Арт вдохнул и попытался подняться, видимо не поняв, где он, что он. Детектив пытается удержать, сжимает руки, и случайно утыкается в шею. Целуя абсолютно ровное место на месте бывшей ранки от укола, Найс кончает.***
Арт с трудом открывает глаза. Он сидит оперевшись спиной на что-то почти ровное - юноша чувствует выемку где-то в районе лопатки. На пояснице что-то теплое, не, тепло всему телу. Разгоняемая ожившим сердцем кровь? Он помнит, что пытался уйти от Найса - в таком состоянии, уйти было логичней всего, но вот докуда он переместился? Парень поднимается... прилагает усилия для этого, но его прижимает к стене. Теперь он разбирается в ощущениях и с трудом разлепляет глаза, сильно щурясь. Перед ним знакомая жилетка, плечо, обтянутое синей тканью. "Найс?"***
Шатен отстраняется, мысли быстро заполняют пустую голову. Ему жарко, но пальцы холодеют - он слишком сильно сцепил руки в замок, и теперь они немного онемели. Найс чувствует знакомую расслабленность, но гораздо более сладкую, чем раньше. Парень старается выровнять дыхание и упокоиться - что он вообще делает? Ему почти страшно, но ушедшее напряжение не позволяет паниковать. Нас смотрит на лицо перед собой: чуть торчащие волосы, приоткрытые губы, пропавшие круги под глазами... И сами глаза, распахнутые в удивлении, так знакомо, так по-Артовски, без, ставшей привычной, куда-то устремлённости, без болезненного прищура, без сумасшествия. Будто Арт снова прежний. Он с силой целует его, проникает языком в рот, слабо представляя, что делать, как себя вести - у юноши крайне ограниченный опыт в поцелуях, примерно также как и опыта поведения в данных ситуациях. Секунд через двадцать, Арт как-то странно дёргается, и Найс про себя решает - от отвращения. Он отодвигается, встаёт и отходит на пару шагов. Арт вскакивает мгновением позже, удерживаясь руками за стену. Порозовевшие губы подрагивают, а в глазах - трудноразличимые эмоции. Он исчезает, видимо, воспользовавшись нулевым минимумом, украденным когда-то Моралом. Никогда более он не напоминает о случившимся ни взглядом, ни словом. Найс поступает также.***
Найс держится на расстоянии вытянутой руки - будто боится, но Арту ничего не остаётся, кроме как следовать за ним - с остальными ещё хуже. Радость (была ли она?) воссоединения давно выветрилась, и к нему относятся почти также как раньше. Почти. Нет-нет, да кинут настороженный взгляд. Нет-нет, да тянется рука Мурасаки к очкам, по привычке, когда Арт выказывает злость. Он всё понимает. Он заслужил. Да и вообще, он не должен был снова появляться в их жизни: раствориться, исчезнуть, стереть себя с лица земли, из их жизни. Но Найс обещал принять, протянул ему руку, и Арт не нашёл в себе сил отказаться от столь заманчивого предложения. Пусть оно было опрометчивым, и сейчас, когда Найс улыбается, но не смеет нарушать границы личного пространства (что было бы невероятным в прошлой жизни), бывшему инспектору почему-то очень плохо от этой мысли. До конца отречь свои принципы он не мог, но также не мог отречься от своего единственного теперь друга. Что бы он чувствовал, если бы всё же убил его собственными руками? Арта мутит. Он смотрит в спину всё удаляющемуся Найсу, и, помимо всего прочего, чувствует ещё и какую-то недовершённость. Даже в их мелких ссорах остро чувствовалась нехватка чего-то. Он тянется к Найсу изо всех сил, но, может, есть его вина ещё в чём-то, помимо очевидного?***
Найс не может нарадоваться, снова смотря на Арта так близко. Тот отпустил волосы и стал чуть более эмоциональным. Не изменил своим строгим костюмам. Остался всё таким же чуть скованным. Следовал за ним. Всем своим видом излучал, по отношению к шатену, благодарность. Улыбался также мягко. А Найсу было жутко стыдно испытывать чувства к своему, теперь уже точно и навсегда, другу. Стыдно смотреть на Хаджиме, которая всё чаще мило краснеет, взглянув на него. Жалеть о словах, когда он, разъярённый мнением Арта об эго, выдал, что хочет понравиться девушке. Он на самом деле, всегда хотел этого. Не отпускать её руки. Быть рядом. Защищать. И за этими мыслями совсем было упустил из виду мысль, что встаёт по утрам у него вовсе не на Хаджиме – даже сама мысль уже почему-то неприятна. Также, как неприятны бесчисленные намёки друзей о том, что пора брать инициативу в cвои руки. Но что он мог поделать? Только краснеть и надеяться о том, чтобы Арт этого не слышал как можно дольше. Не вышло – парень только улыбался вместе со всеми, а Найсу хотелось пойти и побиться головой о стойку – ну почему Арт не применит свои навыки следователя, не почувствует висящее между ними в воздухе напряжение? Но друг оставался глух к внутренним мольбам юноши. Тому лишь оставалось ловить взглядом оголяющуюся, по случайности, кожу. Изо всех сил стараться не думать хоть о чём-то пошлом, страшном, в присутствии Арта, об Арте. И вновь проигрывать самому себе.***
Они спешат с задания, в кармане шуршит небольшая пачка йен. Что может быть лучше? Арт чуть щурится от яркого света, хвост из туго перевязанных волос прыгает из стороны в сторону. Найсу хотелось подзадержаться хоть ненадолго, сходить с Артом куда угодно, только бы побыть хоть немного вместе. Но Мурасаки названивал с настойчивостью локомотива, и приходилось двигаться почти бегом, дабы не отстать от друга. Зачем Арт так спешит? Пришёл конец совместным посиделкам в какой-нибудь кафешке наедине. На работу – с работы. Сидеть через стул возле стойки, так как куда бы Найс ни сел – Мурасаки или Хаджиме падали между ними, и молодой человек не мог уже даже случайно коснуться Арта. А тот, казалось, давно раскусил безмолвное соглашение коллег, и как бы он не спешил, всегда присаживался после них. Он избегает Найса? Пришлось отвернуться – чем дольше он смотрел на друга, тем сильнее покалывало кончики пальцев. Представлять, что проводит ими по шее. За ухом, по волосам. Распускает хвост. Пропускает между пальцами. Легко массирует кожу головы Найс готов зарычать. Непрошенные образы так и лезут в голову. Хочется плюнуть на все, и хотя бы взять за руку. Последний раз когда это случилось, Арт пытался его убить. Нет, не его. Брата. Или, и его тоже? Ну почему-то же он его не убил. Дрогнула рука? Или как там он это объяснил? Невыносимо хочется прикоснуться. Нет. Последний раз, когда Найс касался его руки, был позже. Когда помогал ему встать. И перед этим, он оттолкнул его ладонь – желание проучить за последнюю смерть друга перевесило всё. Смешное обещание в следующий раз за это убить. (А если следующего такого раза не будет?) Вмешательство Хаджиме. Воспоминания от того дня самые тёплые – возвращение Арта, вечеринка, фото… Потом жизнь как в усталом сне – ни одного яркого события. И только много позже - радостное волнение вместе с тревогой. Изменился ли он? Почему не разрешал навещать? Счастье. Даже, скорее, удовлетворение – все, кто нужен, здесь. Под рукой. "Не более" А большего так хочется.***
По Арту можно сверять часы. Он приходит точно к назначенному времени. Распахивает глаза в удивлении – да-да, не опоздал. Сложно опоздать, если сидишь здесь с утра. Ты оглядываешься – да, здесь никого кроме нас. Мастер пошёл разбираться с поставками, Конеко – за ним. Дел, слава Богу, как не было, так и нет. Ты единственный кто об этом не знал. Идеальный план, идеальный день. Ты, наверное, в панике. Сесть между нами некому, а выказывать прямо своё неприятие ты, видимо, не хочешь. Это даже немного по-детски. Вместо того чтобы сесть со мной за стойку, ты, казалось бы, непринуждённо опускаешься за столик рядом. Не убежишь. Я встаю, подхожу к двери и возвращаю надпись «закрыто». Нам не помешают.***
Найс разворачивает стул и садится рядом с Артом, придвигается вплотную. Колени соприкасаются, и бывший полицейский устало смотрит на сосредоточенного парня. Он начал догадываться, почему в этот час, перед предполагаемым делом, кафе пусто. Он не готов к разговору, не желает этого… но не сбегать же теперь? Юноша молчит, не опуская взгляда, словно видит впервые. Неловко. Решительность Найса испаряется с каждой секундой. - Где ребята? – Арт хочет разрядить обстановку, слишком смущающее. - Дела на сегодня нет – еле слышно проговаривает детектив, и снова повисает тишина. Найс слишком близко, но сдаваться Арт и не собирается – да-да, сдаваться, ведь это наверняка игра, розыгрыш от друга, что же ещё? - Я хочу поговорить. Арт наполовину рад, что, наконец, определилась причина встречи. И напуган. Совсем чуть-чуть. - Но я не знаю что сказать. Друг произносит это со сдавленностью, еле слышной болью, и Арт мигом забывает о своих переживаниях. Что случилось? Найс смотрит на него расширенными глазами и на самом деле не может найти слов. Часть его хочет перевести всё шутку, рассмеяться и закинуть руки за голову – будто всё хорошо. Но нет ничего хорошего, он всё решил. И, в знак себе, что уже ничего не изменить, протягивает руку и кладёт ладонь на чужие пальцы, переплетённые замок на скрещенных коленях. Заглядывает глаза Арта и читает назревающее понимание. Пути назад уже нет.