Панк-Рок

Для композиций панк-рока в целом свойственны быстрый темп, в основном — небольшая продолжительность по времени, простой аккомпанемент, развязная и зачастую агрессивная манера пения. Тексты панк-рок-групп как правило нигилистичны, в них делается упор на социальные проблемы Википедия

Нежные холодные пальцы ловко разделили густые волосы на три пряди. Кристина настоящий мастер плести косички: они у неё не настолько туги, чтобы любое движение головы причиняло боль, но и не настолько слабы, чтобы распуститься через пару минут. Они выдержат даже ураганный ветер, но при этом совершенно невесомы. Они не тянут голову вниз, и их обладательница смело расправляется во всю свою королевскую стать, оставляя шкурку серой мышки где-то в далеком прошлом, когда в её жизни еще не было Кристины. Эту перемену заметили многие, но никто не соотнес её с Кристиной. Светик привыкла к коллективу. Светик называет Олю своей женой. Светик обнимается при встрече так, словно целую вечность не виделась с самым дорогим своим человеком. Светик спит на уроке. Светик - панк-рок. Светик говорит смешные глупости. Так часто, что окружающие уже не могут отличить шутку от правды. Светик ведет себя как ребёнок. Светик влюбилась, но ей никто не поверил. Да она никому и не говорила. Один человек не считается. Один человек тоже принял это за шутку. Один человек встречал такое только в рассказах. Один человек до сих пор не верит, хотя и демонстрирует обратное. Один человек, который бил себя пяткой в грудь и утверждал, что ничего не имеет против гомосексуальной любви, теперь не может уложить её существование в своей голове. Чья это вина? Кристины, другой Кристины, которая не умеет плести косички, которая нафантазировала своё идеальное, всё приемлющее «я», а теперь ему не соответствует? Или Светика, которую сложно воспринимать всерьез? Ну, уж точно не той Кристины, которая божественно заплетает косы. Кристина, другая Кристина, склонная к само копанию, не берется выяснять, почему её идеальное «я» в реальности оказалось таким недостижимым. Кристина, убегающая в очередной раз от действительности, ищет приют на карте дальнего российского востока за 1982 год. Кристина, мечтавшая встретить живую лесбиянку, сидит с атласом на самом краешке кровати. Светик вольготно раскинулась во всю длину полуторки и набирает кому-то сообщение. -Саяны, - произносит Кристина и пытается отыскать их на карте. – Ты хочешь жить на Саянах? -Нет, - отвечает Светик. – Хочу жить в Питере. -Питера тут нет, - ухмыляется Кристина. Светик садится рядом с Кристиной и заглядывает в карту: не может такого быть, чтобы не было Петербурга. Но его действительно нет. Это карта дальнего востока. Это карта 1982 года. -Тогда в Ленинграде, - Светик переворачивает две странички и указывает на город. -Ты знаешь, что в Ленинграде в шестидесятые могли посадить за однополую любовь? – коварно улыбается Кристина и задумчиво добавляет: - А хотя в этом что-то есть. Светик хохочет, закрывая рукой лицо, и сквозь смех говорит: -Ты садистка. -Или это было в тридцатых, - Кристине нелегко переключится на новую тему. – Почему сразу садистка? Ты и твоя девушка в тридцатые годы в Ленинграде. Романтика. В этом что-то есть. -Нет. Лучше в Ленинграде шестидесятых, - Светик снова ложится и утыкается в телефон. -А может лучше в Шее? Замечательный город Шея, или это поселок, - декламирует Кристина, – есть еще Локоть. Я живу в Локте. По-моему звучит! -Петербург, и не парься, - отмахивается Светик. -Или вот еще Бараниха, - продолжает Кристина. -Ленинград, - настаивает Светик. -Тридцатых? – улыбается Кристина. -Шестидесятых, - Светик начинает злиться. -А как тебе Чогурдах? – предлагает Кристина, заливаясь смехом. Светик тоже начинает смеяться. Ей послышалось Джигурдах. Она просит повторить и все время слышит одно и то же. Светик снова подсаживается к карте и пытается найти этот населенный пункт. -Чогурдах, а не Джигурдах, - хихикая поправляет Кристина. – Вот он, там, где Индигирка впадает в море. Если населенный пункт не Джигурдах, Светик отказывается в нём жить. Как и в Свече и в Злыньках. За окном темнеет, Светик собирается уходить. -Представь, двери лифта закроются, и мы останемся в замкнутом помещении совсем одни, - томным шепотом сообщает она, но Кристина все равно не соглашается её проводить. -Надо будет при случае сказать это Кристине, - Света, конечно же, имеет в виду ту, которая божественно плетет косички. С той Кристиной они не слишком близки. Все ограничивается лишь плетением косичек, но стала бы Светик доверять свои локоны кому попало, и стала бы та Кристина дотрагиваться до совершенно чужих волос. Они остаются одни в раздевалке после нулевого урока. Следующий по расписанию класс уехал на экскурсию, они могут копаться сколько угодно. Кристина снова плетет волшебную невесомую косу. Светик впервые сидит, а не стоит перед ней выгнувшись дугой. Она чувствует не боль в спине от неудобной позы, а приятные прикосновения рук. Кристина даже расчесывает волосы как-то по-особенному, они не путаются под её расческой в непослушный колтун, а ровно ложатся под зубчики, и рука Кристины движется так легко, почти неощутимо. Расческа слегка нажимает, и зубчики едва касаются Светиной шеи. От этого ненавязчиво приятного ощущения по коже идут мурашки, Спина Светы выпрямляется. Кристина сегодня особенно долго делит волосы на пряди и делает колосок. От расслабляющих массажных движений Света уходит в транс. Кристина откидывает недоплетенную косичку за левое плечо. Её дыхание слегка щекочет шею Светы. Фантазия слишком тесно сплелась с реальностью. Это слишком смело для мечты, но слишком подлинно для обмана чувств. Света уже не понимает воображение это, или Кристина и правда касается своими губами её шеи. Но обе они понимают, что косичка была только предлогом. Кристина выглядит гораздо старше своих лет. Дело не в росте, косметике или одежде, классический костюм добавляет строгости и порядка, но вовсе не возраста. В её глазах – интерес и азарт, но совсем не как у ребенка. Есть в её образе что-то взрослое, что-то истинно женское, недоступное девочкам и девушкам. У Кристины шикарные волосы, в них как будто бы заблудилось солнце. Кристина похожа на шкодливого, но очень изворотливого ангелочка. Ангелочек доплетает косичку и встает со скамейки. Недовольный вид превращает её в строгую учительницу. Не говоря ни слова, Кристина выходит из раздевалки. Света не может понять, что же она сделала не так. Она уверена – проблема в ней, и с досадой ударяет кулаком по скамейке. За все шестнадцать лет жизни, еще не было и раза, когда проблема была бы в ней. Светик слишком обидчивая. Светик слишком вспыльчивая. Светик посылает учителей. Светик бунтарка и не хочет меняться. Светик не хотела никому рассказывать о происшествии в раздевалке, это произошло само собой. Они как всегда гуляли в парке. Они это Светик и Кристина. Та Кристина, которая не умеет плести косички, та Кристина, которая осталась в прежней школе, Кристина с коротко остриженными темными волосами. Это выскользнуло совершенно неожиданно. Светик рассказывала, как у неё прошел день. Она хотела начать с первого урока, а начала сразу с главного. Светик не испугалась, что её не поймут – Кристина бы поняла, Кристина, казалось, даже хотела это услышать, - Светик, сообщив новость, почувствовала только облегчение. Теперь ей не надо было держать эту тайну в себе, или, что еще хуже, выплескивать на бумагу, в личный дневник, который ненароком могли прочитать родители. Кто бы действительно не понял, так это родители. А Кристина бы поняла. Поняла, что сюжеты из рассказов воплощаются в реальности, что она будет наблюдать за этим, или даже принимать участие. Косвенно. Единственное Кристина отказывалась понимать, что рассказы уже давно кончились. Они кончились в тот момент, когда она закрыла окно браузера. Все выдуманные истории остались в интернете, на сайте, на сервере, к ним можно вернуться в любой момент и перечитать хоть с середины, хоть с конца, а это жизнь, и её не перепишешь. Кристина готова была наблюдать за развитием отношений её подруги с какой-то малознакомой, другой Кристиной, расценивая это как ролевую игру. В ролевой игре нет взаимных или невзаимных чувств. В игре чувств вообще не бывает. На это и опиралась Кристина, стараясь хоть как-то примерить на себя переживания подруги. Представив ситуацию, Кристина подобрала под неё, как ей показалось, подходящий сюжет, где девушка подруги представала эдакой стервочкой, решившей немного позабавиться и поиграть в однополые отношения. Сюжет заканчивался трагически: Светику разбили бы сердце. Кристина не хотела такого финала, но, к сожалению, не знала, как его изменить. Она могла лишь предостеречь подругу. Светику же показалось, что Кристина забегает вперед. Они с Блошкой, так ту другую Кристину прозвали из-за фамилии, были слишком далеки, чтобы вот так внезапно начать отношения. Никаких отношений быть и вовсе не могло, Блошка не такая. Ни на этой неделе, ни на следующей, ни через еще одну подобных инцидентов не возникало. Кристина заплетала божественно-воздушную косичку так же, как и всегда. А может все дело было в постоянно сновавшем мимо народе, и у неё просто не было возможности как-то по особенному прикоснуться. За три недели они почти не разговаривали, не сблизились ни на шаг. -Если во время поездки во Францию мы с Блошкой не подружимся, я забью на неё, - сказала Кристине Светик. Кристина с покровительственной заботой подумала, что на самом деле это будет продолжаться еще год или два, главные герой не отказываются так просто от своих чувств. Подумала, но озвучивать свои мысли не стала. До поездки оставалось две недели. Две недели, за которые жизнь девушек израсходовала запас событий на год вперед. Кристина Александровна Климова, ученица государственного общеобразовательного учреждения средней школы № 577, хорошистка с претензией на отличницу, тихая спокойна девочка из благополучной, но не очень богатой семьи. Сама Кристина относила себя к среднему классу, её мама Полина Витальевна считала, что войти в число «середнячков» могут только счастливые обладатели собственных автомобилей, отправляющиеся два раза в год на заграничные курорты. Семье Климовых до полного комплекта необходимых качеств не доставало личного авто и еще одной поездки заграницу, о которой можно было только мечтать: они и на первую с трудом зарабатывали, а на бензине и техосмотрах и вовсе разорились бы. Так говорила мама. А еще мама чуть ли не с младенчества, ну или по крайней мере с тех пор как поняла, что родила дочь не полной дурой, пророчила Кристине учебу в Финляндии. Высшее образование там бесплатное, лишь бы было желание его получить и достойный уровень начальных знаний. Единственное за проживание все-таки надо было платить: в университет принимали, только если у студента на счету лежало как минимум четыреста евро помноженных на двенадцать месяцев. Для семьи, чуть-чуть не дотягивающей до среднего достатка, деньги не маленькие. Тем не менее родители Кристины никаких сбережений не делали, да с такой жизнью и невозможно было хоть что-нибудь скопить. Поступая в высшее учебное заведение Климова младшая могла рассчитывать только на себя и свои знания, как впрочем и Климова старшая, в девичестве Зеленина, и Климов-отец, глава их небольшого семейства. Кристина не горела желанием отправляться в соседнюю Финляндию, хотя и не исключала такой возможности. Пределом её мечтаний был Санкт Петербургский Государственный Университет, филологический факультет — по её мнению, самое престижное учебное заведение для питерской интеллигенции. Как вариант рассматривался Университет Аэрокосмического Приборостроения и Педагогический Институт Имени Герцена, но последний на случай если уже совсем никуда не возьмут. Все неудачники становятся учителями, это она усвоила еще с пятого класса, когда по заданию школьной газеты опрашивала преподавателей. Примерно в то же время Кристина поняла, что с выбранной профессией лингвист она тоже вернется в школу. Да и со всеми подходящими ей специальностями гордого звания учитель не миновать. Правильно говорят, все дороги ведут в ад, но это не значит, что нельзя хотя бы попытаться свернуть с кривой дорожки. Кристина попыталась. Успешно. Ей был дан шанс изменить свое будущее и она намеревалась использовать его по полной программе. Программе подготовки к поступлению в американские вузы. Светик услышав об этом лаконично ответила: -Ты никуда не поедешь. Просто и честно, без лживых комплиментов и ужимок, без всяких лишних слов. Светик не завидовала. Нет, ни в коем случае. Она несмотря на свою внешнюю инфантильность понимала лучше Кристины, как происходит распределение счастливых билетов в будущее, где карьера, климат и окружение образуют по-настоящему магическую комбинацию. Кто-то осуществит свои мечты, а кто-то поедет дальше в переполненном, проржавелом автобусе по разбитой дороге жизни. «Ты никуда не поедешь» эти слова согревали Кристине душу. В них было что-то неподкупно искреннее, чистое, даже немного благородное. В них была привязанность и ревность. Они были милы и приятны до слез. Нежно и ласково трогали сердце, потому что пусть всего на мгновение, но возвращали её на главенствующее место, которое сейчас занимает Блошка, и куда уже никогда не вернется Кристина. Златовласая лицеистка вытесняет Кристину из души Светика, и совсем скоро начнет вытеснять из жизни. И это нормально. Нормально уделять все внимание любимому человеку. Кристина чувствовала себя покинутым ребенком. Отношения между Светиком и Блошкой еще не родились, но она уже чувствовала, как они перетягивают на себя все, что раньше принадлежало только ей. Любовь. Любовь между друзьями существует так же, как между родителями и детьми, братьями, сестрами и прочими членами семьи. Конечно, она слабее той другой любви, о которой слагают песни и пишут в книгах. Конечно, она никуда не денется. Конечно, останутся и все общие увлечения, связывающие Кристину и Светика с седьмого класса. Останутся общие шутки, общие воспоминания, обеды, и ужины и может быть завтраки в гостях друг у друга, останутся фотографии. Останутся. И появятся новые. Но черт возьми, как же это больно отдавать своего лучшего друга, делить его с кем-то еще, с тем, кто априори будет ему ближе, в недосягаемой близости, где никогда не окажешься ты. Как, черт возьми, больно это осознавать. Может это будет не Блошка. Может Кристина получит лишний год или два, чтобы как-то смириться со своей новой ролью, но потом это неизбежно случится: романтика любви заберет Светика у романтики дружбы, и детство пройдет, прихватив с собой волшебные минуты абсолютного счастья, восторга от мира и от жизни, которые случаются только наедине с лучшим другом, мгновения, по которым уже тоскует Кристина. Может еще не поздно ухватит за хвост улетающую птицу счастья? Может еще не поздно все повторить? Ну а если не все, то хотя бы лучшие моменты. У Светика странное расписание. Два раза в неделю она приходит к нулевому уроку, один раз — ко второму и один раз — к третьему. Возвращается домой часам к четырем. Много задают по английскому. В напряженный график вклинилась автошкола по вторникам и четвергам. Она отнимает Светика аж до восьми вечера. Единственный день для встреч — воскресенье, да и то если Светика не перехватят новые лицейские подруги. Птица счастья улетает не обернувшись. Кристина убеждает себя, что все хорошо. Хорошо, что у Светика сложились отношения с одноклассниками. Хорошо, что англичанка гоняет её как вшивого по бане, зато выучит язык. Хорошо, что Светик получит права. Она так мечтает гонять на своем собственном мотоцикле. Да и у самой Кристины дела явно идут в гору. Но если все так хорошо, почему тогда так плохо? Потому что Светик уехала на все каникулы и четыре учебных дня. Перед отъездом она сказала весело и немного хвастливо: -Мы с Блошкой гораздо ближе, чем тебе кажется. Иначе она не стала бы плести мне косички. А еще: -Я рассказала Ире. -Что? - не сразу поняла Кристина. Светик подождала, пока мимо них пройдет компания из трех молодых девушек, и только тогда ответила. -Про Кристину, - не тихим шепотом, не таясь и не стесняясь. Да и чего тут было стесняться? Мало ли что можно рассказать Ире про Блошку. -И? - заинтриговано протянула Кристина. Как ей казалось, Ира была консервативной девушкой, предпочитала строгие наряды, классическую прозу. Она точно не с восторгом бы приняла эту новость. Светик тоже так думала. В случае чего она уже была готова перевести все в шутку. Ира бы не удивилась, она уже привыкла к эксцентричным заявлениям новой одноклассницы, но этого не потребовалось. -Она меня чуть не спалила, - улыбнулась Светик. Дальше из-за шума Петергофского шоссе было ничего не слышно, и Кристина попросила подождать, пока они не дойдут до более спокойного места. Сразу после пешеходного перехода начинались ступеньки вниз, к обелиску героям Великой Отечественной Войны. Вокруг обелиска была круглая площадка, вымощенная белым камнем. По краям площадки стояли пустые скамейки, но Светик не предложила посидеть, как обычно, а свернула на правую дорожку, к мостику, на котором гроздьями висели замки с выцарапанными на них именами и датами. Как-то летом Кристина и Светик от нечего делать изучили все надписи на замках и перилах. Они были однообразны: х + у = любовь. На одном замке имена х и у были замазаны корректором и исправлены на другие. Два замка скрепляли однополую любовь. На том, где были написаны мужские имена, черный маркер оставил нецензурное ругательство, хорошо рифмующееся со словом «выборы». Замок с женскими именами остался не тронут вандалами. Кристина не восприняла эти замки всерьез. Скорее всего это чьи-то эпатажные шутки. А может кто-то просто хотел лишний раз обратить внимание на то, что любовь бывает разной. Если так, то почему никто до сих пор не догадался повесить замок дружбе? -Знаешь, они не хотят, чтобы я жила в одном номере с Блошкой, - все это время Светик рассказывала о том, как её одноклассники приняли новость. В курсе несколько девчонок, которые считают своим долгом оградить ничего не подозревающую Блошку от совращения. Раньше всех, даже раньше Кристины, об этом узнала Настя, но она до сих пор не верит. - Они боятся, что я буду к ней приставать. Кристина рассмеялась. -Мне кажется, это скорее она будет делать. Есть в ней что-то семешное. -Хочешь сказать я уке? - улыбнулась Света. -Я уже сказала, - ответила Кристина. -Ну, ты почти права, - хмыкнула Светик. - Я чувствую себя семе только с тобой. Просто ты так укешно хватаешь меня под руку в метро. -Я просто боюсь упасть с лестницы, - смутилась Кристина. -Ты моя укеша, - просюсюкала Света и погладила Кристину по голове. - теперь всегда буду тебя так называть. -А я тебя семешей. Это была последняя прогулка перед отъездом, но не последний разговор. Светик позвонила с вокзала. -Обломись, - сказала она, - я буду жить в одном номере с Кариной. У Карины был легкий нрав, и теперь следовало беспокоится не совратит ли она Светика. Но нельзя же видеть во всех гомосексуалистов. Светик очень беспокоилась поедет ли с ними Блошка. Незадолго до дня отъезда она заболела. На вокзал было велено приехать за три часа до отправления поезда. Основная масса пришла во время. Лера задержалась на полтора часа. Блошку уже никто и не ждал. -Бу! - что-то налетело на Светика сзади и приобняло рукой за шею. -Кристина! А мы хотели тебе звонить, - девчонки были счастливы её видеть. Счастливей всех была Света. В этой поезде день смешался с ночью. Спали по два-три часа, остальное время на ногах и в автобусе. Чехарда событий, мест и лиц. Океан событий прибил мятежный крейсер Светлана к мысу доброй надежды на то, что они с Кристиной и после каникул останутся вместе. Останутся просто друзьями. Ведь Блошка не такая. Она может сбегать в три часа ночи из отеля в Макдоналдс. Может маршировать с российским флагом по берлинскому зоопарку. Может плевать с Эйфелевой башни. Но любовь с девушкой это, пожалуй, для неё слишком. Кристина Юрьевна Блохина, ученица 613 лицея. Что для неё вся эта история? По совести, ничего. Для неё и не было никакой истории. Просто очередная шутка, можно ли было воспринять это по-другому? Мало ли почему люди говорят «Я люблю тебя». Можно застрять в непролазном болоте где-то в глубине Чилийских джунглей и признаваться в любви человеку, который вас оттуда вытащил. Бросится на шею, задушить в объятьях. Даже если это будут двое мужчин, ситуацию можно понять. Спасение жизни, разве не повод любить? Но Кристина не спасала ничьей жизни. И не оказывала услуг. Услышать «Я люблю тебя» было как-то нелепо, ведь она не давала поводов себя любить. Ни в каком смысле. Урок, усвоенный еще с начальной школы: чтобы не выглядеть дураком, нельзя на шутки реагировать серьезно. На нелепость надо отвечать нелепостью. Кристина несколько растерялась. Это было сложное задание — придумать за три секунды достойный ответ. Больше тянуть было нельзя, тогда фраза выглядела бы неестественной. На помощь, как всегда, пришла классика. Деловой язык словно специально создавался под такие щекотливые ситуации. -Ничем не могу помочь, - и вежливая улыбка. Так отвечают все от кого просят больше, чем они хотят или могут дать. Эта фраза нейтральна, вежлива, информативна, понятна и самое главное не провоцирует на конфликт. Разве можно винить человека за то, что он ничем не может помочь.