Только очень жди

      За окнами королевского дворца медленно умирал закат. Окрашенное в пастельные тона небо отчаянно рассылало последние лучи, никак не желая смиряться с неизбежным приближением вечера. Пробираясь сквозь витражные окна второго этажа, разноцветные пятна ложились на вышитые гобелены и старинные картины, раскрашивая их причудливыми оттенками. Блики играли на золотых инкрустациях, сияющими каплями стекая с канделябров. Под низкими резными креслами начинали скапливаться сумерки. Подобно пугливым зверькам они таились в ожидании захода солнца, предвкушая безраздельную власть над дворцом, которую не сможет оспорить слабое пламя факелов, пришедших на смену дневному светилу.       Сочетание света и теней, их причудливая игра создавали волшебную обстановку, способную привести в восторг благодарного ценителя или художника-созерцателя. Но таковых поблизости не нашлось, и вечернее солнце медленно истощалось, погашая лучи один за другим, будто обрывая ненужные истончившиеся нити.       Между тем коридоры дворца вовсе не пустовали. По паркету из мореного дуба торопливо и бесшумно сновали слуги, головы которых занимали отнюдь не возвышенные мысли и заботы. Возле массивных, покрытых росписью дверей скучала охрана, временами вяло переругиваясь, чтобы как-то скрасить затянувшееся дежурство. Однако перед королевской приемной стража стояла навытяжку, одной рукой придерживая мушкеты, а вторую старательно вытянув по швам. В кабинете властителя Румынии третий час шло тайное совещание, объединившее избранных министров и высшие военные чины.       Правление Константина Брынковяну разменяло четвертый десяток, а самому королю шел уже шестьдесят шестой год. Возраст наложил печать на его внешность, седыми прядями проступая в некогда темных волосах и широкой, аккуратно подстриженной бороде. Покрыл лицо паутиной морщин, особенно глубокими складками отпечатавшись на лбу, подернул проницательный взгляд легкой пеленой усталости. Однако время пощадило пытливый ум, вместо старческого маразма наградив государя опытом и мудростью. Приняв трон в непростое для страны время, Константин развернул широкую внутреннюю деятельность: строил монастыри и замки, открывал школы и типографии, всячески способствуя просвещению своих подданных. Во внешней политике король-миротворец предпочитал дипломатические рычаги, искусно лавируя между тщеславной Европой и кровожадной Османской империей. Старательно поддерживались связи и с набиравшей силу Россией, хотя выжидательная позиция в русском походе на турок несколько охладила отношения славянских народов.       Однако последняя неделя ознаменовалась обескураживающими новостями — тайные лазутчики сообщали о перегруппировке сил на румынской границе и усиливающемся военном настроении в правящих кругах Османии. Сам Константин не раз ездил на поклон в Константинополь, чтобы засвидетельствовать султану свое почтение и подчеркнуть миролюбие, и теперь до последнего надеялся, что чаша войны обойдет его стороной. Румыния не столь велика, она лояльна и не враждебна — стоит ли Османской империи размениваться на нее? Но игнорировать тревожные известия было нельзя, и король собрал спешное совещание, посвященное возможной военной угрозе.       Сидя во главе длинного, покрытого красным бархатом стола, он внимательно прислушивался к развернувшимся дебатам. Собрание длилось не первый час, присутствующие распалились и разгорячились, от спокойного обмена мнениями, подкрепленными конструктивными аргументами, перейдя к препирательствам и даже взаимным претензиям. Но Константин не спешил наводить порядок — советники знали свое дело, и в нынешнем споре должна была родиться истина. Истина, которая определит судьбу страны.       Не теряя из внимания основную нить разговора, король наклонился к сидящему по его левую руку сановнику и вполголоса поинтересовался:       — Дипломатический корпус уже обозначил свою позицию, но мне хотелось бы услышать ваше личное мнение, Влад. Что вы думаете о предложении военных?       Молодой мужчина в расшитом серебром камзоле отвлекся от переговоров и посмотрел на короля. Внешне ему нельзя было дать более тридцати лет. Черные длинные волосы, собранные в хвост, богатый, но сдержанный наряд — пожалуй, лишь очевидная молодость выделяла его среди присутствующих, людей большей частью зрелых и даже пожилых. Красивое лицо с тонкими чертами казалось непроницаемо спокойным, но темно-карие, почти черные глаза выдавали ясный ум и неплохую осведомленность в деталях сложившейся ситуации. Обменявшись с королем быстрыми взглядами, он негромко произнес:       — Полностью согласен с главой корпуса, мой государь. Война не объявлена, информация о ней исчерпывается противоречивыми донесениями и праздными разговорами в придворных кулуарах. Открытая мобилизация армии будет выглядеть подозрительно, и я опасаюсь, что это спровоцирует конфликт, к которому мы пока не готовы.       — Тем не менее, бездействие может оказаться роковым — султан просто застанет нас врасплох, — возразил король.       Было очевидно, что Константин давно склонялся к определенному решению, но сомнения все же раздирали его. Он желал подкрепить уверенность, либо наоборот, опровергнуть ее. От проницательного взгляда молодого советника не укрылась эта борьба, и он мягко ответил:       — Разумеется, государь. Однако предложение генерала Настерского о развертывании оборонительных частей на границах видится мне весьма поспешным. Достаточно обязать офицеров, прикрепленных к полкам, подготовить ополчение и расквартировать пока в своих поместьях. Таким образом мы увеличим действующую армию, не выказывая открыто враждебных намерений.       Видимо, получив желаемую поддержку, король облегченно вздохнул:       — Согласен с вами, граф, но давайте подождем, до чего договорятся наши господа министры. А пока ненадолго сменим тему. Вас уже оповестили о новой посольской миссии, которую послезавтра направляет к нам Османская империя?       — Во всех деталях, — качнул головой тот, мельком поглядывая на лысеющего пузатого генерала с увешенной орденами грудью, который в этот момент взял слово. «Очередной штабной сказочник» — подумалось ему.       — Полагаю, ваши дипломатические обязанности также разъяснили? — предпочел уточнить Константин и, получив утвердительный кивок, добавил. — Помимо них будет еще одна просьба, лично от меня.       — Весь во внимании, мой государь, — граф приготовился слушать.       — Дело тонкое и очень деликатное, — начал король, — поэтому обращаюсь именно к вам, как лицу, снискавшему мое особенное доверие. В свите главного посла ожидается женщина… ее имя и должность пока неизвестны, но последние донесения говорят о том, что она очень опасный человек. Возможно, запланированные переговоры — лишь отвлекающий маневр, а истинная цель посольства — сбор сведений о нашем королевстве и его уязвимых местах. Обозначенная женщина одна из тех, кто попытается собрать эти сведения, не вызывая подозрений.       Король помолчал, задумавшись, а затем продолжил:       — Прошу вас, мой друг, уделить повышенное внимание данной особе. Вы отлично умеете находить общий язык с прекрасным полом, и сейчас ваши таланты могут сослужить нам неплохую службу. Постарайтесь разговорить ее или, по крайней мере, помешайте ей разговорить кого-либо еще.       — Вы можете положиться на меня, — в темных глазах фаворита не промелькнуло ни тени сомнения, он покорно склонил голову, — ваша просьба будет исполнена, я приложу к этому все возможные силы.       Постепенно совещание исчерпало себя. Основные соображения были высказаны, планы действий предложены, спорные моменты обговорены и подкреплены доказательствами. Последнее слово оставалось за королем. Обер-секретарь собрал воедино всю представленную документацию и кратко подвел итоги. Выслушав его, король Константин постановил придерживаться пока дипломатического курса и вступить в переговоры с турецким посольством, а военную подготовку проводить скрытно под видом смотров и учений, не оповещая население и возможно затесавшихся в нем шпионов. Государь подписал несколько необходимых указов, раздал последние наставления и распустил совет.       Покидая королевскую приемную, министры взволнованно переглядывались и перешептывались, делая многозначительные паузы. В широкой зале, расположенной перед покоями короля, царил полумрак. Оплывшие восковые свечи в настенных канделябрах нещадно чадили, трепеща языками пламени на внезапных сквозняках. В преддверии скорой ночи факелы зажигать не стали.       Погруженный в размышления о предстоящей работе, граф замешкался и не заметил, как от группы людей в военных мундирах отделился темный силуэт. Неспешно и чуть прихрамывая, он направился в его сторону, преграждая путь к выходу из залы. Приблизившись почти вплотную, шаркнул ногой и поклонился:       — Мое почтение, граф Дракула!       Граф поднял голову. Невысокий, но статный мужчина пятидесяти лет, одетый в парадный мундир с кистями и эполетами с осуждением смотрел прямо на него. На несколько одутловатом лице в узких прорезях глаз напряженно бегали зрачки. Короткая борода и щегольски подкрученные усы растрепались и неаккуратно топорщились в стороны.       — Осмелюсь предположить, что именно благодаря вашему вмешательству идея развертывания мобилизации не получила поддержки? Я заметил, как во время обсуждения вы переговаривались с королем. Не боитесь, что своими интригами приведете нас к катастрофе? — Настерский глубоко дышал, на лбу проступили капли пота. Нижняя челюсть заметно подрагивала, когда министр делал паузы, чтобы глотнуть воздуха.       Смерив оппонента взглядом, граф улыбнулся:       — Вы ошибаетесь, достопочтенный князь. Предположение весьма лестно, но вынужден вас разочаровать: я не имею столь весомого влияния на государя, какое вы изволите мне приписывать. Мнение совета разделилось, но большинство голосов поддержало формат переговоров.       — Не знаю, чего вы добиваетесь, — возмущенно взмахнул руками генерал, — но мы упустим время. Необходимо действовать сейчас!       — Предмет спора уже решен, — трезво заметил граф. — Не вижу смысла продолжать препирательства. Разумнее будет отправиться по своим делам, чтобы достойно выполнить поручения, возложенные на нас королем. Всего доброго! — Дракула вновь широко улыбнулся и откланялся. Сделав полшага назад, он обогнул соперника и направился к выходу под пристальным взглядом последнего.       — Что, брат, не вышло беседы? — раздалось из темного угла. Пузатый генерал, последним выступавший на собрании, где-то раздобыл пару бокалов с вином и теперь протягивал один своему товарищу, жестом приглашая пройти к камину.       — Все дипломаты — заносчивые дурни, которым лишь бы языком на приемах болтать, — неприязненно откликнулся Настерский, поворачиваясь к приятелю и протягивая руку за вином. — Попомнят они мои слова, и этот их граф в первую очередь…       Ворчание постепенно захлебнулось в тихом треске каминных поленьев, и оба генерала повели долгий неспешный разговор.       Накинув предложенный лакеем плащ, Дракула вышел на террасу, огибающую дворец по периметру, и остановился в ожидании, пока подадут карету. Новорожденная ночь расправила крылья, утопив дворовые постройки и парковые деревья в молочном киселе лунного света. По угольному небу, пронзенному мириадами звезд, плыли редкие облака, старательно огибая ночное светило, будто не желая мешать ему. Но на горизонте тучи сгущались, обещая если не близкий дождь, то наверняка затяжное ненастье. Прохладный воздух пропитывала влага, поднимавшаяся с сырой весенней земли, отчего граф основательно продрог. Однако спускаться к бочке с горящими дровами, поставленной для освещения возле дворца, он не стал, занятый мыслями о прошедшем совете. Поднятые сегодня проблемы не явились откровением — о многих вещах он знал заранее благодаря приближенному положению к королю. Планировал действия, готовился к назначениям. Но теперь, когда везде были расставлены точки, планы следовало обратить в дела, причем сделать это максимально быстро и плодотворно.       — Ваше сиятельство, карета подана, — раздался голос кучера, и граф, на время откинув размышления, быстро спустился по ступеням террасы на плоские щербатые камни дворцового двора.