В огне

Эпилог. Китнисс Эвердин. Двенадцать лет спустя ... Моим детям уже исполнилось двенадцать. У меня в памяти всплывают воспоминания, правда, неприятные о детях, достигших этого возраста. Я вспомнила Прим на ее первые Жатва и те последние дни в войне против Капитолия. Моего маленького утенка уже нет. Также со слезами на глазах вспоминаю Руту. Ее сестер и маму, и последнюю песенку, которую ей пела. Ру не повезло. Но все же моя дочь называется ее именем. Глядя на нее я почему-то не вспоминаю о моих первых Голодных играх. Это теперь живет во мне как промежуточная игра. Больший след во мне оставила война. Именно я ее начала, но не могу сказать, что свободу, которую мы сейчас имеем, создала я сама. Но теперь я уверена, что все же моя дочь не повторит судьбу Руты. Неподалеку от меня играет Гейл. Наш с Питой сын почему-то очень похож на моего Гейла. Постойте, Гейл не мой, хотя я до сих пор его люблю. Я не имею однако даже малейшего права называть его своим. Когда я решила назвать мальчика Гейлом, Пита не возражал, а только спросил, действительно ли мне нравится это имя, или я просто хочу назвать его именем своего друга. Я ответила ему поцелуем, он не возражал. Сейчас я ношу под сердцем третьего ребенка. Это девочка, я даже выбрала ей имя, Прим. Сестра была самым дорогим в жизни перед Играми, да и после тоже. Поэтому я не могу оставить память о ней бесследной. Мои дети стали для меня стимулом, хотя их я родила ради Пити. Я вспомнила слова Гейла в лесу в тот день, когда начались те злосчастные Игры. Ответ на слова: "Я никогда не буду детей", была "А если жить не здесь". Вспомнила о наших планах и желания. Мы сейчас, вероятно, были бы вместе. Но я вспомнила об обещании себе никогда не жалеть о прошлом и перестала об этом думать. Да, я живу как не здесь. Но все же у родного дома. После рождения Прим я почему-то стала дальше от Питы. Не знаю, с чем это было связано, но все стало ежедневным и неинтересным. Я вспомнила свои шестнадцать и пошла в лес на охоту. Хотя денег у нас было предостаточно и мы не голодали, я все же решила немного развеяться. Пита не возражал. Когда я бежала в лес, обошла свой старый дом, пролезла под проволочный забор напряжения и нашла в траве лук. Сейчас оружие никто не запрещал, но я все же не стала хранить его дома. В лесу надежнее. Я все же не потеряла своей меткости и подстрелил трех белок и двух птиц. Я вспомнила нашу с Гейлом охоту, как он вспугивал птиц, а я подстреливала. Гейл.Слишком много воспоминаний о нем было именно в лесу, и я забрала дичь и пошла домой. Вечером мои дети в очередной раз попросили нас с Питой рассказать о Голодных играх. О тех, первых, о нашем знакомстве. Рута сказала, что хотела бы туда попасть и была бы такой непобедимой, как и мама, то есть я. Я поцеловала дочь в румяную щечку и улыбнулась. Того, что я пережила, я точно не пожелаю своим детям. Никогда. Я снова вспомнила все, что было для меня важным: Руту, Прим, маму, Игры, Гейла. Прервал мои мысли Пита, который принес Прим дочь, чтобы я ее покормила. Ее голубые глазки и беленькие волосы вспомнили мне сестру еще больше. Я заплакала. Прим зато улыбнулась, как это делала когда другая Прим. Которая должна была попасть на Игры, если бы я не согласилась добровольцем, которую убили, если бы я не пошла на Игры второй раз, и которая умерла, спасая детей на войне. Эти воспоминания были для меня слишком болезненными. Я их отвергла. Пита отнес малую в детскую, потом как всегда Гейл пришел и пожелал нам спокойной ночи, взял плед для Руты и вышел. Если бы сейчас моя девочка или сын должны идти на Игры, я бы не имела детей. Но все это уже позади и меня уже не волнует. Я поцеловала Питу и заснула. Мне снилась Прим. И Рута. И Гейл. Три человека, которых так напоминали мои дети. А если бы на тех Играх остались я, Пита и Рута, что бы тогда было? Я спросила об этом утром Питу. Он сказал, что уже поздно что-то предполагать, и я смирилась. Вообще, дистрикт одиннадцать сыграл большую роль для меня на Играх: я бы не справилась с карьеристами, если бы не изобретательность Руты и не выжила бы, если лежала без сознания от укусов ос-убийц. Была бы убита Миртой, если бы не Цеп у Рога изобилия. Поэтому в туре победителей мне особенно больно было в дистрикте одиннадцать. Я вздрогнула. Пита заметил это и попросил все же забыть об Играх, так как сейчас - новая жизнь. Я согласилась. Это было мое последнее воспоминание о них. Если не считать того раза, когда все же двенадцатилетняя Прим попросила рассказать. Китнисс.