Один вечер

В этот раз миссия оказалось долгой. Слишком долгой для Скуало. Эта прибрежная страна древних столиц, глупых танцев и страстных песен изрядно раздражала мечника. Тяжелые стены пафосной викторианской гостиницы словно ограничивали собой весь окружающий мир, создавая душное замкнутое пространство, наполненное приторно-сладкими запахами мускуса и имбиря. Лучи заходящего солнца лениво пробивались сквозь тяжелую бархатную ткань занавесок, превращая старинный кирпич стен в багровый, точно омоченный свежей кровью, слой пыли. Мечник лежал на необъятной кровати с кучей белоснежных подушек, разбросанных в хаотичном порядке, и внимательно рассматривал причудливый рельеф потолка. Да, видимо, в этот раз чертов босс не поленился вытрясти из Марммона солидную сумму на организацию этой глупой слежки, которая уже на месяц заперла его в ненавистном портовом городке. О чем он вообще думал, отправляя его, Скуало, на столь нудное и затяжное задание? Для такой простой работы гораздо больше подошел бы на все готовый ради босса исполнительный Леви или кто-нибудь из командующих отрядами, подчиненными Варии. Бездействие опустошало мечника, периодически вводя в состояние полнейшей фрустрации. Хотя, возможно, причина столь не свойственного для него состояния была не только в неподходящей миссии. Суперби резко поднялся с кровати, накинул привычный мундир и вышел из номера, резко захлопнув дверь. Девушка на ресепшне со слащавой улыбкой пожелала приятной прогулки. Раздражает. Судя по всему это в её привычке делать больше, чем обязана, то заявляясь в полдвенадцатого ночи в разлетающемся шелковом халате проверять качество уборки номеров, то врываясь с утра пораньше с завтраком, который с таким же успехом можно было взять в столовой. В любой другой раз он бы давно указал этой тупой суке её место, отвадив у неё всякое желание "проявлять заботу". Но сейчас ему было все равно. Уже давно в его сознании не поселялось ничего кроме каких-то порой пугающих абстрактных размышлений и ленивого раздражения. Ноги сами несли мечника по уже наизусть выученным узким улочкам прямиком к причалу. Каменные мостовые еще не успели остыть после дневного зноя, но словно вздохнули с облегчением, отработав очередные шумные будни, и законно впитывая сейчас успокаивающую вечернюю прохладу. В заливе поющие лезвия ветра мерно вспарывали водную гладь, заставляя её покрываться мелкой рябью. Лезвия... С каких пор в самых простых повседневных явлениях он стал улавливать тень ненавистного самовлюбленного и самокоронованного мальчишки? Или же он уже не был столь ненавистным? Скуало втянул ноздрями солоноватый морской воздух. Близость воды успокаивала. Сам плохо это осознавая, мечник давно признался себе в том, что ему не хватает шишикающего раздражающего фактора, и именно в этом кроется весь корень его проблем. Почему-то вспомнилось, как только придя в Варию, Бел всюду шатался за капитаном, поминутно вызывая недовольные "Врооой" и с королевским шармом выбешивая правую руку босса. А еще в памяти всплыла ураганная осенняя ночь, когда вдруг выяснилось, что принц боится грозы, и Скуало не оставалось ничего, кроме как забрать это недоразумение к себе на ночь... Мечник недовольно встряхнул головой, отгоняя прочь непрошеные воспоминания, и шальные фантазии, дорисовывающие реальное прошлое. Нет, он же не какой-то извращенец вроде Луссурии. Просто от этой глупой миссии, кажется, можно сойти с ума. Сидя за стойкой светящегося неоновыми вывесками бара и выпивая несчитанную рюмку абсента, Скуало не раз поймал себя на весьма неподобающих ему мыслях о белоснежной коже принца и о том, что девушка с ресепшна могла бы прийтись сегодня ночью весьма кстати, если бы её волосы оказались более блондинистого оттенка.