***
Отчего-то Ино не испытывала моральных терзаний, встречаясь с нукенином. Ей нравилось встречаться с ним глазами после долгого расставания, прижиматься крепко, целовать его, почти до головокружения и встречать рассветы именно с ним. Гнать напрочь мысли, что у них нет будущего. Осознавать, что однажды, в абсолютно ничем не примечательный день, он не придет на встречу. Узнать от кого-нибудь из своих друзей об уничтожении члена Акацки, по имени Дейдара, знаменитого своими техниками взрыва. Не быть уверенной, что сердце не дрогнет, не сожмется от боли и не придется бороться с желанием схватиться за грудь, пытаясь хоть чуть-чуть успокоить глупое сердце. Гнать напрочь мысли, что на память у нее не останется ничего, кроме болезненных воспоминаний и одной единственной статуэтки, слепленной в предрассветные часы его рукой для нее. Смотреть на кусок глины и бороться с желанием разбить, только бы избавиться о напоминании, о том, кто посмел оставить ее, ту, которая совсем не ждала, совсем не сидела на самых высоких ветках деревьев, не сводя глаз с горизонта, совсем по-детски мечтая о счастье. Не думать о таком развитии событий было до ужаса тяжело, когда лежа рядом с ним слушать его отрывистый смех, ловя взгляд голубых глаз. Сплетаясь в единое целое, не думать о том, что это может быть в последний раз. Пытаться впитать, как губка, все, что он ей давал. Что он думал — ей неизвестно. Или, может, он не думал об этом вообще, стараясь вышвыривать эти мысли из головы, как и она. Дейдара, смотря на горизонт, видел в облаках ее образ. Как-то сопливо романтически он был настроен. И статуэтку ей слепил, хотя оставлять что-то на память было не в его стиле. Они же просто спят вместе, к чему все эти тонкости. Но зачем он, не снимая, носит ленту, которую она ему подарила (он просто взял ее в руки, а она не стала забирать), он не знал. Старался не думать о том, что во время очередной схватки с врагом проиграет. Непобедимых нет — он знал это, несмотря на свой молодой возраст. Не боялся смерти, но боялся в последние мгновенья вспомнить голубые глаза, полускрытые челкой, и мерцающую улыбку, так часто загорающуюся на ее лице. Боялся осознать, что все-таки что-то большее, чем удовлетворение человеческих потребностей было между ними. Понять, что следующей встречи не будет. Он не сможет больше выискивать ее среди людей, раздражённо хмыкая на почему-то быстро бьющееся сердце. Точно знать, что уйдет раньше. Она проживет еще долго и встретит своего принца. При мысли об этом у него почему-то сжалось сердце и кулаки. Такие, как Ино — не умирают и не встречаются с нукенинами, рискуя своей репутацией и даже свободой. Они оба не любят и не хотят заглядывать в будущее, точно зная, что не увидят там друг друга вместе. Вот только быть рядом до последнего, со страхом всматриваясь в толпу, они не перестанут. Слишком мало закатов они проводили, слишком мало рассветов встретили. Слишком много молчали о главном, слишком долго отрицали очевидное…Часть 1
10 ноября 2014 г. в 23:33
Шаги его не были слышны в пожухлой траве, хотя шелест должен был выдавать его с головой. Идти по дороге преступника, которую он сам же себе и выбрал. Не уметь просить помощи, никого не любить, кроме своих обожаемых взрывов, принимать бьющую и вызывающую слезы и резь в глазах правду. Смотреть на смерть и не чувствовать ее. Завидовать умершим и с томлением ждать своего часа. Лезть на рожон, в надежде, что противник увидит мелькнувшее в глазах желание все закончить, проиграть битву со смертельным исходом, но никогда не показывать страха, поддаваясь бешеному желанию выиграть, и вновь одержать победу. Не смотреть на яркое солнце и радоваться, когда небо затягивают свинцовые тучи. Глупое светило лжет, светит ярко, но без толку. К чему освещать этот прогнивший во всем мир? Не знает, и не узнает никогда. Нет в этом мире ничего по-настоящему ценного. Все умирает, все проходит.
Любил сидеть на самой высокой ветке самого высокого дерева, и смотреть на линию горизонта. Верить, что там, где-то, далеко отсюда можно жить по-другому. Даже не верить, это было бы слишком наивно, а лишь надеяться. Надежда — это то не многое, что осталось.
Любить такие простые вещи , как сладкие шарики данго и зеленый чай. Любить глину, которая так податливо перекатывалась в руке, принимая любую желаемую форму. Любить спорить с Сасори о вечном, и абсолютно точно знать, что ничего вечного нет. Нельзя оценить вечность, живя строго определенным куском времени. Нужно наслаждаться сейчас и не думать о завтрашнем дне. Для шиноби это непозволительная роскошь.
Встреча их вряд ли была предначертана судьбой, а может это случилось именно по ее воле. Можно спорить об этом до хрипоты, это лишь вопрос взгляда на жизнь. Считаешь ты себя ведомым или не подчиняющимся законам какой-то непонятной силы.
Взгляды пересеклись, полуулыбки засветились, а дыхание совсем незаметное, но такое по-предательски сбитое. Не было светских бесед или туманных намеков. Номер над баром, танец тел до утра. Быстрые сборы по окончанию, безмолвное прощание. Она направилась на восток, не обернувшись, спеша вернуться с миссии. Он же на север, на встречу с очередным противником и очередным ожиданием смерти.
Вспоминали друг друга лишь иногда, ненароком. Он, когда случайно задевал раны от ее ногтей на спине, которые будто отравленные ядом, бесконечно долго не заживали. Она, когда натыкалась на фиолетовые отметины на теле, будто татуировки, въевшиеся в кожу. Дотрагивались до них, на секунду погружаясь в воспоминания, но почти сразу встряхивали головой, переключались на более важные мысли.
Он не тосковал по голубым глазам и запаху цветов, который смог запомнить, не смотря на то, что никогда не любил цветы. Она не вспоминала ощущение сильных рук и запаха пороха, но почему-то вздрогнула, когда на празднике облако дыма после фейерверка накрыло ее.
Отправляясь с Шикомару на миссию, она не ждала встречи, не оглядывалась неосознанно на постоялых дворах в поисках знакомого лица.
Привыкла думать, что Шикомару тот, кто предназначен ей. И плевать, что он с Темари. Не верила до последнего, что эта грубоватая и такая своенравная куноичи сможет украсть сердце теневика. Однако со временем врать самой себе было все сложнее. Не замечать перемен в Шикомару было невозможно. Оставался все тем же ленивым Нара, что не мешало его работе в АНБУ. Элитный боец, гений один на миллион. Уставший, серьезный взгляд, неуловимо менявшийся, светлеющий при виде силуэта песчаной принцессы. Тяжело было не думать, что именно Темари мотивирует его совершенствоваться, отрываться от излюбленных облаков, добиваться своего далеко не скромного места в жизни. Понимать, что она, друг детства, почти никогда не могла добиться от него чего-то большего, чем хмурый взгляд и недовольства, из-за того, что загородила ему облака. Тяжело было не замечать и не вспоминать, а воспоминая игнорировать.
Ино только отводила взгляд, скрывая лицо за челкой, старательно растягивала губы в улыбку и звонко приветствовала Темари. Та же не долгим, но пронзительным взглядом смотрела прямо в глаза, и диалог без слов был проигран.
Не умеющая отступать, в этот раз она сошла с дистанции. Навязываться мужчине — последнее дело.
Отводить глаза от их сплетенных рук, улыбаться неизвестно чему и шутить по поводу и без повода. При первой же возможности удалиться, зная, что ее отсутствие не огорчит.
Спонтанно отправится к Хокаге и после в кратчайший срок скрыться в листве деревьев. Бежать так долго, что даже натренированные мышцы начали уставать. Остановиться и решить заночевать в лесу, без сна пролежать всю ночь у костра.
Не думать ни о чем и, в то же время, цеплять отдельные мысли из такой пустой и легкой головы. Не услышав, скорее почувствовав чьё-то присутствие рядом и не обернуться. Абсолютное безразличие и тяжесть во всем теле не давали хоть как-то среагировать.
— Наслаждаешься красотой звезд? — насмешливый голос раздался справа.
— Наслаждаюсь одиночеством, — равнодушный ответ.
— Какой тонкий намек.
— Какой проницательный собеседник.
Тишина и только шуршание травы рядом и запах пороха.
Не зная, сколько времени прошло, они лежали и в унисон молчали, даже не пытаясь возобновить диалог.
Говорят, перед рассветом самые темные часы. Именно в этой почти кромешной темноте, Ино чувствовала оглушающую тоску. Не умея выразить это словами, она на ощупь искала человека рядом, хватаясь за него ледяными пальцами, холодными совсем не от утренней росы.
Он отвечал, не видя, а только чувствуя запах цветов, гладкую кожу под пальцами и свежие порезы на спине. Отрешенно подумал, что шрамы будут похлеще, чем от боевых ранений.
У них уже почти ритуал заниматься сексом, совсем не любовью, на рассвете. Только в этот раз после всего она не поднялась, небрежно перекинув волосы за спину, а лежала на спине, полу прикрыв веки, думая о своем. Он почти мимолетным, почти ничего не значащим взглядом скользит по ее телу, чуть больше чем следует, останавливаясь на лице. Ему нравится ее бесстыдная нагота, естественность манер. И ему не нравится, что ему что-то в ней нравится.
Он раздраженно трясет головой и смотрит на восходящее солнце, сожалея, что осень наступает так медленно, не затягивает раздражающее светило свинцом. Слушать сопение рядом, погружаясь не в сон, а в какое-то коматозное состояние, в воспоминания….
Образы были смутными, почти что нереальными, но от того не менее родными и успокаивающими. По какой-то странной причине ощущать почти что счастливое спокойствие.
Очнулись лишь спустя долгое время,почти одновременно. Погруженные в свои мысли, они неторопливо приводили костюмы в порядок.
— Как тебя зовут? — насмешливый вопрос прозвучал как-то чересчур громко.
— Ино, — ответила она, даже не взглянув.
— Дейдара, — в свою очередь представился он.
Молчание, и неловкости не было. Довольно странно обменяться едва ли десятком слов с человеком, с которым переспал пару раз. Поймав себя на этой мысли, Ино усмехнулась.
— Я, так понимаю, ты на миссию? — почти равнодушным голосом поинтересовался Дейдара, застегивая плащ.
— Правильно понимаешь, — безразлично ответила девушка, пристегивая сумку с кунаями к поясу.
Глаза в глаза, и молчание без тени улыбки. Ее взгляд с тоской — чуть остекленевший, его насмехающийся — чуть обреченный.
— Через десять дней, в гостинице, где встретились в первый раз, — слова слетели с губ, а он и не понял, почему вдруг принял такое решение.
— До встречи, — сухое прощание и легкий кивок головы.
Почему она приняла приглашение, Ино не знала, однако не возникло у нее желания вернуть сказанное. Прощание без слов, без поцелуев, взмах волосами и резкий прыжок на ближайшую ветку.