А знаем ли мы вообще тех, с кем спим?

Торговая площадь Денерима гудела... Воздух время от времени пронзали радостные вскрики, звук бьющихся друг о друга кружек с элем, уже не связные отрывки песен и непрекращающийся скрежет доспехов. Столица Ферелдена чествовала нового короля, Алистера Тейрина, но многие горожане, с головой погрузившиеся в праздник, не имели понятия каков же повод торжества. Огни резали мои уставшие глаза. Я искренне пыталась вызвать в своей душе хотя бы отголосок ощущения беззаботности и легкости, но тщетно. Передо мной, словно десятки светлячков, в танце кружила разношерстная толпа: свет отражался в их волосах, сверкал на латах, искрился в украшениях и на клинках легких мечей. И даже заплатанная скромная одежда слуг уже не казалась такой затрапезной. Взгляд перебегал с одного на другое, но остановиться на чем-то казалось мне невозможным. Я стояла поодаль, у входа в родной эльфинаж, в то время как мои спутники были частью всеобщего сумасшествия. Огрен, уже изрядно выпивший, озирался по сторонам в поисках бедолаг, поведение которых смогло бы показаться гному хоть немного оскорбительным. Наконец, ему повезло, и уже через пару минут берсерку удалось развязать грандиозную драку. Морриган за весь вечер ни на минуту не отошла от ювелирной лавки, практикуя свое умение торговаться и поминутно давая жесткий отпор весьма навязчивым поклонникам. Зевран поначалу присоединился к пляшущей толпе, но уже через несколько минут стоял в стороне в компании двух горожанок, которым, судя по всему, общество эльфа было очень по душе. Мои мысли уже давно были в уютном пролеске, где мы разбили лагерь, осталось лишь донести туда свое тело. Хоть Алистер и настаивал на том, чтобы мы остались в замке еще хотя бы на несколько ночей, я больше не могла выносить назойливого общества дворцовой прислуги. Огрен, чье лицо и руки украшали ссадины и синяки, и Морриган, счастливая от звона браслетов на ее запястьях, подошли ко мне, едва я позвала их. Чуть позже присоединился Араннай, с неохотой оставивший свою компанию. - Моя милая Табрис, неужели мне не позволено закончить рассказ о наших прошлых подвигах до того, как мы пойдем совершать новые? - Зевран, твои слушательницы вполне могут придумать свою, не менее завораживающую концовку, а сейчас самый важный подвиг - дойти до лагеря, не уснув по дороге. - Вас всех и впрямь клонит в сон? Меня, например, бодрит атмосфера сегодняшней ночи. Но если вы действительно собираетесь уходить, то я мог бы остаться, а завтра утром поделиться с вами самыми свежими сплетнями, ручаюсь, многие здешние горожане (взгляд эльфа задержался на его бывших спутницах) знают немало историй, которые могут рассказывать вплоть до рассвета, - ухмыльнулся эльф. Удивительно, как на мужчин действует приятное им женское общество. Всего несколько часов назад обозленный моим отказом принять его подарок, Зевран пресекал все попытки начать разговор, а сейчас ради продолжения увлекательной беседы, антиванец даже не пытается язвить. - Я сомневаюсь, что нам будут интересны слухи о местной знати, Зев. Мы выходим сейчас, пока еще не стемнело окончательно. Араннай хотел сказать еще что-то, но, прожженный до костей моим взглядом, понял, что, при всем его красноречии, ему вряд ли удастся что-то изменить. Едва за нами захлопнулись городские ворота, разрозненные звуки денеримского праздника перестали резать слух ужасающей какофонией. Мы ступили в вязкий, прохладный, лесной туман. Дорога была окружена частоколом остроконечных сосен, которые как будто подпирали звездное небо. Весь недолгий путь мы шли молча, думая каждый о своем, и только Огрен время от времени оставлял крайне непристойные комментарии, которые Морриган, по его мнению, должна была счесть комплиментами. В любой другой вечер их перепалки веселили меня, но сейчас каждый шаг давался с трудом и сопровождался уколами совести. "Диана, признайся хотя бы сама себе, - медленно и уверенно пищал внутренний голос, - там, в столице дело было не столько в усталости и головной боли, сколько в ревности. Да, именно это светлое и прекрасное чувство ты испытала сегодня вечером, поздравляю". Мне страшно хотелось съерничать в ответ, но я одернула себя, представив, как глупо это выглядело бы со стороны. Как только сквозь белесую завесу показался огонек костра, я поняла, что совершенно неспособна идти дальше - ноги заплетались, и, погрузившись в свои мысли, я не заметила торчавший из земли корешок, и, запнувшись об него, упала на землю. - Ха-ха, мой дорогой Серый Страж, танцуешь ты неважно, - не упустил возможности подколоть меня Зевран, - хотя знаешь, порой в танце, кхм, да и не только в нем, все зависит от партнера. С этими словами и ироничной ухмылкой он подхватил меня на руки. Я хотела было одернуть его, но сил не хватало даже на это. Едва мой затылок коснулся прохладного металла его доспехов, я невольно заснула. Очнувшись посреди ночи от холода, я совершенно не чувствовала ни рук, ни ног. Скорее всего, я спала всего пару часов, слабость прошла, но в теле все равно ощущалась усталость. Я попыталась поднять руку и подложить ее под голову, но что-то больно сдавливало мое запястье. После пары безуспешных попыток хотя бы слегка пошевелить кистью, я уже была готова сдаться, и вдруг краем глаза я увидела, что мои запястья были связаны кожаным ремнем. Сердце бешено забилось. Я попыталась освободить руки, но края ремня пребольно врезались в кожу, оставляя красные следы. В тот момент, когда я решилась позвать на помощь своих соратников, искренне надеясь, что они еще в силах мне ее оказать, я заметила одно весьма пикантное обстоятельство: ремень, связывавший руки, был сейчас на мне единственным предметом одежды. Я замешкалась, не зная, что предпринять: выставить себя на посмешище перед моим отрядом, позвав их, или же попытаться выбраться самой, но мои размышления прервал едва уловимый шорох. В темноте едва различимо сверкала ухмылка Аранная. - Как тебе спалось, amora? Приглушенный голос сочился самодовольством. Зевран долго и оценивающе смотрел на меня с ироничной полуулыбкой, а затем по-кошачьи подошел ко мне. Сквозь щелку в стенах палатки пробивался лунный свет, на секунду отразившийся в миниатюрном антиванском клинке, зажатом в его ладони. Конечно же, с той минуты, когда его меч проскользнул в нескольких дюймах от моей шеи, едва не лишив Ферелдена одного из последних Серых Стражей, прошли месяцы. Но мысль о возможном предательстве никогда меня не покидала. Я научилась доверять Зеврану, посмеивалась над Морриган, каждый раз украдкой нюхающей походный обед, и над Алистером, время от времени оборачивающемся назад во время боя, но я запрещала себе думать, что они правы. И вот сейчас я нахожусь во власти наемного убийцы, медленно приближающегося ко мне с острым кинжалом. - Mi diosa, я и не замечал раньше, какая ты соблазнительная, когда боишься чего-то, - с этими словами он слегка провел острием по моей руке от сгиба локтя до запястья, оставляя едва заметные отметки,- Хах, дорогая, ты никогда ничего не боялась, ну или делала вид. Мой милый Серый страж, у тебя даже получилось провести таким образом многих наших сопартийцев. Многих, но не меня. У антиванских Воронов глаз на это наметан, можешь не сомневаться. Он расплылся в коварной ухмылке. Несколько минут мы молча смотрели друг другу в глаза. В наступившей тишине я могла слышать, как бешено билось мое сердце, несколько раз я хотела отвести взгляд, но понимала, что выдам себя - свой страх, а потому просто продолжала буравить его темными от злости зрачками. - И даже сейчас, - как будто бы с легкой досадой почти прошипел Араннай, - ты не сдаешься, и продолжаешь бороться со своим испугом, хотя безуспешно. Серебристый клинок коснулся моей шеи, оставляя на ней небольшую царапину. Мысленно я давно была готова к смерти. Я перестала бояться ее в ту самую минуту, когда взяла на себя всю вину своего двоюродного брата за смерть того лордика, обрекая себя на заточение и казнь. В ту минуту мне лишь хотелось посмеяться над собой - пройти обряд посвящения, Остагар, Тень, восстание мертвых в Рэдклифе, бесконечные нападения сподвижников Логейна и Глубинные тропы лишь для того, чтобы оказаться убитой своим любовником. Браво, Диана, брависсимо. - Mi flor, с момента нашей встречи и по сей день я без остатка принадлежал тебе, по вполне понятным причинам, за мной же охотились вороны, как-никак, и я не мог покинуть отряд. Но ты перерезала моих бывших братьев по оружию, не без моей помощи, разумеется, теперь я волен делать что хочу. И намерен сделать то, что хочу Я. С этими словами он слизнул капли крови с моей шеи, жадно впиваясь губами в кожу, слегка задевая ее зубами. Его руки, доставившие мне раньше немало приятных мгновений, сейчас блуждали по моему телу так жадно и беспардонно, словно я была тряпичной куклой. Оставив на ключицах несколько отметин, губы Зеврана скользнули вниз, и едва я захотела крикнуть ему, чтобы он прекратил немедленно, его язык коснулся моей груди, и я смогла лишь тихо застонать. Несмотря на то, что сейчас я была игрушкой в руках антиванца, вещью, которую можно использовать, я бы ни за что не согласилась избавиться от ремня, держащего мои запястья, лезвия, оставляющего следы на моей коже, и грубых прикосновений, от которых меня словно пронизывало электричеством. Разумеется, это не ускользнуло от прищуренных карих глаз Аранная: - Хм, неужели будущей героине Ферелдена до сих пор нравится чувствовать себя подчиненной чьей-то власти? Что же ты не сказала мне об этом раньше? Ведь я не смею отказать тебе в этом удовольствии. Как художник кистью, он клинком стал рисовать на моей коже немыслимые узоры, иногда разрезая ее до крови, но уже через мгновение собирал темные капли губами. Спускаясь все ниже и ниже, Зевран дразнил меня, избегая наиболее чувствительные участки тела. Уже через пять минут этой волнующе-грубой пытки мое терпение было на исходе. Я готова была умолять его о продолжении, и он прекрасно знал это, а потому не спешил. Едва кинжал Ворона коснулся моей груди, а дыхание обожгло кожу шеи, я, не выдержав, произнесла: - Возьми меня... В тоже мгновение пальцы Зеврана скользнули между моих ног, а он, ухмыляясь, прошептал мне на ухо: - Ты недостаточно убедительна в своей просьбе, дорогая, попробуй еще. - Я.. Ты, ты можешь сделать со мной все, что захочешь, все..., - Араннай начал жадно целовать мою шею, не дав мне закончить фразу, и я лишь застонала в ответ на его ласки. Внезапно я почувствовала острую боль в мочке уха, а через мгновение услышала еле уловимый металлический звон. Соскользнув с ладони Зеврана, сережка качнулась в воздухе и коснулась моей кожи. - Теперь ты только моя, - прошептал антиванец с едва заметной ухмылкой и резко вошел в меня, от чего я едва не потеряла сознание. От обходительного и нежного любовника, с которым я проводила большинство ночей в лагере, не осталось и следа. В каждом движении Ворона чувствовалась хищная, животная страсть, словно он думал исключительно о своем удовольствии, совершенно забыв обо мне. Но это было так опасно, запретно и желанно, что я с трудом находила в себе силы сдерживаться, чтобы не закричать в голос. Едва его пальцы скользнули по моим бедрам, перед глазами словно блеснул сноп искр, а тело покрыли мурашки. Если бы эти мгновения могли длиться вечно, я бы была готова терпеть эти столь волнующие пытки снова и снова. Палатку наполнил стон Зеврана, больше напомнивший мне рев дикого животного, и он плавно опустился рядом со мной. - Согласись, иногда приятно побыть в роли жертвы, кому как не мне это знать, - Араннай распутал ремни, державшие мои запястья, легко поцеловав красные следы. - Это еще одно действие, в котором многое зависит от партнера, - сказала я, теребя пальцами изысканную сережку, - очень многое...