***
Мрак царил в этой комнате с самого заселения «почетного» гостя деревни. Из-за раскрытого окна, по помещению свободно гулял теплый сухой ветерок, колыхая пламя все той же одинокой свечи на столе. Рядом со столом стоял единственный стул, на спинке которого покоилось белоснежное хаори, напоминающее о украденном титуле и большом самомнении хозяина. Юноша сидел прямо у раскрытого окна смотря в даль, не всматриваясь ни на что конкретно. Ему больше соответствовало первое прозвище «бродяжника» из-за постоянного желания одиночества. Так больше простора для размышлений, а окружающая атмосфера совсем не важна. Лишь тишина. Ее то, как раз и нарушил приглушенный скрип открываемой двери. Хозяин так и продолжал свою странную медитацию, не обращая внимания на нарушителя. Темари, девушка которая вошла, очень не любила подобное поведение у людей, но больше ее злило, что ее открыто игнорируют. Гостья громко отодвинула стул, оставив хаори на спинке, и села, устроив ноги на столе с одинокой свечкой, положив одну на другую. — Знаешь, невежливо игнорировать своих гостей, — надменным тоном сказала Собаку но, скрестив руки на груди. — Как и заходить в чужую комнату без стука, — ответил хозяин ей под стать. Он все же развернул кресло, но сделал это с крайне раздражающим звуком. Тусклое свечение вместо глаз было направленно на нарушительницу и казалось прожигало ее. — Чем обязан? — Гаара вернулся, новость об отсоединении Суны Коноха приняла неоднозначно, поэтому этот вопрос будет вынесен на саммит. — Темари было неловко от взгляда собеседника, но она мастерски скрывала эмоции. Единственное что выдавало ее, так это частая смена нижней ноги в перекрестии на столе. — Что ты задумал, Учиха? На еле освещаемом лице юноши появилась хищная ухмылка. — Не проще ли убить тебя, вместо того, чтобы отвечать? — Тебе нужен союз с «Песком», сомневаюсь, что моя гибель сыграет тебе на руку. — Собаку, но хитро улыбалась в ответ. — А теперь ответь, зачем ты разбил статую? — Можешь поверить, я бы не стал действовать так неосторожно. Как по мне, так слишком много следов. — Идеально белые зубы имели жуткий блеск даже в полумраке. Темари на миг замешкалась, а ведь и в правду, слишком явная порча имущества снимала все подозрения с Учиха, он не на столько глуп. Девушка признала свой промах и предпочла отступить, так и не начав «бой». Она убрала ноги со стола и собиралась уже уходить, как ее окликнули. — Ты достаточно видела в том захолустье тогда. Моя цель — это уничтожить Альянс, чтобы сохранить нашу значимость. Открыть шесть путей истой силы шиноби через конкуренцию. Только поэтому я здесь пока мои соратники пополняют свои ряды. — Достижение твоей цели прольет реки крови. Да и ты слишком эгоистичен чтобы делиться своими «путями». — куноичи без страха смотрела в блеклые луны. — Не я один, и этот эгоизм и является ключевой частью «путей». Я даю им смысл существования, ведь ниндзя нуждаются в работе, а Альянс не может ее достойно распределить, тем временем обычные селяне приспосабливаются жить сами, а мы на пороге самоуничтожения. — Саске перестал ухмыляться и сложил пальцы рук в замок перед своим лицом. — Обидно признавать это, но ты прав. Мы слишком плотно погрязли в лжеединстве. А то что бывший преступник стал «мессией» в глазах простого люда является серьезным поводом для сомнений. — Я лишь собирал средства для своей армии и исследовал мир вне рамок шиноби… Пока ты копаешь под меня в подозрении в вандализме. Еще одно доказательство недальновидности сил «Альянса«… Но знаешь, я, пожалуй, помогу тебе в этом чертовом расследовании…***
Малые страны больше всего страдали от междоусобиц так называемых «великих» стран, то попадут под удар, то какой-нибудь тиран объявится и подомнет под себя всю власть. Ярким примером является страна рисовых полей ныне известная как «Ото». Вот только все невзгоды и трудности укрепили дух ее жителей. Да и людям свойственно меняться. Как-никак Орочимару был идолом для своих подчиненных. А без лидера государства нет. Змеиный санин предпочел своей родине новый дом и продолжил поднимать селение с колен, оставив свои опыты в прошлом. На время, ведь для любого эксперимента нужны ресурсы… По узким улочкам столицы Ото легкой походкой шла женщина. Ее волосы необычного блекло-синего цвета уложены в высокую прическу. Дама была одета в чуть потрепанное кимоно зеленого цвета с белым цветком на подоле, и один рукав был укорочен до плеча. Выразительный и уверенный взгляд был устремлен к самому высокому зданию деревни, штабу лидера страны. На входе дежурило два охранника, облаченных в традиционную форму шиноби «звука». — Гурен-сан? — удивленно поздоровался постовой. Его голос слегка дрожал, но телом и духом охранник был спокоен. — Вы к Орочимару-сама? Посетительница лишь сузила глаза и предпочла не отвечать на глупый вопрос. Она лишь слегка оттолкнула постового, посмевшего перегородить проход. Охрана предпочла проигнорировать сей жест и подождать, когда нахалка скроется за дверью. — Орочимару-сама, к вам гости, — с легкой заминкой доложились начальнику.***
Учиха Саске надоело находиться в своей «тюрьме», поэтому дождавшись темноты, юноша вышел на улицу, бесцеремонно выйдя прямо из окна. Прогуливаясь по стенам, последний из своего рода всматривался в дома, где остановились члены его армии. Поток чакры подчиненных колебался спокойно и ровно, что говорит о том, что люди не нервничают и на них не оказано воздействие. Но все же, близ самой стены нашелся один горемыка, отклонившийся от нормы. Именно там жил человек, которому внушили украсть писание внутри статуи… «Месия» стремительно понесся в направлении своего прокола, обнаружив на внешней стене однополчанина из «дождя». Его взгляд был безумным и пустым, зрачки глаз и вовсе отсутствовали, и на щеках остались дорожки кровавых слез. Заметив командира, одурманенный солдат бросился в атаку, бормоча что-то бессвязно себе под нос. «Ну как же без побочных эффектов», — подумал Учиха, ловко уклоняясь от простейших выпадов нападавшего. Резкие взмахи встречали свои блоки, метательное оружие со свистом проносилось мимо цели, поднявшийся шум собирал зрителей. Шиноби продолжал нападать, размахивая кунаем во все стороны. Это не было похоже на настоящий бой, скорее на издевательство одного над другим. Но так не могло продолжаться долго. Шиноби дождя остановился, обнаружив, что сражение происходит на глазах у достаточно большого количества зевак, расстегнул свой жакет и громко засмеялся, привлекая еще больше внимания. Все это время Саске внимательно смотрел на своего оппонента, изучая его поток чакры. Только сейчас он увидел второе свечение, отличное от привычного голубого. Цвет инородной чакры совпадал с его собственной, он был грязно фиолетовый. Безумец резко прекратил свой смех и быстрым движением перерезал себе горло, оросив своих зрителей кровью. Учиха моментально оказался рядом схватив умершего за расстегнутый жилет, но тело выскользнуло и полетело вниз. Возле «бродяжника» возникла первая советница Казекаге с боевым веером на изготовку. Мужчина лишь фыркнул и повернувшись к девушке сказал: «Похоже твое следствие закончилось, не успев начаться». Лицо гостя деревни было покрыто кровью, а его рука по-прежнему сжимала жилет. Не сказав ни слова, куноичи спрыгнула к телу погибшего, подняв небольшие клубни пыли вокруг себя. Девушка сняла протектор бедолаги и высоко подняла его над собой, с одной единственной целью, показать его вышестоящему. «Посмотрим, как ты выпутаешься из этого, псевдо-рикудо», — Темари не заметила, как улыбнулась, продолжая смотреть на ненавистный силуэт на стене. Некогда почетный гость не сопротивлялся аресту, он смотрел на довольную куноичи, предвкушая, как легко он сотрет ее улыбку с лица.***
Сменив одну тюрьму на другую, Учиха ждал своего посетителя. На сей раз его комната была меньше, здесь царили запахи сырости и плесени, а также раздражающие капающие звуки сточных вод. Своей армии арестант отдал приказ не вмешиваться, более того покинуть Суну и остановиться в первом лагере. А сам он просто сидел на койке, позволяя мягким прутьям решетки оставаться целыми. Наконец раздался скрежет ключа в замке, и в новые покои вошел лично Казекаге. — Чего ты хотел этим добиться? — холодным тоном спросил он у арестанта. — Стал бы я подставлять сам себя, когда пришел договариваться о союзе? — усмехнувшись ответил Саске, его глаза скрывала плотная бинтовая повязка, но лицо было повернуто к собеседнику. — Что-то одурманило моего помощника и он напал на меня. Гаара внимательно изучал повадки допрашиваемого, тот был уверен в себе и очень спокоен. Казекаге знал, что Учиха позволяет держать себя тут, тем самым доказывая свою невиновность. — Ты же понимаешь, что я не мог тебя не арестовать? — А тебе ясно, что я не виновен, и тебе придется отпустить меня. — Повязка на лице Саске осветилась бледным свечением. — Я остановил вандала, который свихнулся от какого-то местного проклятья. Я считаю что это в наших интересах замять это дело и вернуться к нормальной жизни. Собаку, но кивнул — ты можешь возвращаться в свои покои и прошу простить нас за это недоразумение. Учиха медленно встал с койки, поправив на себе запачканный кровью жилет. Саске прошел мимо Казекаге, словно его тут и не было.