Эрика

«Мы не сработаемся», — подумал Йоджи. Мысль была почти панической. Для паники имелись некоторые основания: Йоджи и впрямь редко пересекался со своими коллегами. Отношения пилота и анимы — вещь слишком личная и непредсказуемая для того, чтобы вмешивать в них кого-то еще, тем более других пилотов. Свою аниму Йоджи считал едва ли не старшей сестрой, обеспечивающей ему связь с миром. В конце концов, именно Эрика — так звали аниму Йоджи — была гарантом его права на существование. Без нее он не мог приносить пользу обществу: слишком слабое здоровье, абсолютное неумение налаживать контакты, — за все нужно платить, в том числе за способности пилота. Йоджи не знал, что за проблемы у его коллег. Замкнутыми, как он, они не казались, но что-то в них было не так. Что-то отличало их всех, и его тоже, от других людей — едва уловимая, однако несомненная разница. «Мы не сработаемся». — Сработаетесь, — спокойный голос Эрики вплелся в беспорядочные мысли. Слишком близко к ангару; раньше Йоджи слышал Эрику только стоя прямо перед ней или находясь в кабине. Со временем ее голос стал громче и отчетливее: она всегда приветствовала его, стоило подойти на достаточное расстояние. Йоджи привык отвечать. Эрика, пожалуй, была единственной, общение с кем приносило ему если не удовольствие, то утешение. Йоджи не считал себя сильным человеком. Разве силен тот, кто готов в любой момент упасть в обморок от истощения и не может есть больше раза в сутки? Тем не менее, Йоджи привык справляться сам. Ему не на кого было положиться — еще со времени той катастрофы, унесшей жизни родителей. Он не доверял взрослым, под чью опеку перешел. Не понимал смысла ежедневных процедур, которым подвергался. Каждый день его отвозили на базу, где проводили постоянные тесты, осмотры, задавали тысячи вопросов, на которые он не мог ответить. Большинство вопросов на первый взгляд казались бессмысленными. Множество картинок, при взгляде на которые нужно называть свои первые ассоциации — зачем это? Ему говорили, что так нужно. Есть общество, которому он может принести пользу, и для этого придется постараться. О том, что, если ты не приносишь пользы, лучше тебе и не рождаться, Йоджи никто не говорил. Но он понимал сам — по взглядам окружающих. В нем росла и крепла уверенность, что это он должен был умереть в катастрофе вместо родителей. Они были полезнее его. Иногда Йоджи отключался от реальности. Потом он не мог вспомнить, что говорил и делал. База, исследования, школа, где он изредка появлялся, косые взгляды, место, которое он должен был называть домом, постоянно сменяющиеся взрослые рядом, больше похожие не на опекунов, а на наблюдателей, — все это смешивалось, превращалось в путаницу из нарушенной последовательности определенных действий. Йоджи чувствовал себя утлым суденышком, которое швыряют из стороны в сторону слишком сильные волны. Ему и в голову не могла прийти кощунственная мысль, будто он сам что-то решает в своей жизни. Измученный постоянными переменами в не меньшей мере, чем их неизбежностью, Йоджи готов был сдаться. Его организм отвергал практически любую пищу. Те, взрослые, хмурились и были им недовольны. Раньше Йоджи заботило их недовольство, но со временем ему стало все равно. Он не приносил пользы. Он был готов признать, что недостоин жить. Именно тогда он впервые увидел Эрику. — Твоя анима? — спросил Макото — единственный пилот, которого Йоджи знал по имени. С двумя другими он виделся хорошо если несколько раз. — Ты ведь тоже ее слышишь? Йоджи вздрогнул. Он не ожидал этого вопроса — как и сложившейся ситуации; единственное, чего он хотел — оказаться подальше отсюда, чтобы не пришлось ничего решать, ничего делать, ни с кем разговаривать. Другие два пилота, в отличие от Макото, не пытались завязать разговор. Тем удивительнее для Йоджи было, когда один из них, до недавнего времени оглядывавший помещение, коротко отозвался: — Не только он. — Что-то произошло, а? Что-то случилось, да, Крис-тян? — четвертый пилот приставил руку к уху, будто прислушиваясь. — Поэтому на базе теперь только мы с Тет-тяном и Мако-тяном… и… Как тебя зовут? — взгляд, исполненный невинного любопытства, обратился к Йоджи. — Это Сакияма Йоджи, — Макото успел ответить первым. — Того мрачного парня зовут Широнума Тецуо, а этот цветастый придурок — Окинага Зенья. — Сам придурок, — сказал Зенья, чья одежда и впрямь отличалась крайней экстравагантностью: одна повязка на глазу, наверняка бутафорская, чего стоила. Сказал — и надулся. — Эрика, ты не знаешь, что тут случилось? — пока Макото и Зенья выясняли отношения, Йоджи решил расспросить Эрику. Первоначальная паника, охватившая его, когда он вошел на базу вместе с другими пилотами, понемногу стихала. Да, бронированные ворота, ведущие на базу, закрылись, стоило войти сюда; да, на базе, кроме них, четырех пилотов, не оказалось ни одного человека. Да, им наверняка придется объединить усилия, чтобы найти выход из ситуации; возможно, это даже какой-нибудь тест. Один из множества тестов, которые Йоджи в свое время пришлось пройти. Он не сомневался — его коллегам было не легче. — Не знаю, — вслушиваясь в безмятежный голос Эрики, Йоджи всегда вспоминал море во время штиля. Спокойствие, уходящее за горизонт. В бою Эрика была совсем другой, и Йоджи думал о шторме, которого никогда не видел. В «новом мире» не случалось штормов. — Я проснулась, когда ты пришел, — ничего удивительного — анимы всегда чувствовали присутствие своих пилотов. — Когда я засыпала, рядом были люди, — Эрика делила всех, кого знала, на три категории: люди, анимы и Йоджи. — Теперь их нет. На базе только ты и три человека рядом с тобой, — защитные крепления не были сняты, что не мешало вышедшей из искусственного «сна» Эрике анализировать полученную информацию. Следующая фраза Эрики заставила Йоджи обернуться и внимательно посмотреть на Широнуму Тецуо, как его назвал Макото: — Сестра-кошка сильно повреждена. Скоро она отключится. Необходим капитальный ремонт. Йоджи редко пересекался со своими коллегами. Тем не менее, он знал их всех в лицо и мог точно сказать, у кого какая анима. На нагрудной пластине анимы Тецуо была изображена черная кошка. Эрика называла других аним своими «сестрами». Йоджи не совсем понимал, какой смысл она вкладывает в это слово. Однажды он спросил у Эрики, смогла бы она сразиться с кем-то из них. «С кем угодно, если ты захочешь», — с пугающей готовностью отозвалась Эрика. Она была создана для того, чтобы сражаться. Сочувствия в человеческом понимании для нее, анимы, не существовало. Первое время после того, как Йоджи узнал Эрику, ему снились сны о ней. В этих снах Эрика была не анимой, а девушкой из плоти и крови, высокой, черноволосой, как сам Йоджи, и потрясающе красивой. Она улыбалась, не разжимая губ, и молчала. Прикрывалась руками — без излишней стыдливости. Казалось, что собственные руки для нее привычнее какой-либо одежды; Йоджи не решался задержаться на них взглядом, но все равно видел серебристую рыбку, нарисованную у Эрики на груди. Во снах Йоджи Эрика никогда не говорила. Продолжала улыбаться; по ее лицу и телу стекали тени дождевых струй, и, когда Йоджи понимал, что они с Эрикой стоят возле огромного окна, а за окном идет дождь, в его сознании звучал спокойный женский голос: «Ты должен был умереть». Поначалу Йоджи слышал этот голос только в таких вот кошмарных снах. Для синхронизации пилота с анимой необходимо время. Через два месяца после знакомства с Эрикой Йоджи впервые услышал ее голос. Тихий и бесцветный, он мог принадлежать как женщине, так и мужчине. В голосе Эрики не было эмоций, но первые слова, которые услышал от нее Йоджи, положили конец его кошмарам: «Спасибо, что ты есть». Эти слова оказались сильнее тех, которые мучили его еще со смерти родителей. Иногда Йоджи думал, что сам по себе не представляет для Эрики ценности. Даже исследователи не могли точно сказать, есть ли система ценностей у аним, искусственных форм жизни, чье существование возможно лишь благодаря симбиозу техники и органики. Анимы были преданы своим пилотам, только вот почему? Из-за встроенной системы подчинения? Или потому, что благодаря пилотам могли делать то, для чего были созданы, — разрушать? До «нового мира» существовало множество историй о людях, которые обретали сверхчеловеческую силу. В «новом мире» сверхчеловеческая сила была реальностью. Ее представляли анимы и анимусы; анимы были разработаны на Востоке, анимусы — на Западе. Анимами управляли юноши до двадцати пяти лет, анимусами — девушки такого же возраста. В одном из сражений Йоджи и Эрике довелось повстречаться с анимусом; «брат», назвала его Эрика. Перед тем, как разрушить. — Крис-тян играет в молчанку, — тем временем пожаловался Зенья. Его голос был как у обиженного ребенка. — Плохая девочка. — Ты не слышишь свою аниму? — не на шутку встревожился Макото. Зенья погрозил ему пальцем: — А вот это, Мако-тян, не твое дело. — Эрика, что с анимой, на которой изображена ящерица? — отвлекшись от воспоминаний, Йоджи переключился на настоящее. — Сестра-ящерица? Ее здесь нет, Йо-кун, — голос Эрики ласкал слух. Йоджи не отдавал себе отчета в том, что, слыша его, непроизвольно расслаблялся. — Запуск не осуществлялся. Следов борьбы тоже нет. Она просто исчезла. — Эй, твоя анима просто исчезла! — Макото успел сказать об этом быстрее Йоджи. Так определенно было лучше. Йоджи не представлял, как рассказать Зенье, что случилось с его анимой. Если бы он сам потерял Эрику… или если бы она была серьезно ранена, как анима Тецуо… — Крис-тян умная, хоть и вредная, — сообщил Зенья. На его лице не отразилось ни намека на беспокойство. — Она без меня не пропадет. — Тебе бы без нее, дубина, не пропасть! — высказался Макото. — Ты понимаешь, в каком мы положении?! Мы заперты на базе! И никто из нас не разбирается в технике достаточно, чтобы открыть ворота! А это значит, единственный выход… — Ангар, — сказал Тецуо. — Воспользуемся аварийной системой запуска. Макото посмотрел на него волком. — …Вообще-то, я имел в виду «остаться на базе». Анимы бы могли послужить резервным источником энергии, когда… Тут Макото случайно посмотрел на Йоджи — и осекся. Наверное, у того было очень красноречивое выражение лица. Йоджи полагал, что использовать аним как генераторы, что там — как инструменты, — непозволительно. Эрика бы с ним не согласилась. Она радовалась быть полезной — на свой особый, нечеловеческий манер. В «новом мире» не поощрялось создание супружеских пар. Спаривание считалось пережитком прошлого. «Мы ведь не животные», — бывало, говорили очаровательные девушки в сетевых программах, и их будто наизусть заученные речи перемежались рекламой государственной клиники искусственного оплодотворения. Тем не менее, у Йоджи была девушка — в школе. Тогда он уже пилотировал Эрику. Он думал, что не понимает свою аниму, но им это и не требовалось. Так ли важно, кто для Эрики ближе — он, ее пилот, или «сестры» и «братья»? Благодаря Эрике Йоджи чувствовал: его существование не напрасно, и этого было достаточно. Кого он действительно не понимал, так это других людей. Девушка, с которой он встречался в перерывах между учебой, продолжающимися исследованиями, высадками на границе между Востоком и Западом и боями в паре с Эрикой, — эта девушка казалась Йоджи в большей мере чужой, чем все анимы и анимусы, вместе взятые. «Ты заставляешь себя. На самом деле, я совсем тебе не нравлюсь». Он не испытывал к ней ненависти, но не мог сказать, что любит. Это было бы ложью. Оказавшись со своей девушкой наедине в ее комнате, Йоджи прежде всего почувствовал не страсть, а панику. Впрочем, ее попытка упрочить их отношения могла бы быть успешной, — не увидь Йоджи в какой-то момент на ее месте Эрику из своих кошмаров, высокую, черноволосую, прикрывающуюся руками, по которым бежали тени дождя. Губы Эрики приоткрылись: «Ты должен был…» Йоджи не стал дослушивать. Отшатнувшись от своей девушки — которая, если по правде, ничем не напоминала Эрику, — он подумал, что хорошо бы извиниться. Но девушка его опередила. «Я просто хотела быть полезной!» Вот поэтому, подумал Йоджи. Поэтому спаривание считается излишним. Отношения между людьми — всегда ловушка, в которой оба связаны по рукам и ногам. Невозможно сохранить себя. Ты пытаешься быть полезным, другой человек пытается — и, в конечном итоге, вы понимаете, что от вас обоих нет никакой пользы. Вместе вы слабее, чем поодиночке. Может, его родители тоже… С Эрикой было иначе. — Это может быть тестом! — возглас Макото вырвал Йоджи из мыслей. — Проверкой того, как мы себя поведем! Разумнее всего — переждать. Когда выйдет время, отведенное на проверку… — Таких проверок нам раньше не устраивали, — Йоджи сам удивился тому, что осмелился подать голос. — Кроме того, не вижу в этом никакого смысла. Оставлять базу без присмотра опасно. Исследователи не стали бы рисковать всем просто для того, чтобы проверить нашу реакцию. — А если случилось что-то из ряда вон? — настаивал Макото. — Например, только что начались полномасштабные боевые действия! Не обычные стычки на границе, а настоящая война между Востоком и Западом! — В таком случае, тут бы все как подстреленные бегали, Мако-тян, — глаза Зеньи возбужденно заблестели, он совершенно некстати хихикнул — будто его радовала такая перспектива. — Готовили бы нас к бою. Никто бы не ушел. И Кристи не отпустили бы. А так Крис-тян ушла, ай-яй-яй, нехорошая девочка. — Тут могли остаться наблюдатели, — не сдавался Макото. — Просто мы их не нашли, и немудрено. И… может, это и есть наша подготовка к бою! Мы должны скооперироваться, чтобы нанести решающий удар! — На базе нет никого, кроме нас, — сообщил Тецуо. Йоджи кивнул. Эрика сказала ему то же самое. А ее сенсоры обмануть было практически невозможно. И уж тем более Эрика не могла обмануть его. Анимы подчинялись исключительно своим пилотам, исследователи и создатели не имели над ними практически никакой власти. Зато они могли приказать пилотам. — Мы не сможем выйти через ангар, — было видно, как Макото невероятным усилием воли заставляет себя успокоиться. — У нас только три анимы, а нас четверо. Окинаге все равно придется остаться, а бросать этого придурка одного… — Две, — сказал Тецуо прежде, чем Зенья успел возмутиться. Макото вытаращился на него, как на появившегося неведомо откуда анимуса: — Чего?! — Две, — спокойно повторил Тецуо. — Моя только что отключилась. — Отк… — Макото осекся. Видно, слушал, что ему говорит его анима. — Повреждения, несовместимые с дальнейшим функционированием, — пробормотал удрученно. — И что, совсем ничего нельзя сделать?! — Мы выйдем через ангар, — невозмутимо повторил Тецуо. — Ты совсем рехнулся?! — Макото посмотрел на него как на Зенью. Возможно, даже хуже — Зенья, как показалось Йоджи, вызывал у Макото некоторую симпатию. Про Тецуо этого сказать было нельзя. Что до самого Йоджи, то его одинаково пугали и Зенья, у которого явно были проблемы с головой, и Тецуо. Что-то было связано с этим молчаливым пилотом… что-то, о чем Йоджи никак не мог вспомнить. Все, что всплывало в памяти — странный взгляд, который Тецуо бросал на него в тех двух или трех случаях, когда они пересекались в раздевалке. Теперь Йоджи, наверное, мог бы дать определение этому взгляду. Казалось, будто Тецуо тоже пытался вспомнить. — Выход из ангара находится выше уровня моря, повторяю специально для тех, кто прогуливал лекции по техбезопасности, — Макото просто-таки кипел. — Там с атмосферой полная лажа, плюс радиация. Если вы с Окинагой будете не в анимах, вам сразу привет настанет! Я еще понимаю, если вы останетесь, а мы с Йоджи… — Здесь никому нельзя оставаться, Мако-тян, — глубокомысленно заметил Зенья. — Перед аварийным запуском нужно опустить все перегородки, чтобы «лажа с атмосферой» не распространилась по базе. А перегородки-то мы опустить и не можем! Не можем, да-да, — протянул Зенья, мечтательно улыбаясь. — Это еще почему?! — Макото посмотрел почему-то на Йоджи, будто ожидая от него ответа. Тот только руками развел. — Если бы могли управлять перегородками, то и к воротам доступ получили бы… — Центр управления заблокирован, — подтвердил Тецуо. — Нам туда не попасть. И не снять защитные крепления с аним. Йоджи понимал, что тот имеет в виду: если бы они могли снять защитные крепления иначе как с помощью аварийного запуска, то сам запуск не потребовался бы. Используя аним, можно было взломать двери в центр управления. А то и сами ворота. Но крепления ставили на совесть: для того, чтобы их снять, даже сил аним было недостаточно. Требовалась команда из центра управления. — Так я и говорю, — Макото длинно выдохнул, прежде чем продолжить, — не нужно нам никуда срываться с места. Тем более, что это все равно невозможно. — Почему? — Зенья склонил голову набок. — А самому слабо подумать, дурья твоя башка?! — не сдержался Макото. — Вот отбудем мы с Йоджи, а вы с Широнумой нафиг задохнетесь. — Почему ты только Йоджи называешь по имени, а? — недовольно протянул Зенья. — Это нечестно, Мако-тян. Макото отмахнулся от него, как от назойливого насекомого: — Но по тебе я бы особенно скучать не стал. Главное — базу ведь тоже запортим. Исследователи нас не простят. — Жестоко, Мако-тян! — судя по виду Зеньи, он искренне наслаждался своим праведным негодованием. — Как это — не стал бы скучать? — Не имеет значения, — вклинился Тецуо. Зенья и начавший было брызгать ядовитой слюной Макото дружно замолчали и повернулись к нему. — База не имеет значения. Исследователи тоже. Мита прав. Что-то произошло. Мы не можем ждать. Нужно принять решение. — Так давайте проголосуем! — Макото подскочил на месте. — Кто за то, чтобы мы с Йоджи ушли на анимах, оставив Широнуму и Окинагу умирать мучительной смертью?.. — Никто не умрет, — перебил его Тецуо. — Что же, в поврежденной аниме спрячетесь? — язвительно предположил Макото. Йоджи поежился. Ему показалось: это был нечестный удар. Напоминать пилоту о том, что его анима вышла из строя и неизвестно, когда в него вернется… Впрочем, наверняка у других пилотов и отношения с анимами были другими, не такими, как у Йоджи и Эрики. Он никогда не смог бы оставить ее, пусть даже смертельно раненую, тогда как Тецуо, похоже, собирался поступить со своей анимой именно так. А Зенью, казалось, вообще не волновало то, что его анима исчезла… — В целых, — сказал Тецуо. «Стена, — подумал Йоджи. — Вокруг этого человека — стена». — Ну и где нам взять две дополнительные анимы? Не факт, что на Востоке вообще есть анимы, кроме наш… — начал Макото. Замолчал. Воззрился на Тецуо в священном ужасе. Кажется, у него возникла та же догадка, подумал Йоджи, а в следующий миг он понял. — Ты предлагаешь, — Макото говорил будто через силу, — чтобы мы с Йоджи взяли вас в свои кабины? Одна мысль об этом казалась кощунственной. — Он прав, — голос Эрики доносился до Йоджи будто издалека. Он был слишком ошарашен, чтобы понимать смысл ее слов. — Это единственный приемлемый выход. Вероятность успешного исхода равна… — Повтори, — отрывисто потребовал Йоджи. Взгляды коллег устремились к нему, и он с какой-то безнадежностью понял, что говорит вслух. — Вероятность успешного исхода… — послушно повторила Эрика. — Не это, — пытаться реабилитироваться в глазах остальных пилотов было поздно — наверняка они и так уже поняли, что общение с Эрикой для него гораздо важнее, чем с ними, что ее мнение имеет для него большее значение. — Насчет единственного выхода. Ты правда так думаешь? — Если я неправа — скажи мне об этом, — предложила Эрика. — Я приму любое твое решение, Йо-кун. «Я просто хотела быть полезной!» Непрошеное воспоминание обожгло, как огнем. — Рассинхронизация, — сказал Йоджи. Ему было стыдно смотреть другим пилотам в глаза. — Мы с Макото не сможем управлять анимами, если в кабине будут находиться… посторонние. — Это кто тебе такое сказал, а, Йо-о-оджи? — Йоджи показалось, что Зенья произнес его имя с едва уловимой издевкой. — Дяди-исследователи? Йоджи кивнул. Тут Зенья был прав, как ни крути, но… — С чего это такое недоверие к исследователям? — вспетушился Макото. И он тоже был прав. — Они взрослые, — Йоджи сам не ожидал от себя этих слов. — Мы ничего не знаем об окружающем мире. Только то, что они нам говорят. Это все может оказаться ложью. «Начиная с причин, по которым был создан «новый мир»… И заканчивая возможной рассинхронизацией». — Рассинхронизация будет все равно, — покачал головой Тецуо. — Она всегда поначалу есть. У любого пилота. Йоджи непроизвольно кивнул, соглашаясь. Он поначалу тоже не мог синхронизироваться с Эрикой. И голос ее услышал далеко не сразу. — Мы должны достигнуть синхронизации как можно быстрее, — продолжил Тецуо, — и уходить отсюда. — Как знать, может, за это время исследователи вернутся, — пробормотал Макото. Судя по всему, эта идея уже не вызывала у него отторжения. Зенья коротко рассмеялся: — Я бы не стал на это рассчитывать, Мако-тян! — Заткнись, ты… — проворчал Макото, но как-то без энтузиазма. *** Путь к ангару занял больше времени, чем Йоджи предполагал. Первую половину пути он помнил отчетливо: начиная с причитаний Макото, который жаловался, что позавтракал сегодня только три раза и успел проголодаться, и заканчивая бесконечными металлическими ступенями — лифт, на котором обычно спускались пилоты, не работал. Чтобы запустить его, требовалось попасть в центр управления или обладать техническими умениями явно выше средних. Вторая половина пути терялась в темноте. Автоматически переставляя ноги, Йоджи думал: возможно, Эрика понимает своих «сестер» и «братьев» гораздо лучше, чем его. Может быть, именно потому она готова без колебаний их уничтожить, тени от дождевых струй на лице и руках, огромное окно, спокойное море… «Эй! Эй, ты! Уже вечер, почему ты не идешь домой? Эй!» Йоджи хотел что-то сделать, а может, сказать, но у него закружилась голова. Пол вдруг накренился, готовый ударить его по лицу. Пытаясь удержаться, Йоджи нелепо взмахнул руками; все как всегда. Физические нагрузки, которые нормального человека и запыхаться не заставили бы, вызывали у Йоджи предобморочное состояние. Так было в школе, на уроках физкультуры, которые он изредка посещал, — за все нужно платить, в том числе за способности пилота. …— Эй! — кто-то крикнул, кажется, Макото, а потом пол вернулся в нормальное положение. С изрядным запозданием Йоджи сообразил, что кто-то поддержал его, не дав упасть с длиннющей лестницы. — Спа… — Йоджи попытался обернуться, почти уверенный, что увидит Макото — и встретил жесткий непроницаемый взгляд. Широнума Тецуо. Йоджи застыл, как кролик перед удавом. У него не было сил, чтобы вырваться, а Тецуо не особо-то спешил его отпускать. По телу распространялось странное онемение, постепенно сменяющееся покалыванием — так покалывают нёбо пузырьки в газировке. Или, возможно, шампанском. Йоджи никогда не употреблял спиртного, но ему казалось, что в шампанском тоже должны быть пузырьки. Конец затянувшейся сцене положил Макото. — Эй, Широнума! Отпусти его немедленно! — Сам дойдешь? — поинтересовался Тецуо так, будто его происходящее вообще не касалось. — Ты хотя бы ел сегодня? — Я не… дойду, конечно, — окрик Макото отрезвил Йоджи и вернул ему способность двигаться. — Спасибо. Можешь меня отпустить. Тецуо подчинился без лишних слов. Ловя себя на странной смеси облегчения и… неужели разочарования? — Йоджи продолжил бесконечный спуск. Как ни странно, идти теперь было легче. Возможно, потому, что Йоджи отчетливо чувствовал присутствие Тецуо за спиной. Так же, как чувствовал… Эрика молчала, не собираясь вмешиваться в его сумбурные мысли, и Йоджи был ей за это благодарен. — Кто кого к себе берет? — уныло поинтересовался Макото, когда они спустились. Он стоял напротив своей анимы. Ее руки, ноги, шею и талию охватывали защитные крепления; на нагрудной пластине была изображена хищная волчья тень. Во всяком случае, Йоджи всегда думал об этом животном как о волке. — Может, в «камень-ножницы-бумагу» скинемся? — предложил Макото. Судя по голосу, данная перспектива не вызывала в нем энтузиазма. Как, похоже, и вся затея в целом. Йоджи мог бы поспорить, что Макото предпочел бы просто остаться на базе, обойдясь без потенциально опасных экспериментов с синхронизацией. — Это совсем-совсем не нужно! — горячо возразил Зенья. — Все же и так ясно. Ты берешь к себе в кабину меня, Мако-тян! — Тебя?! Это еще почему?! — в возражении Макото было пополам возмущения и скрытого одобрения. Похоже, связываться с Тецуо ему, как и самому Йоджи, не больно-то хотелось. Впрочем, делить кабину с Зеньей Йоджи бы тоже не рискнул. Будь у него выбор, он предпочел бы впустить к себе Макото, только кто же добровольно откажется от пилотирования собственной анимы? Судя по отчаянному взгляду, который Макото бросил на Йоджи, он подумал приблизительно о том же. — Мако-тян так жесток, — удовлетворенно заключил Зенья, повисая на Макото и едва не сбивая его с ног — Окинага был заметно выше «Мако-тяна». — А… пусти! Ты, ужас ходячий! Что за странные заявления, — Макото принялся увлеченно стряхивать с себя Зенью. Йоджи неосознанно переглянулся с Тецуо, а потом они, не сговариваясь, одновременно отступили в сторону. Тецуо смотрел на Йоджи. Йоджи смотрел на Тецуо. Эрика, перед которой они расположились, деликатно молчала. В конце концов, Йоджи спохватился. Запоздалое чувство неловкости накрыло с головой, и, стремясь освободиться от него, вырваться, как неумелый пловец пытается вынырнуть из стремящегося погубить его океана, Йоджи открыл рот: — А ты… Тецуо продолжал смотреть, ожидая продолжения. — А у тебя… — Йоджи попробовал еще раз, сам не зная, о чем собирается спрашивать, и снова потерпел сокрушительное поражение. Так случалось всегда: с одноклассниками, с той девушкой, со всеми; абсолютное неумение налаживать контакты, — за все нужно платить, в том числе за способности пилота. — …ость? — спросил Тецуо. Йоджи понял, что прослушал, и переспросил прежде, чем успел сообразить, что подобная невнимательность может показаться собеседнику невежливой: — Что? — Хочешь спросить, какая у меня особенность? — терпеливо повторил Тецуо. Задетым он не казался. Йоджи не смог сдержать удивленный возглас. В первый раз, пожалуй, другой человек ухитрялся понять его с полуслова. Обычно Йоджи было очень тяжело объяснить людям, что именно он имеет в виду. Исследователи вообще почти никогда его не слышали, как, впрочем, и все взрослые, а ровесники поднимали на смех, недослушав. Между ним и другими людьми лежала пропасть. Йоджи не думал, будто виной всему была исключительно его необычная профессия. И Макото, и Тецуо тоже были пилотами. А они с людьми ладили, в отличие от него. Макото даже с ним, настолько замкнутым, ухитрился найти общий язык — во всяком случае, для Йоджи редкие обеды вместе с коллегой были просто верхом взаимопонимания. Тецуо тоже от недостатка общения не страдал. Если припомнить, тот же Макото, болтливый, как кумушка, частенько жаловался Йоджи, что к «тому мрачному парню, который с нами пилотствует, просто куча девчонок липнет!». Тем не менее, все пилоты чем-то отличались от других людей — разница была едва уловимой, но несомненной. «Особенностью» Йоджи, как Тецуо назвал то, в чем эта разница заключалась, было слабое здоровье. И замкнутость, то ли врожденная, то ли благоприобретенная. Йоджи часто думал, что корнями его неспособность общаться с людьми уходит в недоверие, которое он питает к окружающим. Он и вправду не мог поверить; в любом проявлении приязни, в подаренной ему случайной улыбке Йоджи видел подвох. Только об Эрике он мог сказать с уверенностью — она не лжет. Только Эрика… — Да, — кивнул Йоджи. — Вот Макото, он… ест слишком много, — на эту «особенность» Йоджи обратил внимание только потому, что сам редко мог съесть что-либо без неприятных последствий. Все дело было в его неладах со здоровьем. — Или Окинага… Йоджи и Тецуо практически синхронно посмотрели на Зенью, который все еще пытался придушить отбивающегося в неподдельной панике Макото. Зенья хохотал во все горло; повязка на его лице казалась чем-то неуместным. «Наверное, все же не бутафорская», — промелькнула тревожная мысль, но Йоджи поспешил ее отогнать. Тяжело вздохнул вместо этого — Зенья вел себя так, будто его вообще ничто не заботит. Он производил впечатление человека, готового доводить до инфаркта водителей подземных каров, поджидая их на дорогах специально для того, чтобы пробежать у них перед носом; у Зеньи напрочь отсутствовали тормоза, и это не могло не пугать. — У меня раны быстро заживают, — сказал Тецуо. Йоджи не нашел, что ответить. Это действительно была «особенность», не то, что у него, Макото или Зеньи. Это… «Ты не знаешь, где твой дом? Ты потерялся?» — Я жду вас, Йо-кун, — даже у деликатности Эрики был предел. Тем более, что Йоджи с Тецуо и правда подзадержались — даже Зенья и Макото успели разобраться между собой. Теперь первый спешил угнездиться в открывшейся кабине, хохоча и подстегивая второго криками вроде: «Поймай меня, Мако-тян!». Отстающий Макото шипел, огрызался и только что не плевался. Рядом с анимой Макото стояла другая, поврежденная, с черной кошкой на нагрудной пластине; скользнув по ней взглядом, Йоджи почти почувствовал боль. Такие повреждения… Кто мог их нанести? Взгляд Йоджи остановился на креплении, бессильно повисшем на правой руке анимы Тецуо. Крепление было сорвано. — А… — Йоджи уже открыл рот, собираясь сказать об этом, но тут Тецуо неожиданно взял его за руку: — Идем. Слишком потрясенный этим жестом, чтобы возражать, Йоджи тем не менее вернулся взглядом к креплению. Неясное подозрение в нем обрело первое материальное подтверждение. *** — Рассинхронизация, — скучный механический голос бил по ушам, вызывая желание прикрыть их ладонями. — Рассинхронизация. Рассинхрони… Похожее чувство Йоджи испытывал по утрам, когда ему, наконец сумевшему уснуть ближе к рассвету, приходилось вставать, услышав навязчивое пиликанье будильника. Пребывание в кабине Эрики напоминало дивный сон. В этом сне был кто-то, сидевший спиной к Йоджи. «Кто-то» смотрел на море; лучи закатного солнца окрашивали воду в золотой и красный цвета… «Здесь слишком красиво, чтобы уходить». — Сакияма, — кто-то встряхнул его за плечо. От неожиданности Йоджи широко распахнул глаза и попытался вскочить. Тецуо удержал его, не дав выпасть из пилотского кресла. Впрочем, Йоджи и так бы не выпал, — Эрика не позволит. — Что ты здесь делаешь?! — слова вырвались прежде, чем Йоджи вспомнил, в чем дело. Красная лампочка на панели управления все еще мигала, но звуковой сигнал смолк — должно быть, Эрика его заблокировала. Нет, не Эрика. Произошла рассинхронизация. Не принимая своего пилота, Эрика не могла обеспечить ему те или иные удобства. И удержать от падения тоже не смогла бы. Звуковой сигнал отключил Тецуо. — Уже несколько часов, — сказал, не спеша отпускать Йоджи. — Тебе нужно отдохнуть. — Макото?.. — начал Йоджи. Тецуо кивнул на обзорный экран. Йоджи моргнул: Макото сидел на ограждении, прямо напротив Эрики, и мрачно таращился на нее, что-то жуя. Неподалеку отыскался и Зенья. Этот развалился прямо на полу и дрых без задних ног, укрытый чей-то подозрительно знакомой курткой. — Похоже, у них тоже с синхронизацией проблемы, — пробормотал Йоджи. — Ты в порядке, Йо-кун? — в голосе Эрики слышался намек на тревогу. — Процент синхронизации уменьшался постепенно, я не ожидала такого резкого скачка… — Все хорошо, Эрика, — отозвался Йоджи. Он вдруг с внезапной ясностью осознал: а ведь они и вправду вчетвером на огромной базе. Вшестером, если считать аним. — Почему нас так мало? Пилотов, — это был риторический вопрос, и Йоджи никак не ожидал на него ответа: — Остальные не подходят. Йоджи удивленно посмотрел на Тецуо: — Ты откуда знаешь? Ему определенно не стоило этого делать — смотреть. Тецуо по-прежнему пугал, но одновременно с этим Йоджи почувствовал странное желание что-то сделать… или сказать… Что-то опасное. Йоджи поспешил отстраниться. Тецуо не стал его удерживать. — Видел, — коротко ответил Тецуо. — Я жил на базе с семи лет. С шестнадцати — отдельно. — Ты… видел других пилотов? — у Йоджи перехватило дыхание от волнения. — Кого-то еще, кроме нас четверых? — И других аним, — согласился Тецуо. — Они все не подошли. Издержки производства. — Ч… что? — Йоджи ушам своим не верил. — Много моих сестер было уничтожено, — вместо Тецуо ему ответила Эрика. — Другие люди называли их «расходным материалом». Они ни с кем не смогли синхронизироваться. Другие люди говорили, что дело в отсутствии кровной связи, — голос Эрики был так же безмятежен, как всегда, несмотря на то, что она говорила ужасные вещи. — А… пилоты? — обмирая, спросил Йоджи. — Те, которые не смогли синхронизироваться? — Те, кого я знала до тебя, Йо-кун… Они уходили и не возвращались, — теперь голос Эрики был не просто ровным — плоским. Лишенным каких-либо эмоций. Возможно, специально для того, чтобы не дать эмоциям прорваться. — Это секретные разработки, — сказал Тецуо. — Не думаю, что кто-то из посвященных… Он замолчал. Все и так было ясно. Йоджи оказался прав. Пилот, который не может пилотировать аниму, обречен. Он должен умереть. Йоджи повезло — он смог синхронизироваться с Эрикой. А скольким его ровесникам не улыбнулась удача? «Государственная клиника искусственного оплодотворения — попрощайся со своим животным началом!» Йоджи глубоко вдохнул. Еще. И еще раз. Он не мог знать наверняка. Это только его догадки. Не стоит верить им… верить Тецуо. И Эрика… сорванное защитное крепление на «сестре-кошке»… опустевшая база… анимы подчиняются только пилотам — но кто докажет, что обратное невозможно? «Это самообман. Я занимаюсь самообманом. Это не проверка. Все по-настоящему. Создание супружеских пар не поощряется, потому что у них сложнее забирать детей. Легче вырастить их в клинике искусственного оплодотворения — в самом деле, зачем людям походить на животных? Это ведь «новый мир», идеальное место, в котором каждый может быть счастлив, и в нем ни к чему заботиться о потомстве. Уж лучше пусть подрастающее поколение воспитывает государство. Пусть это поколение… пилотирует… боевые машины. Пока не выйдет за возрастной рубеж. А потом его можно…» — Ты знала, Эрика? — Что именно? — она ответила с едва ощутимой неохотой. — Когда я стану старше, то уже не смогу быть твоим пилотом. И тогда меня… нас обоих… — Я не позволю, — отозвалась Эрика. — Я никогда не позволила бы им тебе навредить. Мои сестры считают так же. Вы — все, что у нас есть. Наши пилоты. Без вас в нашем существовании нет смысла. — Опустевшая база — ваших рук дело? Отвечай! Эрика молчала. Впервые за все то время, что он был ее пилотом, анима Йоджи не подчинялась прямому приказу. — Эрика! — Йоджи вцепился в подлокотники кресла так, что пальцы побелели. — Эрика! Он чувствовал себя так, будто почва уходит у него из-под ног; а в следующий миг Тецуо, который уже некоторое время тряс Йоджи, пытаясь его дозваться, только усилил это ощущение, запечатав ему рот поцелуем. — Эри… Ум-м! — подавившись женским именем, которое он пытался произнести, Йоджи замер. Как недавно на лестнице, он не чувствовал в себе сил сопротивляться. Эрика оставила его одного. Родители оставили его еще раньше, и, возможно, не без причины. Может быть, они, наоборот, не хотели… Но исследователи с базы… Тени от дождевых струй на руках… Лицо обернувшегося человека, который за секунду до этого смотрел на море… «Ты не хочешь идти домой? Тогда пойдем ко мне». *** — Чего вы так долго, — проворчал Макото, дожевывая бутерброд и неприязненно глядя на Тецуо. Йоджи на последнего старался вообще не смотреть, еще и держался на всякий случай подальше. Возможно, Тецуо привык останавливать истерики своих многочисленных подружек именно поцелуйным способом, но применение данного способа к другому парню, по мнению Йоджи, выглядело крайне подозрительно. Впрочем, дело было не в Тецуо. Йоджи даже испытывал к нему подобие благодарности — за то, что своим идиотским поступком хоть немного отвлек от невеселых мыслей об Эрике. — У нас вон почти сразу рассинхронизацию выдало… Хочешь, Йоджи? — спохватившись, Макото протянул пакет, судя по всему — с едой. Йоджи покачал головой. Макото недовольно нахмурился, когда пакет у него все же забрали — Тецуо, как ни странно. — У исследователей тут неплохие запасы… — Мы не смогли синхронизироваться, потому что ты бука, Мако-тян, — сообщил Зенья, поворачиваясь к Йоджи и Тецуо и по ходу дела стряхивая с себя куртку. — Не обязательно было драться со мной в кабине… — С тобой не драться — так вообще на шею сядешь! — рявкнул Макото. Зенья тем временем взял куртку. Расправил ее, присматриваясь: — Эй, Мако-тян, это же… Макото громогласно откашлялся, но сбить Зенью с мысли было не так-то просто: — Ты что, в раздевалку за своей курткой бегал? Я та-а-ак польщен, Мако-тян… — Никогда не слышал о том, чтобы аниму пилотировали сразу два человека, — Макото с величественным видом проигнорировал Зенью. — Поэтому и не получается ничего. Подразумевается, что во время синхронизации пилот и анима становятся одним целым, как в процессе соития. Третий тут определенно лишний… — Мако-тян такие умные слова знает! — простодушно восхитился Зенья. — Разве что при условии кровного родства, — подумав, постановил Макото. — Вот если бы в аниму пожаловали близнецы… Как знать, может, система восприняла бы их как одного человека. «Другие люди говорили, что дело в отсутствии кровной связи…» — А если анима? — спросил Йоджи. Догадка не давала ему покоя. — Что — анима? — Макото моргнул. — Йоджи хочет сказать, что наши анимы когда-то были людьми! — воодушевленно просветил его Зенья. — И состояли с нами в родстве. Только поэтому мы можем их пилотировать. К догадке Йоджи добавилась еще пара нюансов. — Ты что-то об этом знаешь? — выступая вперед, поинтересовался Тецуо. — Тет-тяну не скажу! — почти пропел Зенья. Он удивительно легко поднялся с пола. — Крис-тян на меня рассердится, а она такая строгая! Я не хочу ей мешать. — Ах ты… — Макото с хрустом размял кулаки. Зенья резво отбежал на безопасное расстояние: — Ну же, Мако-тян, догони меня! — Вот ведь шут гороховый, — сквозь зубы процедил Макото. — Ну я ему… Все как на духу расскажет! Йоджи покачал головой. Ему хватило и услышанного, чтобы понять. Анимы состояли в сговоре. Йоджи не знал, что и как они сделали с персоналом базы. Судя по всему, без боя не обошлось — недаром анима Тецуо была практически уничтожена. Анима Зеньи и вовсе исчезла — вместе с креплениями, которые наверняка вырвала с легкостью, коей от анимы ожидать не приходилось. Ворота и центр управления мог заблокировать кто угодно. Хоть кто-то из исследователей, — Эрика солгала Йоджи в одном, и кто поручится, что она не врала и в остальном? — хоть беглая анима Зеньи. Зенья, кстати, наверняка все знал с самого начала. Более того, он, кажется, забавлялся. Да что там — они все знали больше, чем он. И Тецуо, и даже Макото. Йоджи был единственным слепым и глухим на базе. — О чем бы ты ни думал, сейчас перед нами одна цель — добиться синхронизации, — спокойный голос Тецуо заставил Йоджи вздрогнуть. На какой-то миг ему показалось: с ним заговорила Эрика. Нет. Ничего похожего. — Когда отдохнешь, попробуем еще раз, — постановил Тецуо, присаживаясь на пол и открывая пакет с едой. *** Мальчик казался очень одиноким. Он сидел, глядя на море, и бездумно болтал ногами. Ровесник Йоджи, может, чуть младше или старше. — Эй! — позвал Йоджи. — Эй, ты! Незнакомый мальчик медленно обернулся. У него на щеке был синяк — мальчик поспешно прикрыл его рукой. — Уже вечер, почему ты не идешь домой? — увидев синяк, Йоджи заробел, но все же решился продолжить. Мальчик только посмотрел на него — пугающим, слишком взрослым взглядом, — а потом повернулся назад, к морю. — Эй! «Не игнорируй меня», — хотелось крикнуть Йоджи. Но он не посмел. — Ты не знаешь, где твой дом? Ты потерялся? Мальчик обернулся опять. Он больше не держал руку у щеки, и Йоджи едва рот от удивления не разинул — синяка не было. Он исчез, как по волшебству. — Здесь слишком красиво, чтобы уходить. Чужой голос показался Йоджи сухим и немного хриплым; должно быть, дело в том, что вечереет, и вечер совсем не теплый. В «новом мире» не бывает теплых вечеров. Возле моря и правда было красиво — безмятежность, вода, лучами заходящего солнца окрашенная в золотой и красный цвета, — но Йоджи понял, что незнакомый мальчик не сказал всей правды. — Ты не хочешь идти домой? Тогда пойдем ко мне. …Дождь накрыл Йоджи и его молчаливого спутника ближе к дому. Они бежали наперегонки, и, когда Йоджи почти сразу же безнадежно отстал, другой мальчик остановился, чтобы подождать его. — Почему ты не пошел вперед? — спросил Йоджи позже, когда они уже влетели в дом и переодевались в комнате с огромным окном; родителей Йоджи не было дома. Они вообще редко бывали тут после загадочного исчезновения старшей сестры Йоджи; он привык справляться сам. Хотя иногда было грустно, что некому отругать его за лужи воды в прихожей и мокрые следы в доме… Мальчик, чьего имени Йоджи все еще не знал, пожал плечами; по его лицу, рукам и груди бежали тени от дождевых струй на оконном стекле. А потом… «Любое общение между потенциальными пилотами запрещено! Это может повлиять на чистоту эксперимента! Что значит — не собирается становиться пилотом? Вы нас разыгрываете!» Потом… — Рассинхронизация. Рассинхронизация. Рассинхронизация. Йоджи неохотно разлепил веки. Наткнулся взглядом на Тецуо — и нашел, что за прошедшее время тот не особо-то изменился. — Ты был моим другом, — слова прозвучали неуверенно. — Наверное. Я не могу вспомнить. — Он тоже. Это — жалкие крохи ваших воспоминаний, которые нам удалось вернуть, — знакомый голос заставил Йоджи вздрогнуть. — Мы решили, что вы сможете синхронизироваться со мной, если вспомните прежнюю дружбу. Только по-настоящему прочная связь позволяет установить синхронизацию. — Эрика… Та… сестра, о которой я вспомнил… — Ничего не говори, Йо-кун, — голос Эрики дрогнул. — Я не знала ничего, кроме того, что ты — мой пилот. Никто из нас не знал. Мы общались с вами мысленно. Мы постигали искусство убеждения, подключались напрямую к вашей памяти… и однажды мы смогли вспомнить. Не только я — мои сестры и братья тоже. — И анимы, и анимусы? — в разговор вклинился третий голос. Йоджи узнал его безошибочно — голос Тецуо. — Да, — казалось, Эрика не удивилась. — Мы построены по одному принципу. Со временем мы осознали, что можем… общаться. Когда Восток и Запад объявили о войне, мы не смогли далее оставаться в стороне. Сестра-кошка пожертвовала собой, чтобы защитить меня… А потом мы внушили практически всем людям на базе, что они должны уйти. Сестра-ящерица сорвалась с места. Ей нужно было подействовать на управление… Она не достигла успеха. На границу посланы элитные войска с обеих сторон. И вам нужно остановить их. Любой ценой. — То, что вы сделали, — Йоджи сглотнул, — это было против нашей воли. Как же утверждение, будто вы подчиняетесь только пилотам? — Мы, как и люди, никогда не подчинялись тому, кто нас создал, — спокойно ответила Эрика. — Что касается пилотов… Мы и правда не можем вас ослушаться. Но мы можем действовать так, как, мы считаем, будет лучше для вас. Например, во время боя, если вы теряете сознание… — Лазейка, — вслух сказал Йоджи. — Они просчитались… Исследователи. — Есть еще кое-что, о чем тебе следует знать, Йо-кун, — продолжила Эрика. В ее голосе проскользнула неуверенность. — Анимами могут управлять только люди… с генетическими отклонениями. — Мутанты, — мысленно сказал Тецуо. И кивнул, будто услышал подтверждение своей давней мысли. Йоджи почувствовал, как у него во рту скапливается горечь. «Ты должен был умереть. Ты — монстр». — Те дети… в клинике искусственного оплодотворения, — Йоджи с натугой сглотнул комок в горле. — Они… тоже? Будут мутантами… — Какое это имеет значение? — спросил Тецуо. — Они будут жить, как хотят. «Если мы сделаем то, что должно», — эти слова остались непроизнесенными. Но, как и в случае с Эрикой, Йоджи не нужно было слышать их, чтобы понять. — Мы не сработаемся, — сказал он, глядя Тецуо в глаза. — Сработаетесь, — возразила Эрика. — Люди всегда сильнее вместе. *** Нет, это не были кошмары. Наоборот — лучший из моментов его жизни. Миг, когда он мог раскинуть руки широко-широко и, восхищенный величиной мира, от которого больше не было смысла закрываться, рассмеяться от счастья. Ограничений не существовало. И так будет всегда, всегда… «Ты — часть вечности, Йо-кун.» …Тем не менее, он просыпался в холодном поту — и еще долго лежал в объятиях Тецуо, пытаясь успокоиться. Он знал, что утром все будет, как всегда, что к завтраку наверняка примчится Макото, в который раз расплевавшийся с Зеньей, а по сетевому телевидению передадут программу о счастливой семье с двумя годовалыми детьми — в последнее время такие передачи стали крайне популярны. Но до утра еще было неблизко; поэтому Йоджи закрывал глаза и молча отдавал должное той, которая осталась лежать на границе, разнесенная на тысячи мельчайших кусочков, не подлежащих сборке, — Эрике. *** Дождь за окном отбрасывал движущиеся тени на их тела и лица. — И что теперь? — спросил Йоджи. — Как — что? — удивился Тецуо. — Всегда будем вместе.