Недоразумение

«А если со мной такое приключится — я просто никому об этом не расскажу!» один десантник ХХ века.

Имя этого фрисса вам ничего не скажет, хотя бы потому, что произнести его вы не сможете, да и расслышать толком тоже: большая часть звуков, из которых оно состоит, лежит за пределами слышимого (для человека) диапазона. Поэтому назовем его просто: «господин Х». Господин Икс был большим другом того самого фрисского ученого, изобретателя нового метода межпланетной связи, которого, некоторым образом, спасли наши «мозгоеды». Человек, рассказывая об их дружбе, несомненно, первым делом счел бы нужным упомянуть о том, что они периодически обменивались генетическим материалом и, следовательно, с человеческой точки зрения могли считаться супругами. Однако фриссы самому факту обмена половыми клетками особого значения не придавали — хотя, разумеется, тщательно следили за тем, с кем именно они делятся накопленными знаниями, и что, в свою очередь, получают от партнера. Для господина Икс и его друга куда важнее была возможность регулярно встречаться, вести беседы, а также тот факт, что, в то время как ученый был классическим логиком, его друг был скорее этиком и эстетом, и, таким образом, оба обеспечивали друг другу куда более объемный взгляд на мир. Итак, господин Икс, отправляясь в очередной познавательный вояж по Галактике, счел нужным заодно разыскать спасителей своего друга и должным образом выразить благодарность за услугу, оказанную мировой научной мысли вообще и фрисской в частности. Господин Икс, в силу склада ума, в целом придавал таким вещам куда большее значение, чем его друг. Да, спасители получили от правительства внушительную премию — но ведь не все в жизни исчисляется галактическими единицами! Сам спасенный был склонен полагать, что если не все, то многое, однако спорить не стал. И вот теперь господин Икс решал сложную культурную проблему. Эти «люди» представляли собой, честно скажем, довольно примитивную цивилизацию, а все примитивные культуры придают большое значение ритуалам. Следовательно, ему требовалось узнать, как именно люди считают нужным выражать то, что намерен был выразить господин Икс. — И что будем вводить в строку поиска? — спрашивал он у ученого, переползая через него всей своей объемистой тушей, и таким образом нежно массируя другу четвертое созвездие нервных узлов, отвечающее за эмоции высшего порядка. — «Теплые чувства»? — отвечал тот, благодарно подергивая верхними отростками. — Нет, это как-то слабовато... «Горячие»... Нет, даже «жаркие чувства»! Пиши! Они ввели в поисковик «жаркие чувства», поисковик добросовестно перевел это на интерлингву — как умел, так и перевел, — и выдал восемьсот миллиардов результатов. В первой же строке висела ссылка на видео. — О! То, что надо! — обрадовался господин Икс. — Сейчас увидим, как у людей принято выражать такие эмоции. Они сосредоточенно сплелись усиками, пока звучала бравурная мелодия, хорошо знакомая любому мальчишке в возрасте от тринадцати до сорока, а над голоподставкой пульсировал игривый фонтанчик характерной формы. — Ага, вот. Приветствие. Человек входит в дом, ему открывают дверь, и... Одна особь Homo sapiens впустила другую в свое жилище, а дальше... началось нечто странное. По крайней мере, ученый, которому доводилось общаться с людьми, никогда не видел, чтобы эти существа приветствовали друг друга подобным образом. — Хм. Тебе не кажется, что это больше похоже на агрессию? — Примитивная раса, отсутствие глубокой дифференциации эмоций... — Да, но прямо так одежду срывать? Они, кажется, избегают демонстрировать друг другу обнаженное тело... — Возможно, они это приберегают для особых случаев? — И эти крики... мимика... как будто его мучают... а что означают вот эти нелепые телодвижения? — По-моему, перед нами обмен генетическим материалом. — Как выражение жарких чувств? — Очевидно, да. — Прямо вот так, сходу? Без генетической экспертизы, без оценки личного вклада в сокровищницу мировой мысли... — Возможно, эти двое уже давно знакомы и провели все необходимые исследования. Но как именно они это делают? При таком ограниченном количестве щупалец... — Надеюсь, сейчас покажут поближе... Ага, вот оно: одна особь вводит свой отросток в специально предназначенное отверстие между нижних конечностей второй особи... — Ой, фу-у! Не хотел бы я быть на их месте. Посмотри: кроме отростка, всего две пары конечностей, и из тех две практически не задействованы, просто торчат в разные стороны... Через пару часов научных штудий друзья пришли к выводу, что получили достаточное представление о людских методах выражения горячих чувств. А значит, господин Икс не провалится в лужу, выражая благодарность за спасение друга. * * * Станислав не стал дожидаться лифта и бодро взбежал на третий этаж по лестнице. В последнее время он чувствовал себя каким-то не по годам энергичным. То ли регулярные тренировки наконец начали приносить плоды, то ли три удачных сделки подряд так его воодушевили... Во всяком случае, Стас был сейчас настолько полон сил — хоть снова начинай за девками ухлестывать на пару с Теодором! Эх, где вы, годы молодые? Космодесантник мельком посмотрелся в зеркало на лестничной площадке. Из зеркала глянул благообразный седеющий джентльмен с молодецкой выправкой. А может, и так сойдет... Нет, жизнь решительно шла на лад. А тут еще и фрисс этот... Написал, что хочет встретиться и отблагодарить. Интересно, как? Лучше бы, конечно, деньгами. Но почему непременно в номере отеля?.. Стас не успел додумать эту мысль до конца: он уже стоял перед дверью номера люкс. Капитан вскинул руку и решительно постучался. Массивное, тугое тело обрушилось на него внезапно, без предупреждения. Кожа фрисса на ощупь оказалась вовсе не склизкой, как подсказывало человеческое подсознание, видящее перед собой гигантского слизня. Она была гладкой, упругой, теплой и прохладной одновременно, и больше всего походила на шкурку земного дельфина, которого Стасик гладил как-то раз в далеком детстве, в курортном аквапарке. Коротенькие ловкие лапки расстегнули на нем отглаженный парадный китель, брызнули в стороны пуговицы от рубашки, съехали вниз светлые форменные брюки — и Стас в мгновение ока остался обнаженным, тело к телу, кожа с кожей с этой инопланетной тушей. — Да что ж вы де..! Рот ему запечатало влажной присоской, и в раскрытые в негодующем крике губы скользнуло тонкое стрекательное щупальце. Рот обожгло, как будто хватанул красного перцу, кровь прилила к губам, Стас невольно облизнулся... и его язык сплелся со щупальцем в чудовищном поцелуе. Хватая воздух, он попытался обороняться — куда там! Тело фрисса поглощало, обволакивало со всех сторон, множество щупалец гладило, ласкало, теребило, дразнило, выискивая самые чувствительные места человеческого тела. Стас, впервые за долгое время, чувствовал себя хрупким и беззащитным — и впервые в жизни это доставляло ему удовольствие. Он, привыкший быть сильным и ответственным, внезапно понял, что прямо сейчас от него ничего не зависит, и остается только расслабиться, и... Ой! Влажное, тугое, мускулистое обняло его снизу, там, между ног, всего сразу. Теплый цветок играл с его телом, вкрадчиво и уверенно, постепенно стягиваясь все туже и туже. Разумеется, это не был настоящий семяприемник — для фрисского секса надо иметь фрисские щупальца. Однако господин Икс постарался на совесть, соорудив удачную имитацию из еще одной присоски. Стас хотел было возмутиться, выразить негодование — но прямо сейчас ему было нечем. Во рту скользило щупальце, похоже, использовавшее весь запас стрекательных клеток — теперь в нем не осталось ничего, кроме нежности, и Стас невольно таял от каждого прикосновения. А снизу... ах, снизу!.. В общем, тело почтенного капитана его негодования отнюдь не разделяло, скорее, напротив. Член встал туго и уверенно, готовый в любой момент отдать все, что только у него ни попросят. А просить фрисс умел, нежно и настойчиво... Стас даже не почувствовал, как сзади в него проникло нечто тонкое и длинное, пока оно не начало наливаться и твердеть. Прямо в нем, прямо внутри. Он глухо вскрикнул, забился, сопротивляясь... но деваться было некуда. А чужое и твердое внутри все разрасталось, пульсировало, горячо и дерзко, и предательское тело откликалось сладкими толчками, покорно поддаваясь коварному вторжению. Ах... ах... а-ах... а-а-а-а-ах! И с каждым движением становилось все слаще и слаще, и капитан сопротивлялся все слабее и слабее... «Блядь, надо ж было дожить до седых мудей, и на старости лет выяснить, что ты на самом деле пидор!» — успел еще подумать Стас. Это была последняя связная мысль — потом все смело ядерным взрывом неописуемого наслаждения. В последний раз такой кайф Стас испытывал только в армии, снимая с себя берцы, приросшие к ногам после шестнадцатичасового марш-броска. В себя он пришел на роскошной кровати королевских размеров, накрытой сверху каким-то футуристическим балдахином. Разгоряченная туша фрисса еще раз проехалась по влажному от пота, слегка дрожащему в истоме телу — и отстранилась. Стас увидел над собой голову фрисса. — Надеюсь, я в достаточной мере сумел выразить вам свою благодарность за спасение друга? — осведомилась голова. Эмоции транслятор передавал хреново, однако в голосе фрисса отчетливо слышалась озабоченность. Стас боком сполз с кровати, боком же, не отрывая расширенных глаз от фрисса, дополз до дверей, нащупал валяющиеся там штаны, натянул их прямо на голое тело, накинул на плечи китель — и вылетел за дверь. * * * — А чего это вам, Станислав Федотович, конфеты и букеты шлют? — мимоходом поинтересовался пилот, передавая капитану присланный с курьером подарок. К подарку прилагалась записка с витиеватыми извинениями и обещанием «сделать все, чтобы загладить». Прочтя записку, Стас переломил хрупкую карточку в пальцах и сунул ее в карман. Ему до сих пор не хотелось думать о том, что он думает о произошедшем. — Да так, — капитан слегка порозовел, однако сумел напустить на себя равнодушный вид. — Инопланетяне! Помнишь, тебе вообще зайца прислали плюшевого? Тед понимающе кивнул и отвернулся. Происходящее на экране требовало самого пристального внимания... Капитан воткнул букет в то, что на корабле считалось вазой: Полина рада будет, цветочки вроде ничего, — а коробку шоколадных конфет, подумав, решительно вручил навигатору. Он не сомневался, что Дэн оценит подарок по достоинству. Конфеты Дэн взял, но на капитана посмотрел как-то уж очень пристально. Киборг явно определил, что капитан врет, только никак не мог понять, где. Стас смутился, но невольно спросил себя: а что будет, если взять и попросить Дэна... Его так и подмывало проверить: в самом деле ему понравилось тогда, или померещилось? Уж кто-кто, а киборг-то никому не проболтается!