Once upon on December

2014 год. - Как же холодно, – буркнув себе под нос, я захлопнул за собой дверь и вошел в дом. Все-таки, в Англии достаточно прохладно зимой. Сняв обувь, я поставил ее рядом с дверью, а после, снял с себя зимнее пальто и повесив его на деревянный крючок, прошел в гостиную, сразу же направляясь к камину, дабы разжечь в нем огонь. Взяв спички с камина, я чиркнул одной из них о коробок и сразу же бросил ее в очаг. Немного подождав, я увидел небольшой дымок, поднимающийся вверх. Удовлетворенно вздохнув, я направился к роскошной витрине из темного дерева, в которой находилось огромное разнообразие всякой выпивки. Неплохая коллекция у меня тут находилась - все самое лучшее со всех концов света, но мой взгляд остановился на бутылке коньяка со времен Второй мировой. Я, конечно, хранил его для более важных случаев, но, почему-то, именно сейчас мне хочется открыть его больше, чем обычно. Достав нужную мне бутылку, я уселся на диван напротив камина, который уже достаточно разгорелся. Тепло от огня медленно разливалось по комнате, проникая в каждый уголок. Поставив коньяк на небольшой журнальный столик рядом с диваном, я опрокинул голову на спинку софы. В мою голову тут же ударили воспоминания. Этот момент чертовски напоминал мне один день из моего прошлого. День, когда наши отношения с Россией были более близки, чем сейчас. Именно тогда, в 1908 году 29 декабря, Брагинский устроил у себя новогодний бал, позвав меня, Францию и еще кучу народа. Но, не смотря на толпу людей, нам с русским удалось побыть наедине. Я до сих пор помню, как все было: за окном была глубокая ночь, и шел снег, в соседней комнате веселились гости, а у нас была недопитая бутылка водки, которая ОЧЕНЬ сильно повлияла на мое поведение. Помню, как я подошел к нему настолько близко, что мог слышать его тяжелое дыхание, а после, я медленно приблизился к его лицу и нежно… - Так. Стоп, Артур, какого черта? Хватит мыслить в каком-то странном направлении, - я резко встал и, обхватив голову руками, стал выгонять ненужные, но такие приятные, мне воспоминания из разума. Успокоившись, я посмотрел на каминные часы: половина шестого. Хорошо, я свободен до конца дня, ибо все мои дела сделаны, все встречи проведены, а договоры подписаны. Единственное, что меня сейчас отвлекает – это моя память, не дающая мне спокойно думать. Теперь у меня точно есть повод выпить – забыться. Забыться, хоть на какое-то время. Схватив рукой бутылку коньяка, я резкими движениями открыл ее. В воздухе сразу же раздался запах алкоголя, уже понемногу дурманя сознание. Чуть-чуть жаль тратить такой хороший коньяк на забвение, но выпить что-то другое я не испытываю желания, так что, вывод очевиден. Поднеся к губам бутылку, я еще раз насладился ароматом ее содержимого, а уже потом, сделал глоток. Спустя полчаса я уже окончательно согрелся. Но был и «побочный эффект» - коньяк начал затуманивать мой разум, я понял это, когда расхаживая по дому в своем пиратском костюме и размахивая саблей, я пел старые английские песни. В конце концов, я окончательно потерял контроль над мозгом и телом. *** Открыв глаза, я понял, что уже наступило утро, потому что в окно моей спальни вовсю светило солнце. Оглядевшись вокруг себя, я увидел четыре пустые бутылки. Неудивительно, что голова просто разрывается. Хотел выпить совсем чуть-чуть, а получилось как всегда. Ладно, мне не привыкать. Вставая с пола, я немного пошатывался, но это не помешало мне подняться. В голове стоял дикий шум, мешая сосредоточиться. Посмотревшись в рядом стоящее зеркало, я ужаснулся: мои волосы были взъерошены до предела, пиратский костюм был на мне лишь на половину, а на левой щеке был синяк… самое неприятное – это синяк! Как, скажите мне, показываться с этим на людях? И еще вопрос: как я смог его заработать, если я не выходил из дома? Наверное… Мне уже было плевать на головную боль и мой наполовину потерянный костюм, главная проблема была у меня на щеке. Насколько я помню, на сегодня у меня не назначено никаких собраний. Прошу, пускай их действительно не будет, иначе я умру со стыда, а остальные со смеха. - Интересно, за сколько он пройдет, - проведя пальцем по синяку, я пошел вниз. Похмелье я как-нибудь переживу, а вот голод с трудом. Зайдя на кухню, я достал из холодильника первое, что попалось. Это был пакет с чем-то из раздела «лень готовить». Так что, даже не посмотрев на содержимое, я засунул это в микроволновую печь и стал дожидаться полной готовности пищи. Спустя минуту раздался характерный звук, сообщающий о том, что все готово. Я вытащил из микроволновки пакет уже с готовой едой и открыл его… господи, лучше бы я этого не делал. Этот сукин сын Америка вечно сует свои гамбургеры куда попало! Наверное, забыл здесь, когда приезжал ко мне на прошлой неделе. Чертов Джонс, из-за него мне придется давиться этой пошлятиной, потому что сейчас мне лень что-то готовить. Я ему еще выскажу… Взяв в руки гамбургер, я поморщился. Плевать, это всего лишь еда. Я откусил небольшой кусок от бутерброда и понял, что наелся. Даже похмелье прошло. Хоть чем-то помогло это убожество. Я выбросил остатки еды в мусорное ведро и, сев за небольшой круглый стол, уронил голову на руки. Захотелось немного вздремнуть. Думаю, я имею на это право. Нет, не имею. В дверь раздался стук. Замечательно, почему бы и не посмотреть на синяк Артура Керкленда? Неохотно встав, я пошел открывать дверь, бурча ругательства себе под нос. Когда я посмотрел в дверной глазок, то увидел девушку-почтальона. Я сразу же успокоился и со спокойной душой, прикрывая свой синяк, открыл дверь. Передо мной стояла симпатичная девушка со светлыми коротко подстриженными волосами, серыми глазами и с письмом в руках. - Мистер Артур Керкланд? – спросила девушка улыбаясь. - Да. - Это вам! – она протянула мне то-самое письмо, что держала в руках. – Там было написано, чтобы я принесла его лично вам. - Спасибо, - не убирая руку от лица, беру письмо и смотрю вслед удаляющейся фигуре. Зайдя в дом, я сразу осмотрел письмо. Оно было… от Брагинского. Ничего больше не читая, я разорвал конверт и начал читать. «Здравствуй, Артур! Ты, наверное, удивишься тому, что я прислал письмо, а не позвонил или еще что-то в этом роде, но на это у меня были свои причины. Знаю, я давно не связывался с тобой лично и поэтому прошу, чтобы ты постарался никому не говорить об этом письме, тем более, зная какие политические отношения сейчас между нашими боссами. Не буду тянуть с прелюдиями и просто-напросто спрошу: ты хочешь приехать ко мне на новогодний бал? Да, знаю, это немного глупо приглашать только тебя и в такое время, но… мне очень хочется тебя увидеть мне нужно кое-что обсудить с тобой. Приезжай как можно скорее. И да, я знаю, что это весьма опасно, но прошу, это очень важно для меня срочно. Не звони и не присылай ответ. Иван Брагинский» Прочитав до конца, я обомлел. Ведь я только вчера вспоминал о нем, а он уже на следующий день присылает мне письмо. Совпадение? Возможно, но лично мне все равно, я даже думать не собираюсь об этом русском, тем более уже о поездке в Россию. Да, вчера я думал совершенно другое, но сегодня, все обдумав, я понял, что все это глупость и мы, как страны, находящиеся хоть и в небольшом, но конфликте, не должны пересекаться. Смяв письмо, я выбросил его вслед за недоеденным «завтраком» и отправился в ванную. Погрузившись в воду, я пытался отвлечься от мыслей, что так нагло лезли мне в голову, но, честно сказать, выходило у меня весьма плохо. Ведь вчера я так хотел снова побывать на новогоднем бале у Брагинского и вот, пожалуйста, едь, но не все так просто, как кажется на первый взгляд. Или, может быть испытать судьбу? - А и черт с ним! – выпрыгнув из ванны, я бегом направился в свою комнату, чтобы упаковать вещи и как можно скорее отправиться в Россию. Я не знаю как, но надеюсь, у меня это получится.