Июльский снег

С того момента, как ты пропал из моей жизни, да и не только из моей. С того момента, как ты просто исчез, скрылся в неизвестном никому направлении, растаял в туманной дали жизни, слился с обыденностью прошлого, прошло чуть больше полугода. А если быть точной, то сто восемьдесят девять дней или четыре тысячи пятьсот тридцать шесть часов. На дворе стояла середина июля. Жара не давала сделать ни малейшего вдоха свежести. Асфальт плавился, а воздух вдалеке дрожал, как в пустыне. Было ощущение, что ты того и гляди, увидишь мираж. И я видела. Видела мираж тебя, то возле фонтана на главной площади, то в толпе прохожих, то в шумном метро, то на блошином рынке, где мы любили бывать, когда ты еще был рядом. Ты исчез в январе. То, что происходило со мной после этого момента даже жизнью назвать сложно. Я просто существовала. Сначала я плакала, каждый день, каждую ночь. Потом сил не осталось и на это. Слезы просто высохли. На смену им пришла безысходность. Я видела ее во всем – в глазах своих друзей, в глазах мамы, в глазах преподавателей, которые смотрели на меня с жалостью. Я практически перестала есть, тая на глазах. Только благодаря Машке, которая уговаривала меня, говорила, что жизнь не закончилась, убеждала, что все это пройдет, нужно только подождать, я до сих пор существую. Пусть я лишь тень той себя, счастливой, смеющейся, держащей тебя за руку, но я все еще есть. Многие друзья и знакомые сначала тоже пытались помочь, но когда стало очевидно, что это безуспешно, они сдались и исчезли. Но мне все равно. Я до сих пор ношу с собой открытку, которую ты подарил мне последней на рождество. Вот и сейчас, сидя на диком побережье, я кручу ее в руках, не решаясь открыть, как и всегда. Маша лежит рядом на животе, читая какую-то очередную книжку, не обращая на меня внимания. Ведь только то, что ей удалось вытащить меня на пляж, пусть и безлюдный, уже какой никакой успех. Я набралась сил и отогнула разрисованную сторону открытки. - Поздравляю тебя с Рождеством. Однажды, я загадал звезду в подарок, которая светила бы только мне, и появилась ты. Ты - моя звезда. Если я когда-нибудь исчезну из твоей жизни, то обязательно вернусь с первым июльским снегом. – дочитала я написанное вслух. – Но снега в июле не бывает, дурачок! - Глупенькая. – ты улыбнулся и приобнял меня за талию. – Конечно же бывает, просто ты никогда его не видела. - Сам ты глупенький, в июле не бывает снега! – я спорила просто так, ради веселья. – Я люблю тебя. - Я тоже люблю тебя. – как-то тихо прошептал ты и положил голову мне на плечо. Это воспоминание каждый раз ярким фильмом проплывает в моем сознании, когда я открываю эту несчастную открытку. Сколько раз Маша, да и моя мама пытались избавиться от нее, сжечь, выкинуть, спрятать. Но я всегда успевала спасти свою драгоценность, вырвав из лап расправщиков. Этот обычный кусочек бумаги, словно дарил мне надежду, что в один прекрасный день, ты все-таки вернешься, что ты придешь вместе с первым июльским снегом, которого не бывает. Я попрощалась с Машкой, когда мы вышли с пляжа, и пошла своей дорогой в сторону дома. На улице было немноголюдно, все-таки жара брала верх над людским желанием подышать свежим воздухом. Да и воздух свежим назвать было сложно, машины, проезжающие мимо, разгоняли пыль с дороги и выпускали газ из своих выхлопных труб. До дома оставалось совсем чуть-чуть. Я уже свернула в маленькую аллею, где росли огромные, можно сказать вековые, деревья. Подул легкий летний ветерок, приятно лаская кожу. Листва шелестела над головой, напоминая звук дождя, которого так не хватало в эту утомительную жару. Я подняла голову, чтобы насладиться голубизной неба, окаймленного тонкими перистыми облаками. Резкий порыв ветра, запутавшись в моих коротких волосах, дернулся и рванул к кронам деревьям, через плотные ветки которых пробивались яркие лучи палящего солнца. На мгновение шаловливый поток воздуха задержался среди зеленых листьев и растворился. Наступила тишина. Нет, не та мучительная тишина, что заставляет сердце биться медленнее, задерживать дыхание от тяжести воздуха и бояться шелохнуться. Наступила приятная томительная тишина, которая лишь иногда посещает наши жизни, перед каким-нибудь невероятным событием, в которое мы с трудом верим до конца наших дней, и даже лежа на предсмертном одре все еще сомневаемся, что это случилось именно с нами, в нашей жизни, на нашем веку в реальности, а не где-то в коридорах нашего воображения, пусть богатого, но такого обманчивого. Я опустила голову и закрыла глаза, отдавая этому мгновению всю себя без остатка. Захотелось кричать, но впервые не от боли, а от счастья, которое так неожиданно возникло в моей голове, в моем теле. Стало настолько легко, что казалось, я сейчас взлечу. Вдруг я почувствовало, что что-то мягкое скользнуло по моему плечу, потом по ногам, по лицу, по спине. Я открыла глаза и не могла поверить в увиденное. Там, где я только что видела только пыль и асфальт, лежал плотный слой тополиного пуха, в воздухе маленькие пушинки танцевали свой замудренный танец, подхватываемые слабыми порывами летнего ветерка-проказника. Они то взлетали вверх, словно вальсируя, то падали вниз, резко замирая над землей в ритм страстного танго. - Так вот ты какой, июльский снег. – неожиданно для самой себя прошептала я, будто боялась нарушить красоту природы, выглядевшую хрустальной. – а я ведь думала, что снега в июле не бывает. - Глупенькая, я ведь говорил, что бывает. – до боли знакомый голос за спиной заставил меня обернуться. На расстоянии нескольких шагов стоял ты, держа в руках букет из ромашек. Бледный, худой, но такой родной. Каждая клеточка тела была готова разорваться от счастья, которое мгновенно наполнило его. Я рванула с места к тебе. Ты успел сделать несколько шагов навстречу и раскрыть руки, чтобы обнять меня. Тело сотрясала мелкая дрожь. Слезы предательски текли по щекам. - Я же обещал, что вернусь с первым июльским снегом. – ты гладил меня по вздрагивающей спине. – А теперь я обещаю, что больше никогда не оставлю тебя. Я люблю тебя. - Я тоже люблю тебя. – прошептала я, уткнувшись носом в твое плечо.