Искусственное, мать твою, дыхание!

С каждым днем Шерлоку Холмсу, единственному консультирующему детективу, становилось хуже. То плечо заболит, то спину прострелит, то неестественная бледность упадет на лицо… Но самое ужасное происходило вечерами: он возлежал на диване — худой и печальный — и стонал. Джон Ватсон, персональный блоггер, друг и сосед по совместительству, не мог больше этого терпеть. Все его попытки заставить Шерлока посетить больницу сводились к тому, что Холмс, вскакивал на ноги, и едва не падая от бессилия в обморок, исчезал в своей комнате, закрываясь на все засовы. Доктор только не рычал от злости, но, глубоко дыша, шел на кухню, выпивал два стакана воды и вновь возвращался к запертым дверям. — Шерлок, тебе нужно показаться доктору, пожалуйста. — Ни за что! — Ну, что за упрямство? Я договорился… — Ты договорился? Кто тебя об этом просил? Ты меня спросил? Ты вмешиваешься в моё личное неприкосновенное пространство! Ты — грубый и беспринципный человек! Тебя надо лишить лицензии и забрать фонендоскоп! — У меня нет лицензии, Шерлок. Прекрати орать, голос сорвешь, и выйди ко мне, пожалуйста. — Чтобы ты сгреб меня в охапку и отвез к твоему профессиональному доктору? Не дождешься! Шерлок стоял с обратной стороны двери и шипел, словно разъяренный питон. — Что за детский сад, твою же мать! Джон был похож на взбесившегося гризли. Он рванул на кухню, вытащил спрятанную за холодильником саблю, и вернулся обратно. — Значит так, Шерлок! Предупреждаю последний раз — выходи сам, с поднятыми вверх руками, закрытым ртом и полностью одетый! — Ни за что! — раздалось из-за двери. Джон громко втянул ноздрями воздух, крепко зажал двумя руками саблю, и с отчаянным воплем кинулся на дверь. Он рубил по деревянному полотну, что было сил, будто продираясь сквозь непролазные джунгли. Стальной клинок взмывал вверх и с остервенением падал обратно. Вот уже показался край кровати Шерлока, фрагментарно мелькнул и сам хозяин комнаты, но Джон продолжал вести свой бой с белоснежной неприступной дверью. Еще два взмаха, сильный удар ногой и остатки защитной крепости слетели с петель, отлетая к стене в комнате. Джон вошел внутрь и вновь с силой втянул ноздрями воздух. Медленно повернулся к Шерлоку, который готов был почти выпрыгнуть в окно, и едва сдерживая себя произнес: — Я тебя предупреждал, что не надо со мной шутить. Если я сказал — поедешь, значит — поедешь! Я, мать твою, доктор, и когда, мать твою, мои гребаные пациенты не исполняют мои, мать твою, предписания, я, мать твою, начинаю вести себя не вполне адекватно! И если ты сейчас скажешь хоть слово против, я тебе обещаю, что самолично выброшу тебя в окно, что за твоей спиной! Твою мать! Холмс моргал так часто, что из глаз выкатились две крупные капли. Он хлюпнул носом, рвано задышал через рот, и начал медленно оседать на пол. — Шерл… Шерлок? Шерлок?! О, мать твою, ШЕРЛОК!!! Джон отбросил в сторону саблю, подлетел к рухнувшему другу и дрожащими руками принялся трясти его за плечи. Голова Холмса безвольно болталась из стороны в сторону. Он не подавал признаков жизни. — Твою же мать! Блять, Шерлок! Я так и знал, что все этим кончится! Довел себя, зараза, до ручки, гад такой! Приходи в себя, приходи, я сказал! Я, мать твою, врач, или хрен с горы! Очухивайся быстро, гребаный ты идиот. Но сосед так и болтался надувной куклой в руках Джона. Тот быстро опустил руку на шею и похолодел от ужаса — пульса не было. Ватсон положил Шерлока на пол и быстро сделал пять нажимов на грудину. Сильно вдохнул и прижался губами ко рту не подающего признаки жизни Холмса. Джон сразу и не понял, что его обхватили стальные руки, потянули на себя и перевернули на спину. Ватсон оказался подмят под стройным телом своего соседа, который был не только не мертвым, а еще ой каким живым и с упоением, целующим его, Джона, губы. Доктор еще пару раз дернулся, но тут же затих, ощущая у себя во рту проворный язык Шерлока, который, видимо, решил просунуть его до самого горла Джона. Чтобы не задохнуться, Ватсону пришлось использовать свой собственный язык, и когда сквозь пелену шока доктор проглотил сдавленный стон Холмса, то широко распахнул глаза, ощущая, что мозги утекают куда-то вниз, очевидно решив переместиться в его детородный орган. — Шер… Холмс быстро зафиксировал руки Джона над головой, сжал своими ногами бедра доктора и только тогда оторвался от его губ. — Ты ебанулся? — выдохнул Ватсон, чувствуя, что член почти переполнен мозгами. — Я ебанулся! — ответил Шерлок и вновь принялся терзать рот Джона. Ватсон задергался под ним, и Холмс рявкнул: — Что? — Руки отпусти и не трись об меня, иначе я кончу, как гребаный скорострел! Шерлок, не веря в то, что именно ЭТИ губы произнесли ЭТУ фразу, даже опешил от неожиданности. Руки разжал и был тут же захвачен в объятия своего доктора. Джон резко подался вперед, обхватил Шерлока руками и перекатился на него. Теперь уже Джон подмял под себя детектива и прошептал: — Дыхание… Искусственное… Значит… А пульс? — Мяч для сквоша… Шерлок мелко задрожал, чувствуя, как Джон трется о его пах своим. Доктор неистово вцепился в шевелюру Холмса и впился в его губы. Руки детектива уже расстёгивали пуговицу на джинсах Джона и своих брюках, орудовали с молниями, доставали члены, а Джон все целовал и целовал, не в силах остановиться, без возможности оторваться от этого ненормального экспериментатора. Шерлок громко выдохнул в рот своего доктора, и Джон почувствовал теплую влагу на члене и животе. Запрокинул голову и кончил так бурно, будто ему пятнадцать и это его второй оргазм в жизни. — Мог бы просто сказать… — вяло пробормотал Джон, лежа на Шерлоке и уткнувшись лицом в шею детектива. — Ты бы убил меня вместо двери. — Полусонным голосом ответил Холмс и повернул голову набок. — Миссис Хадсон убьёт меня. — Майкрофт оплатит. — С чего бы? — Думаю, он третий в этой комнате, кто только что бурно кончил, правда, себе в кулак. — Вы ненормальные! Оба!