По ту сторону

      Хиддлстон не стал долго засиживаться после ухода гостьи. Разобрав почту от агентства и приняв душ, актер лег спать; в комнате стояла прохлада. С ранних лет мать приучила его проветривать комнату на ночь, и теперь мужчина никак не мог отделаться от этой привычки, пусть даже и полезной. Как ни крути, но холод он недолюбливал – он предпочитал тепло.       Том заснул быстро. Ему не пришлось прибегать к счету овец или чтению стихов в уме – едва голова коснулась подушки, как сон принял его в свои объятья.       Он медленно шел по мрачному лесу, кругом виднелись лишь обнаженные деревья, да спавшая листва, устилавшая землю. Все вокруг казалось серым, все вокруг внушало тревогу. Этот парк казался ему мертвым: здесь не было птиц и людей, даже ветер обходил это странное место стороной. Тому хотелось покинуть это место, но он, словно заговоренный, шел прямо. Актер шел все дальше и дальше, пока не увидел за деревьями здание. Темный дом в несколько этажей, окутанный туманом, мрачно возвышался над деревьями; из высоких окон струился яркий желтый свет. Само наличие здесь здания казалось ему немыслимым, ведь кругом на многие мили вперед был лишь сплошной лес. Безжизненный лес, вокруг которого не было ни души. Раньше ему не приходилось видеть подобных мест, поэтому он впал в некое замешательство – он не решался подойти близко, но и уйти не мог.       Раздался колокольный звон – Том вздрогнул. Внезапно темнокожий мужчина величаво распахнул дверь, приглашая войти в дом; отрепетированные жесты дворецкого были до омерзения галантны. Не видя иных альтернатив, актер, нерешительно переступив порог, разглядывал убранство дома. На гладких стенах, оклеенных бордовыми обоями, висели многочисленные портреты в увесистых золотых рамах, редкая деревянная мебель в холле выглядела вычурно дорогой, расписной высокий потолок украшал светильник на сотню свечей. Только сейчас Том стал догадываться, что он, вероятно, очутился в далеком прошлом. Этот дом наверняка был имением баснословно богатой семьи, которая, по велению причуды, предпочла жизнь вдали от общества. У богатых, как говорится, свои капризы.       Том, повинуясь любопытству, протянул руку в намеренье открыть дверь, за которой играла музыка, но тут же одернул себя – ему никто не позволял войти. Но не найдя глазами дворецкого, мужчина поддался своему желанию – дверь отперлась.       Он попал в красивую залу, освещенную ярким светом; после долгой дороги, укутанной страхом и серостью, эта комната казалась ему божьей благодатью. Играла кадриль, дюжина пар кружилась в танце, кто-то, приняв на себя роль наблюдателя, громко аплодировал танцующим, а кто-то, устав от развлечений, вел неспешную беседу. В зале пахло пудрой и женскими духами, всюду слышался шорох накрахмаленных платьев и топот каблуков, тут и там сияли глаза, тут и там изгибались улыбки – празднество цвело пышным цветом. Несомненно, бал посетило множество видных дам, но одна из них воистину была олицетворением красоты. Грациозная молодая блондинка легко порхала по залу, пытаясь каждому подарить хотя бы толику своего внимания. Ее белоснежный наряд был пышнее и красивее прочих, а драгоценности были столь дороги, что их сумму было просто недопустимо произносить в приличном обществе. Но главным украшением юной красавицы были вовсе не колье, браслеты и серьги, а бездонные зеленые глаза, смотрящие на мир с детской наивностью. Незнакомка, несмотря на свои юные годы, обладала зрелой женской красотой, что вкупе с непосредственной детскостью, делало ее столь желанной в глазах мужчин. И Том был в этом прав: в этом зале не было мужчины, который не подарил бы девичьей красоте восхищенного взгляда. Не трудно было догадаться, что именно эта леди и есть хозяйка сегодняшнего вечера.       Дверь резко отперлась, в бальную залу ворвались военные под предводительством гражданского лица. Музыка тут же заглохла, танцующие пары застыли в замысловатых па, лица гостей исказились под натиском изумления. Мужчина, достав из внутреннего кармана сюртука, что-то громко декламировал, не сводя гневного взгляда с прекрасной хозяйки; девушка боязливо жалась к стене, будто надеясь пройти сквозь нее. Упав на колени, она тянула тонкие белые руки к гостям, но те брезгливо отводили взгляд, а ведь совсем недавно на хозяйку смотрели как на венец мироздания. Жгучие слезы текли по розовым щекам красавицы, ее голова безвольно склонилась к груди – одинокая и всеми покинутая леди, шепчущая слова молитвы, впала в отчаянье. Ее молитва вызвала у военных лишь громкий смех да ругань; двое мужчин, не церемонясь с хрупкостью девичьей юности, грубо подхватили мисс под обе руки и под брань гостей выволокли ее на улицу как последнюю нищенку. Одев на руки девушки стальные браслеты, военные грубо затолкали ее в повозку; белоснежное платье перепачкалось в грязи.       До этой секунды Хиддлстон не мог услышать и слова из речи гостей и военных, но тут четко расслышал зов прекрасной хозяйки: - Спаси меня! – тихо прошептала она, сжимая хрупкими пальчиками прутья решетчатого оконца.       У него не возникло сомнений в том, что леди обращалась именно к нему: она видела его, она смотрела ему в глаза. У Тома пропало ощущение сна, ему казалось, что все происходит на самом деле. Он медленно подошел к повозке полицаев, юная красавица не сводила с него глаз. - Помогите мне, Том, - слезно просила она, смотря ему в глаза. – Я безвинна. Я не делала того, что ставят мне в вину. - Чего вы не делали? - Я не могу… - красавица залилась горькими слезами. – Найдите меня, молю вас! - Но где я должен вас искать? – Том окончательно был сбит с толку: таких осмысленных диалогов в его снах никогда не было. - Вы поймете, - прошептала она, повозка тронулась.       Юная мисс с мольбой смотрела на него, пока повозка не скрылась из виду. Картинка сновидения вздрогнула, по лесу прокатился ужасающий гул – Том быстро проснулся, на прикроватной тумбочке звонил тебефон. Сбросив вызов агента, мужчина быстро написал ему СМС и с быстротой молнии направился в ванную.       Ледяная вода струилась по телу, охлаждая разгоряченную кожу и беспорядочные мысли; вспоминая свой сон, Том никак не мог отделаться от ощущения осознанности происходившего. Никогда прежде он не вел во сне беседы, никогда прежде не задавал осмысленных вопросов, никогда прежде не запоминал увиденного и услышанного. Его сон не напоминал собой набор несвязанных между собой картинок, его сон происходил словно по сценарию. И уж если быть откровенным, его диалог с юной красавицей несколько насторожил мужчину: от других участников событий он не услышал ни одного слова.       После душа Хиддлстон по привычке вышел на улицу за почтой. Выйдя на крыльцо, он обнаружил не только журнал и письма, но и приятный сюрприз – небольшую коробочку с запиской от Палмер. У нас был урок домоводства >_< Надеюсь, это съедобно) Б.П.Б. P.S. Мистер Хиддлстон, вы ужасная соня!       Том, с улыбкой прочитав послание от девушки, открыл коробку – дюжина овсяных печений с шоколадной крошкой. Да, угощенье немного подгорело по бокам, но пахло просто изумительно, к тому же Палмер явно совершила подвиг, приготовив что-то съестное.       Выпив кофе и съев пару печений, мужчина вновь отвлекся на звонок телефона; он, резко встав из-за стола, уронил миску с орехами и выбежал в гостиную. Какого же было его удивление, когда он увидел аккуратную кучку фундука посреди кухни. Подобная картина противоречила здравому смыслу и всем мыслимым и немыслимым законам физики. Такое могло случиться только в одном случае – если пол кухни неровный. Впрочем, это антинаучное явление мало озаботило актера: благодаря Люку весь его оставшийся день был спланирован до минуты.       Том, наскоро переодевшись, выскочил из дома; он быстро завел мотор, машина выехала на главную улицу. Странности сегодняшнего утра забылись, в категорию «важное» попали дорожное движение и предстоящая фотосессия. Всему свое время.