Школьная скамья, как логово сводницы

Каждый год пролетает так же незаметно, как предыдущий, а ты сам замечаешь это только, когда взрослеют мелкие в твоей семье. Последний год моя жизнь - хаос. Мы знакомы пятнадцать лет. Десять из них - почти всё время рядом, за одной партой. Кажется, учителям просто полюбилась наша пара. Сидим молча, без проблем, всегда на среднем ряду. Вот и сейчас: - Гайдер, на вторую, к Захарову, - объявляет властный голос Петра Ильича. Она встаёт из-за парты, вокруг которой столпились её друзья. Они что-то обсуждали, громко смеясь. Думаю, делают ставки. Её фигурка настолько маленькая, что она едва достаёт до подбородка большинству необычно высоких девчонок. Светлые волосы неопрятно отрасли, и она, неловко, снова и снова убирает пряди за ухо. Садясь рядом, девушка только чуть кивает. То, что мы снова вместе уже никого не удивляет, а Соня Гайдер никогда не была богата на эмоции. Сзади посадили Оксанку и Витьку. Девушка была одной из тех, кого Соня чаще всех одаривала своей знаменитой саркастичной улыбочкой. Та всегда лишь широко улыбается, поправляя очки в тонкой оправе. Плохое зрение - у двух совершенных противоположностей это единственная общая черта. - А ты снова вымахал, Санёк, - тяжёлая рука Витьки бьёт меня по плечу, - Хах, но руки так и не подкачал, - он улыбается мне чуть насмешливо. Длинные каштановые волосы - вызов школьным правилам - собраны в хвост, карие глаза чуть прищурены - он вот очень похож на брата-близнеца Оксанки. После его слов Соня переводит взгляд, обычно холодный, но сейчас больше заинтересованный, на меня, а её мысли озвучивает Оксанка: - Дрищ, зато высокий, - её слова звучат почти как комплимент, но под серо-синими глазами Гайдер, я могу только отшучиваться. Всем выдают книги и расписание. Стопка высоко поднимается над головой моей соседки, и я с ужасом смотрю на её маленькую, по сравнению с этой кучей книг, сумку. Расписание отправляет меня в нокаут - большую часть книг ей придётся тащить каждый день. - Может, поделим учебники? Соня поворачивается, и блондинистая прядь снова падает ей на лицо. - Конечно, только языки каждый сам несёт. Мы в разных. Она улыбается, и я готов поклясться, что это первая улыбка, которой Гайдер меня одарила. У меня не сразу находятся силы ей ответить. - Да, у тебя немецкий? - Французский, а у тебя? - Углублённый английский, - маленькая ошибка кажется мне пропастью, я начинаю нервничать и сжимать в кулак волосы на затылке, - Тебе помочь донести до дома? - как-то пытаюсь оправдаться. - Не надо, - Соня чуть качнула головой. - Дура, - встревает Оксана, - Эта сумка скорее тебя пополам сломает, чем ты её на свой пятый дотащишь, - девушка переводит свой умоляющий взгляд на меня, - Не слушай её, она привыкла, что мы вместе домой ходим, но в этом году я ей не помощница. - А что случилось? - выныривает из рюкзака Витька. - Переехали, - только пожимает плечами шатенка. Из под очков Соня смотрит на меня извиняясь, но у меня даже сил нет, чтобы как-то её успокоить. Самому бы не струхнуть. Витька ушёл на линейку младшего брата, Оксана опоздала на автобус из-за долгого классного часа и осталась ждать следующий. Соня жила в паре улиц от школы и мы решили пройтись. По дороге я нёс обе сумки. Погода выдалась жаркая, девушка с рвением вызвалась нести мою куртку, надев на себя ту же, с меховым капюшоном, шёрстяную кофту, в которой пришла поверх чёрного простого платья с длинным рукавом. Я смутно помнил маму своей вечной соседки ещё по фото с первого класса. Там она казалась мне совершенной девочкой, не старше моей сестры, которой тогда только исполнилось пятнадцать, и в этом они с Соней были очень похожи. Кажется, наши родители раньше крепко дружили, но времени на встречи не осталось совсем, когда появились мы. - Фося? Фося, это ты? Могу сказать только, что она о-очень изменилась. Только я успел сделать шаг за порог, чтобы вернуть "Фосе" сумку, как из-за угла коридора выплыла её мама. Или выползла. Или проковыляла. - Мама, ты что суп варишь?! - уперев руки в бока, возмутилась Гайдер, глядя на свою мать, что несла впереди огромный круглый живот, закутанный в синий свитер. Она выглядела всё такой же девочкой, а живот, казалось, всего лишь пришит совершенно не к месту. При этом женщине удавалось выглядеть потрясающе милой. - Что же ты не сказала, что не одна, - смущённо натягивая свитер, мама укоризненно улыбнулось дочке, и я вмиг узнал эту улыбку. - Извините, я только помог сумку донести... - Бог мой, неужели ещё есть такие мальчики? - она восхищённо прижала руку к груди. - Это - Саша, мам, - тут же успокоилась Соня, - Саша Захаров. Глаза матери округлились, засомневались, но округлились ещё больше, только внимательнее взглянув на меня. - Сын Пашки?! - почти визжа от радости, пролепетала она. - Он самый, - я улыбнулся, - Ну, вы простите, мне уже пора, - и поспешил отделаться от долгих расспросов о родителях. - Правда? - женщина тут же загрустила, - Ну, тогда до следующего раза. - Конечно, до свидания! - и тут же шмыгнул за дверь, сопровождая спуск вниз чечёткой шагов по лестнице. Только у самой двери в подъезд понял, что оставил куртку. "Ну, и фиг с ним!" - подумал было, но тут же меня требовательно окликнули. Я увидел, как с моей курткой в руках, по ступенькам, в этом своём чёрном платье, бежит Сонька. И только я хотел сказать, чтобы она так не торопилась, как на моих глазах девушка оступается и последние пять ступенек летит носом в пол. Совершенно не помню, как удалось её поймать, а вот как меня снесло затылком в железную дверь подъезда, отпечаталось хорошо. И это было, чёртос два, очень больно! С моих губ чуть было не сорвалось грязное ругательство, но я успел оборвать себя на полуслове, видя через сощуренные глаза испуганное лицо Гайдер. - Господи боже, - она подняла глаза на меня, - Господи боже!.. - Тише ты, в ушах звенит, - с кряхтением прервал её я, отлипая от двери и усаживаясь поудобнее на полу. Впрочем, я не спешил убирать рук с талии одноклассницы, осматривая возможные места ушибов на её теле. - У тебя кровь? - почти спросила она и коснулась пальцами моего затылка. Через звёздочки и цветные пятна я действительно увидел кровь на её пальцах. В такт моим мыслям мозг подкинул боль. - Чёрт! - сквозь зубы прошипел я. - Господи боже, прости, - повторила Соня и поспешила слезть с меня, поправляя юбку, - Надо обработать. Вставай, вернёмся ко мне. - А может не надо? - вопрос вырвался прежде, чем я понял, что сказал. - Пошли, пошли, мне как раз нужна врачебная практика, - она улыбнулась, почти кровожадно, и потянула меня за руку. - Девять минут и восемь секунд, - радостно воскликнула Сонина мама, открывая нам дверь, - Добро пожаловать на "следующий раз", Александр Павлович. - Не время, мам, - прервала её дочь, - Мне нужна аптечка. "И виски", - хотел добавить я, но промолчал. А вот женщина почти поняла. - И чай! - довольно взвизгнула она. Если б не живот, даже запрыгала на месте. Соня привела меня к себе в комнату и усадила на кровать. Сколько не пытался, я не мог сдержать злобного шипения, когда боль накатывала снова и снова. Девушка всё время норовила ходить из стороны в сторону, лезть на полки, а может уже и на стены. Я наугад поймал её руку и усадил рядом. От этого мельтешения у меня только больше разболелась голова. - Спасибо, что поймал, - пробормотала она. Всплеск эмоций, так необычных для неё, чуть поутих и она казалась по настоящему напряжённой. Тяжёлый вздох вырвался из моей груди, и я бессильно откинулся на подушки. Честно говоря, я уже пожалел, что спас её. - Блин, - опомнился я и резко сел, а потом, не смотря на снова возникшие цветные пятна в глазах, извинился за кровь. - Даже пятнышка не осталось, - успокоила Соня. Через минуту её вдруг осенило, - Тебе надо волосы от крови промыть, а то рубашку запачкаешь, да и я рассмотреть ничего не смогу. Вся моя боль куда-то испарилась, почти смеясь, я взглянул на неё. - Я не предлагаю тебе ванну в нашем доме принимать, - она скрыла румянец и поправила очки, - Мне не надо, чтобы ты там же в обморок грохнулся. - Доверюсь тебе, - я поднял руки, сдаваясь, и снова поморщился. - Снимай рубашку, - "А?" - Да нет же! Иди в ванну, снимай рубашку, я помогу промыть волосы. Ты даже руки нормально поднять не можешь. Я бы поспорил, но тогда она скорее всего откажется мне помогать. Когда в ванну зашла Соня, я сидел на бортике, не в силах стоять на ногах. Перед ванной она поставила стул, посадила на него меня, а затем осторожно, прохладной водой, перебирая каждую прядь маленькими пальчиками, промыла кровоточащую рану, держа мою голову над ванной. Через минуту, я понял, что что-то не так. Прохладные мокрые пальцы очерчивали тонкий шрам между лопаток, слишком заметный на загоревшей за лето коже. Капли текли по спине, щекоча. Но я от чего-то впал в ступор. - Софа... Девушка резко одёрнула руку, а я был готов по детски расплакаться, будто меня снова в первый день оставили в садике с чужими людьми. - Я... Прости, я случайно. "Случайно?! Да если бы я тебя не позвал, ты бы ещё парочку отыскала." - но я не произнёс этого вслух. - Просто, интересно... - её голос был ровным, не холодным и сдержанным, а самым обычным для Сони - безынтересным, не смотря на только что произнесённые слова, - Ты знаешь, я собираюсь идти в медицинский. На патологоанатома. Просто не могу понять, как мог появиться этот шрам. "Отлично, она смотрит на меня как на труп." Усилием воли я заставил себя рассмеяться: - Сама знаешь, чего только с пацанами в юности не вытворяли. Я уж и сам не вспомню. Лица одноклассницы мне видно не было, как не было видно, поверила ли она в мою ложь, но каким-то шестым чувством я всё-таки увидел, как девушка пожала плечами. От этого не пришло ожидаемого облегчения. Прикосновения её к моим волосам стали такими же, как и слова - безынтересными. В голову закралась мысль: "Она обижена", - но объяснить это я никак не мог. - Ребятки, - я услышал, как открылась дверь, и свежий воздух прокрался в ванную комнату вместе с окликом Сониной мамы, - Я чай сделала. Фось, ну хватит его намывать, застудишь паренька. - Я сужаю сосуды, - ответила Гайдер, выключая воду, а потом добавила, заворачивая мою голову в полотенце, - И перестань меня звать этим странным прозвищем, мам. - А мне нравится, - не удержался я, за что сушить волосы мне стали с истинно садистским старанием. Когда меня нарядили в чистую, временно одолженную футболку главы семьи и усадили пить чай, Соня, наконец, занялась моей головой. - Думаю, у тебя может быть сотрясение. Обязательно сходи в больницу. Не тошнит? Точно? Это хорошо. Но всё равно сходи, - девушка говорила спокойно, чисто по-деловому. Её мама сидела рядом и молчала в тряпочку, хитро косясь на меня. Я чувствовал себя скованно, вертел в руках чашку, не решаясь сделать глоток и помешать лечению. Наконец Соня ушла за тонометром. Тогда смог наконец глотнуть порядком остывшего чая и чуть не поперхнулся от удивления. Женщина рядом заговорщически приложила палец к губам, а я ответил ей самой лучезарной улыбкой, на которую только мог быть способен. В чае была, может всего лишь чайная ложка, но чего-то хмельного. Я уже обожаю эту женщину. Идиллию, как ни странно, разрушила вернувшаяся Соня, которой хватило одного взгляда на ситуацию. Чай был безжалостно вырван из моих рук. - Мама! Ну что ты ему потакаешь! - разозлилась девушка, - Мы ведь не знаем, что с ним. А вдруг что-то серьёзное? Про тебя вообще отдельный разговор, - последние гневные слова были обращены ко мне, но ни капли вины я в себе не чувствовал. Мне просто нравилось видеть столько разных эмоций на лице одноклассницы. Пожалуй, сегодня их было больше, чем за все десять лет нашего знакомства, - Живо иди и принимай горизонтальное положение, иначе в чае у тебя окажется слабительное. Понял? Шуруй! "Принять горизонтальное положение" мне разрешили всё в той же комнате. Пока девушка следила за показателями моего артериального давления, я получил возможность рассмотреть лучше её комнату. Это было сравнительно небольшое помещение со стенами сиреневого цвета, большим окном, завешанным шторами в тон и узкой дверью в самом углу комнаты. Несколько полок над столом в основном были ещё пусты, явно ожидая в свою обитель школьные учебники. На некоторых, правда, грустнели несколько покосившихся предметных тетрадей, оставшихся, как всегда, с прошлого года. На столе компьютер, рядом лампа и больше ничего. Даже как-то одиноко. В нашем возрасте принято активно выражать свои интересы, но у этой девушки их как будто бы не было вовсе. Даже у меня над столом висел плакат солиста какой-то группы, которую уже давно не слушаю, и фотография с нашими парнями, после прошлых соревнований, приколотая на булавку ещё мамой. А у Гайдер - ничего. Но это от чего-то только больше меня раззадорило. Может у неё и интересы такие, что родителям не покажешь? - Твоя улыбка пугает, - снимая рукав с моей руки, как-то нехорошо сказала она. - Ну спасибо, - усмехнулся я в ответ. - Я могла бы узнать правду, - смотря куда-то в другую сторону, девушка резко вернулась к разговору в ванной, прекратив своё нехитрое занятие, - Затяну рукав потуже и включу тонометр. Боль будет страшная, но ты ведь сразу сознаешься. - Гайдер, - раздался мой тяжёлый вздох, - Ты без меня хорошо знаешь, что я не позволю тебе этого сделать, а ваш тонометр улетит ко всем чертям. Девушка поправила очки. - Одевайся, тебе надо в больницу. Я вызову такси. Я не удержался, схватил вставшую Соню за запястье, пальцы соскользнули на ладонь, прошлись между её, не переплетаясь, и рука снова упала на кровать. - Я не люблю об этом говорить. Одноклассница прижала руку к груди и вышла, потом вернулась с моей рубашкой и снова вышла. Провожали меня молча. Но я ничуть не жалел, что не сдержался.