Синица

...I feel like I'm frozen in time...

-Перестань. Я обернулась, услышав знакомый детский голос. На окне, высунув маленькие ножки на улицу, сидела девочка лет девяти. От сквозняка ее ярко-рыжие кудри запутались, и она напрасно пыталась их поправить. Перебирая пряди тонкими пальчиками, она задумчиво смотрела на небо. -Закрой окно, я замерзла, - пробурчала я, чувствуя, как тело покрывается мурашками. Тут девочка повернула ко мне свое усыпанное веснушками лицо, и два огромных зеленых глаза посмотрели на меня. -Ты мерзнешь не от холода, - оглядев меня с ног до головы, она повернулась обратно и стала искать глазами птиц, поющих где-то неподалеку, - и ты это сама знаешь. Перестань. -Что перестать? Я и так ничего не делаю, - раздраженно ответила я, скрестив руки на груди. Девочка лишь улыбнулась и сказала: -Ты такая смешная, когда врешь. Кого ты пытаешься обмануть, Линка? - я хотела было возразить, но поняла, что спорить бесполезно: она была права. Вздохнув, я села на подоконник рядом и облокотилась затылком об холодное стекло. -Я не знаю. Я запуталась, - виновато произнесла я, опустив глаза, - кажется, боль возвращается. Она совсем не хочет оставлять меня одну. -Даже боль видит, как тебе одиноко, - тихо сказала девочка, болтая ногами в воздухе на десятом этаже. Тут она обернулась и грустно окинула взглядом гитару, лежащую в углу, - так и не притронулась? -Хочу. Но не могу, - я покачала головой, - только начинаю играть какую-то песню - сразу будто воздуха не хватает и комок в горле. И руки дрожат от холода. Наступила пауза. Тишина, нарушаемая лишь стоном ветра, постепенно заполняла тесную комнату. Муза неторопливо слезла с окна и села на пол рядом со мной, уставившись куда-то в потолок. -Неужели все еще ждешь? - я не ответила, рисуя на запотевшем стекле кривые петли и круги, - ты же знаешь, что все закончилось. Ты обещала мне больше никогда не грустить. Почему ты меня обманула? - меня так забавил этот обиженный детский голосок, что я усмехнулась. -Ты же знаешь, я давно Его отпустила. Просто, похоже, наша птица решила добровольно остаться в клетке с распахнутой дверцей, - я вновь почувствовала на себе взгляд зеленых глаз. -Ты Его не отпускаешь. Ты не хочешь его отпускать. Дверца открыта, а птица прикована к клетке железными кандалами... -Все, хватит! - воскликнула я, не выдержав очередных нотаций от маленькой девочки, - вечно ты приходишь не вовремя! Иди лучше корми своих птичек! Мы вновь сидели в разных углах, непонятые и обиженные друг на друга и на самих себя. Тут из другого конца комнаты я услышала голос. Такой же, как в моей голове. -Так ты Его все еще любишь? Я ничего не ответила. Я прислонилась к стенке и спрятала голову в колени. Я не хотела ни думать, ни слышать, ни говорить об этом. Мне хотелось просто окончательно замерзнуть и ничего не чувствовать. Вдруг маленькая теплая ручка коснулась моего плеча. Девочка бережно обняла меня, как маленькую, и я прошептала: -Люблю. Не смотря ни на что, люблю. Сквозь штормы и время, люблю. Ненавижу и люблю. Разве так бывает? - девочка лишь улыбнулась и пожала плечами, - ну, да, откуда же тебе знать... ты ведь никого не любишь и никогда не любила. -Я люблю птичек, - мечтательно откликнулась девочка, - они такие красивые, гордые, независимые. Они такие свободные. Захотела - полетела в теплые страны, захотела - стала искать себе место в лютом морозе. Я бы хотела быть птичкой, - муза закрыла глаза и расплылась в довольной, по-детски наивной улыбке, - я бы так хотела коснуться неба... -Как его коснуться? Его невозможно коснуться, оно же газообразное! - вмешалась я в ее невероятные мечты. Девочка укоризненно посмотрела на меня. -Ничего ты не понимаешь! Нужно касаться не рукой, нужно касаться душой, - девочка посмотрела мне прямо в глаза и добавила, - это единственное, что мы можем, чтобы быть похожими на птиц. -Я порой чувствую себя синицей в чужих неумелых руках, - сказала я, ухмыльнувшись. Тут муза отвернулась от меня и снова посмотрела в окно. -Ты не синица, ты скорее курица, - продолжила она, поправляя свое легкое белое платье, которое слегка колыхал ветерок, - Бог дал тебе крылья, а ты так и не научилась ими пользоваться: все бегаешь, как бешеная, и крыльями хлопаешь, - девочка прислонилась лбом к окну и посмотрела на серый безвкусный асфальт, - люди говорят, что любовь окрыляет... -Да она только и делает, что тянет вниз, - добавила я, все еще сидя на полу, - порой мне кажется, что я вот-вот достану до дна. -А есть ли оно, это дно? Ведь океан, подобно небу, бесконечен, - тут я увидела, как на подоконник села синица, - кто знает, что скрывают его волны. -Вряд ли даже в бескрайнем океане найдется место для птицы, - заметила я, - ведь я тоже хочу быть свободной. Но не могу. Потому что люблю. Синица повертела головой, издала странный свист и вспорхнула с окна. -А почему люди любят? - вдруг спросила девочка, - зачем они это делают? Этот вопрос поставил меня в тупик. Действительно, зачем? Почему люди предпочитают любовь свободе? -Потому что все хотят быть кому-то нужными. Быть любимыми и дарить любовь взамен, - это единственное, что я смогла сказать. В комнате становилось все холодней. Муза повернулась ко мне и лучезарно улыбнулась: -Значит, все-таки лучше быть синицей в чьих-то, пусть неумелых, но теплых руках, чем одной, безгранично свободной, в холодном небе? В комнате повисло молчание. *этой же ночью* -Алло, это скорая? - в трубке послышался детский голос. -Что с вами случилось? -Тут лежит девушка. Она замерзла. -Девочка, постой, что значит замерзла? Ей просто холодно? -Ей очень холодно. У нее синяя кожа, и она не дышит. Но зато теперь она свободна. Она все-таки коснулась неба. В трубке послышались короткие гудки.