Я жду тебя

      В полной гармонии прошли пять лет. Пять раз приходила весна в Скрейл, и мы с Натаниэлем все сильнее прорастали друг в друга корнями. Я знаю о нем все: привычки, вкусы, что он терпеть не может; разговоры, которые лучше не начинать, и наоборот о чем стоит вовремя спросить. Могу завести его с пол оборота, чтоб только телепортом в спальню. И он с полужеста читает меня. Я с грехом пополам научился закрывать от него свои мысли, но кажется, это уже ни к чему. Боже... Это было самое счастливое время. Мы много сделали в политике, но это не так важно, об этом писать не хочу. О стране есть кому позаботиться. А обо мне, нет. У меня было все, о чем только можно мечтать. Было... и сейчас, когда пишу, на лист и на руки падают слёзы. Невозможно быть настолько счастливым. Я, наверное, не достоин такого. Плачу как подросток, не в состоянии контролировать дрожь в теле. Я не боялся потерять его, думал счастье вечно, теперь мы слиты воедино, и ничто не разлучит две половины души. Что глаза любимого будут всегда наблюдать с усмешкой за моим становлением. Ведь мы самые могущественные здесь. Никто не отнимет его.       Пять лет это так мало, так... ничтожно. ***       Мы с Натаниэлем дурачились после насыщенного дня, и уснули в обнимку. Мне приснился сон. Я оказался стоящим лицом к огромному витражу, на котором изображён играющий музыкант в круге, а под ним крупная ваза с букетом из листьев на синем фоне. В голову ворвался характерный шум столичной подземки. О! Какой интересный сон. Москва! Пойду прогуляюсь здесь. Как приятно, что приснились родные места! Я быстро влился в поток. Куда бы сходить? Сначала к маме! О, и телефон в кармане! Книжка, и сумка, и даже таблетки. Все на месте. Набрал номер, и мама почти сразу ответила: — Привет, Илюшенька, забыл чего? «Да, мам, забыл… Забыл уже как ты выглядишь.» — Нет, мам, все хорошо, я просто хотел сказать: Я так сильно тебя люблю! — Илюша! Не пугай меня, что случилось?! — интонации сменились на тревожные. — Нет-нет, мам, все правда хорошо, ничего не случилось, я скоро приеду. — Скоро? Ты же к Лизе своей только уехал. Сорвалась ваша подготовка к экзамену? — хитро спросила она. — Ой, мам, точно. Я имел в виду, после подготовки вернусь, часа через два-три.       К Лизе чувств совсем никаких не возникло, учитывая что их и было-то с гулькин нос изначально, но стало интересно и ее тоже увидеть. Сейчас быстро к ней, а потом к маме, надеюсь сон не закончится так быстро! И я все успею.       Окрылённый идеей успеть везде я влился в спешащий поток, отправляясь к своей бывшей девушке. ***       Сон оказался длиннее, чем я предполагал. Успел сходить к Лизе, подготовиться к экзамену. Она удивилась и немного расстроилась, когда я мягко отказался от запланированного интима, сославшись на какую-то чушь. Во сне не важно что я скажу, и не важно что сделаю, но все же... изменять Натаниэлю нет желания, даже мысль показалась тошнотворной. Ведь, я уже пять лет в браке, привык.       Улизнув от Лизы, вернулся домой, Мама разогрела ужин и я смотрел, понимая что это, наверняка, последний раз когда вижу ее. Такие реалистичные сны вообще редкость, а со временем мамина внешность совсем забудется, и таким подробным и точным ее лицо память уже не воспроизведет. — Мамочка, я тебя люблю. — Илюша, случилось чего? Ты уже второй раз за день меня пугаешь! — Нет, ничего не случилось, мам. Просто я вот понял, какая ты у меня замечательная и неповторимая. — И я тебя люблю, сына. Ты у меня тоже замечательный. Только такой и мог родиться, у замечательной мамы. — засмеялась она.       Вечер шёл плавно, и перетек в ночь. Я умостился в родной кровати, но в ней было неуютно, тесно, жестко. И сильнее всего не хватало моего Повелителя. Наверное я уже долго проспал, пора просыпаться. Но сон все не кончался. Тогда я решил лечь спать здесь в Москве, смеясь про себя, что время во сне пройдёт быстрее во сне. Вот такая тавтология.       Утро настигло назойливым лучом метящим прямо в закрытое веко. Когда же научусь закрывать шторы? Я перевернулся, пошарил рукой возле себя, и не нащупал спящего рядом Натаниэля. Наверное уже ушёл решать важные государственные дела, усмехнулся я про себя, и решил открыть ясны очи чтобы встретить новый восхитительный день с любимым. Но открыв их содрогнулся. Сон не кончился. Я лежал в своей кровати на восьмом этаже в Москве, а в соседней комнате тихо шуршал телевизор. Мама проснулась и собирается на работу. И тут меня накрыла паника. Где Си’Летт? Где Зелёный Замок? Где Скрейл? Я вдруг понял, что не вижу потоков магии, никаких нитей нет. И вокруг меня уже не переливается тонкими синими полукругами цветок ауры. Сердце забилось как у крольчонка.       Подскочил как ужаленный, натянул вчерашнюю одежду, вбрыкнулся в кроссовки, без завтрака и умывания вылетая на улицу. Куда ехать? Где искать его? Сердце заныло, а в голове билась ужасающая мысль: неужели реальность здесь? А Лорда никогда не существовало? Нет, нет, нет!!! Это просто сон, который перерастает в кошмар. Я скоро проснусь, и Натан будет рядом. Нервно сжимаю кулаки, судорожно думая, что происходит, и насколько велика вероятность, что схожу с ума.       Новослободская встретила привычным гулом и грохотом, час пик, народу тьма. Я продрался к витражу, и прикоснулся руками. Ничего. Это просто стекло. Подсвеченные изнутри ниши с лампами. Я не знаю как попасть в портал. И не понимаю существовал ли он вообще. Все вещи на месте, время не прерывалось, будто все случившееся в Скрейле — чистая фантазия. Видение. Сон. Помутнение рассудка. В голове все путается, от потрясения начинает тошнить, и слава богу что желудок пустой. Я опускаюсь на корточки, зарываю лицо в коленки, и просто сижу. Совершенно не понимаю что делать. Решаю сидеть здесь, пока это дурацкое недоразумение не кончится.       Не помогло.       Не знаю сколько времени прошло, но ноги затекли. Я сел на холодный мрамор и вновь положил голову на коленки. Зазвонил телефон. Но я решил игнорировать его. Прикинусь ветошью, может этот мир меня отпустит? Телефон звонил много раз. Бессчетно раздражающе дофига. — Молодой человек, метро закрывается, покиньте, пожалуйста, станцию. — произнёс недовольный женский голос.       С трудом разогнул задеревеневшую шею. — С вами все в порядке? — поморщился некто, пока я щурился пытаясь навести резкость. — Он пьяный, кажись, или вообще наркоман. Женя, Виталик! Помогите выбросить отсюда наркомана. — обратился голос уже в другую сторону. — Я не... — начал было оправдательную речь, но осекся. Зачем?       Подошли двое из ларца в чёрной форме охраны, и под белы рученьки выкинули меня из метро. Все тело затекло настолько, что напоминало скорее ватную куклу, чем человеческое существо. Они, надо отдать должное, вежливо прислонили меня к стене на улице, а не бросили на асфальт. Я поблагодарил.       Центр никогда не спит. Народ снуёт все время, и поток машин бесконечен. Кутерьма вызывает жуткое отвращение. Совершенно не понимаю что делать? Куда бежать? Как спасаться? Я сумасшедший? Весь Скрейл и Повелитель оборотней мне приснились? Привиделись? Натаниэль, милый, найди меня. Пожалуйста найди. Ведь ты же существуешь. Я точно знаю, что ты есть. Кажется, шевелю губами повторяя одно и тоже: ты существуешь. Любимый, ты существуешь. Проваливаюсь в полубеспамятство и плохо соображаю, что кто-то шарит по карманам, называет мое имя, потом свет, крики, и я закрываю глаза, позволяя бреду утянуть в небытие. — К нему уже можно? Здравствуйте. — сквозь тяжелый сон слышу мамин голос. — Да, конечно, проходите. С ним все в порядке, только обезвоживание. Возможно у него была паническая атака? Такое раньше случалось? Приступы эпилепсии бывали? — Н-нет... — растерянно ответила мама.       Открыв глаза я уставился в белый больничный потолок. — Ему поставили капельницу с глюкозой, витаминки там, ничего серьезного. Можете забирать домой, только полис предоставьте, пожалуйста, в регистратуру. А то по скорой доставили, без карточки.       Видимо это медсестра или другой медработник. Не важно. У меня будто отсутсвует половина мозга, тела и всей сущности. Мне настолько хреново физически и морально, что даже не знаю с чем сравнить. — Илюша, пойдём домой. — ласково шепчет мама, и гладит по голове. — Мамочка. Прости. — хрипло шепчу. Все на что сил хватает. — Ничего-ничего, поднимайся, пойдём. ***       Лежу в своей кровати, и нет сил подняться. Ничего не хочу, не могу есть, сразу выворачивает. И только из глаз катится влага. Это не слёзы, не истерика, я даже не понимаю почему из глаз течёт. Вообще, не понимаю ничего.       С сардонической улыбкой вспоминаю как собирался отправить письмо маме и Лизе на Землю, чтоб не волновались обо мне. Сейчас мама волнуется. А мне все равно. Жизнь оборвалась, из меня, как из упавшего на землю кабеля высокого напряжения уходит в землю ток, и я умираю. Хочу помнить о нем, ведь так безумно люблю. Натаниэль Си’Летт. Боже от одного имени пальцы на ногах поджимаются. Воспоминания бьют плетью по незажившим ранам. Я мазохистически воскрешаю в памяти мельчайшие подробности его образа. Как может быть такое, что его не существует? Он существует! И я увековечу это!       С безумным блеском в глазах вскакиваю, и нахожу самую толстую тетрадь из купленных в универ. Я напишу все, каждую деталь. Опишу весь Скрейл, все что происходило со мной там. Все имена, все события, все запахи, все мелочи. Да! Я напишу обо всем своём путешествии детально. Да! И принимаюсь писать. С самого начала, с момента, когда я всего лишь беззаботный студент Московского вуза, когда я ничегошеньки ещё не знал и не понимал:       «Сессия. Как много эмоций в...»       Скриплю ручкой, облизываю пересохшие губы, строки выходят корявыми и слова в тетради периодами расплываются от слез. Да, я слабак. Никакой не великий маг, и никого я не спасал, и никакой не дракон, и ничего этого не происходило со мной. Возомнил о себе тут, конечно. Все это больная фантазия. Я просто тронувшийся умом студент. Псих с психфака. Такая вот ирония.       Я писал долго, несколько дней, почти без сна, вырывая каждое слово с болью. Но облегчения не чувствовал. Просто мазохистическое самоистязание. Тетрадь не бесконечная, и мои силы тоже, описание свадебного обряда, безграничного счастья, которое ощущал, отняло последние. Невыносимо проживать это в воображении заново, зная что потерял. Я принял решение: чем медленно болезненно умирать, лучше сделать это быстро.       Закончив бесценный для себя, и не нужный больше никому труд выдыхаю, смотрю в окно. Никто не прочтёт, не поверит, да и зачем? Вот и все. ***       Я стою возле витража на Новослободской. Ненавижу этот витраж, и прихожу сюда каждый день. Силы покидают меня довольно быстро. Уже ловлю глюки иногда, а головокружение — постоянный спутник. Смотрю на витраж, трогаю в который раз, и в который раз там пусто, глухо, холодно. Сегодня последний день. Завтрашнего не будет. Плавно выдыхаю весь воздух из легких, мысль об этом решении приносит облегчение.       Беззвучно смеюсь, и поворачиваю голову в сторону. Я говорил, что глюки меня преследуют? Точнее, всегда один и тот же глюк. И вот очередной. Сердце заходится трепетом, на глаза наворачивается новая порция влаги. Уж не знаю откуда эти слёзы берутся и как уже весь не высох.       Этот глюк правдоподобнее предыдущих. В центре зала стоит Си’Летт. Ослепительно прекрасный, в мантии, с ниспадающими обсидиановыми волосами, и невыносимо печальным взглядом. Все его одеяние в серо-стальных тонах. И он рассказывал мне почему. Серый или серебряный это «императорский» цвет. Существует легенда, что серебряного волка Стругейс создал первым, и он настолько понравился демиургу, что был награждён силой, мудростью, и прочими дарами, и остальная «свора» создалась чтоб ему не было одиноко. Со временем волки почернели, когда Стругейс их совершенствовал, и самый сильный — абсолютно чёрный, но серебряный волк остался его любимчиком. Первородным. Изначально, серые одежды символизировали дань уважения первому волку и первому Повелителю, а потом стали традицией. Повелитель, демиург, волки, магия, традиции... неужели я мог все это просто придумать?! С мыслями, проносящимися быстрее сверхзвукового поезда, я смотрю на иллюзию Натаниэля, и не отвожу глаз. Мой Великий Лорд возвышается на голову над самыми рослыми из толпы. Так привычно. И собственно толпа стайными рыбками обтекает его как опасную крылатку. К нему не подходят на расстояние ближе метра. Он смотрит на меня в упор, но, как-то безжизненно, застывше, а я... Мне нечего терять, я иду к нему. У меня нет другого пути, снотворное куплено, решение принято, недолго осталось. И я иду, сжимая упаковку в кармане. Знаю что подойду ближе, и галлюцинация рассеется, но каждый раз иду. Смотрю ему в глаза, он печален, как и я. Не грусти, любимый, не стоит. Тоска в твоих глазах невыносима. Он не отводит замершего взгляда, и не двигается. Молчит. А я улыбаюсь сквозь слёзы. Каждый шаг даётся с трудом, но я иду. Неумолимо приближаюсь к собственному сумасшествию, и ничего не хочу больше, чем чтобы он оказался реальным. Замечаю, что вокруг люди пялятся на него, он настолько не похож на Москвичей двадцать первого века, что его принимают, наверное, за актера или косплеера. Девчонки шушукаются и подхихикивают тихонько. Проходя, восторженно оглядываются. Первый раз в моей иллюзии участвует так много народу. Видимо, паранойя прогрессирует, и звуки добавились. Ну и черт с ним. Я хочу дотронуться до него, последний раз, пожалуйста! Пожалуйста!!! Последний раз! Сжимаю челюсти, и делаю следующий шаг в веренице бесконечности, мысли путаются, но я не отвожу взгляда. Бывают такие сны, когда бежишь, но не можешь добежать до цели, потому что ноги ватные, и кричишь, а звука нет, чувствуешь себя беспомощным. И я будто в таком сне, но проснуться уже не надеюсь. Перебираю ногами, и кажется до него всего два шага, вытягиваю руку, но нет, он дальше, и ещё шаг, но кисть не дотягивается, а он не поднимает руки мне навстречу. Я тянусь к нему всем существом. Пожалуйста, будь настоящим. Пожалуйста! И внезапно касаюсь его мантии. Она... она... из ткани. Она в моем кулаке. Я не отрываю взгляд от глаз, Повелитель моргает, и вдруг в замершем моменте будто в вакууме тишины с его ресниц срывается слезинка, я провожаю ее взглядом, она твердеет и с хрустальным звоном падает на мрамор пола. Следом вновь, пространство разрывают скрежещущие грохочущие звуки подземки. А я все держу мантию в руке. Повелитель дергается, будто пробил невидимую броню, и с криком: «Илиан!!!» Обнимает меня. Точнее хватает в охапку. Перед глазами все заволакивает стальным цветом его одежд. Я осознаю это только спустя пару тройку секунд. Это ведь... невозможно? Такой галлюцинация быть не может. Хотя, уже не уверен что, где и как может быть. Он тёплый, и руки горячие, как обычно. Я с опаской обнимаю его в ответ. И понимаю, что сжав меня в тисках объятий он лихорадочно шепчет: — Наконец-то Иллиан, наконец-то, я нашёл. Ты смог. Мы сделали это. — Мы сделали? — переспрашиваю, уже ничему не удивляясь. Я так близко к нему, что мне блаженно хорошо. Не хочу чтоб этот глюк кончался. Никогда. — Ты сделал, милый. — Натаниэль заправляет прядь моих отросших волос за ухо. — Возвращаемся домой.       И я грустно заулыбался, увидев зелёные искры его портала. Я все отлично помню, но уже почти не верю. ***       Моргнув, почувствовал мягкость волчьего переноса. Да. Ощущения сохранились очень точные. И вот мы стоим в центре телепортационного зала Зелёного Замка. — Ты? Я? Это... — я не могу подобрать слов, и просто прижавшись к его груди рыдаю в голос. Пытаясь выговорить между истеричными всхлипами: «Ты настоящий».       Он гладит меня по волосам и возрождает желание жить. Нет, я не псих. Нет. Он реальный. Все было на самом деле. Все что я написал в этой чертовой тетради правда! Каждое слово. От переизбытка облегчения и противоречивых эмоций срываюсь в истерику. И главное: держу ладонь Натаниэля.       Из зала он переносит меня также порталом в спальню. Боже! В нашу спальню. Нашу! Я роняю слёзы, но уже без напора, ностальгически. А мой любимый Лорд садится на кровать и утягивает меня по цепочке за собой, ведь руку я не отпускаю. Плюхаюсь ему на колени, и он целует. Чувствую как дрожит все его тело. Ощущаю как меня постепенно наполняет привычная уже природная магия. Проступают нити, потоки, кружевные узлы, цвета. И с каждым мгновением все будто встаёт на круги своя. Вот оно — мое место. Здесь, у Великого Лорда на коленях. Я обвиваю свободной рукой его шею, и не отпущу, наверное, никогда. Губы нежные, сладко обвожу языком клыки, а Лорд трепещет от этого жеста. Мой. Мой! Он раздевает меня дрожащей рукой, и футболка повисает между сплетённый рук. Не отпущу. Он не просит, держит меня так же крепко, как и я его. Любимый мой. Ты тоже пережил похожее?       Его мысли не врываются в сознание, как обычно, хотя знаю что он слышит меня. Он молчит. Но взгляд красноречивее любых слов. Он тоже умирал здесь без меня, на другом конце оголенного провода, я чувствую все.       Развязываю шнуровку на его брюках, и направляю в себя его член. Сажусь на него резко. Это больно. Натан тоже сдавленно стонет. Давно у меня подобного не было, и думал что уже никогда не будет. Вгоняю его в себя до упора. Дышать тяжело, внутри все пульсирует и распирает. Так невыносимо, так... правильно. Я хочу соединиться с ним всеми возможными способами, всеми ритуалами, всеми узами. Рвано выдыхаю, а он наоборт, задерживает дыхание. Мы хотим одного и того же. Си’Летт делает вдох и толкается мне навстречу. А я не могу сдержать крик, это настолько же больно насколько и прекрасно. Чувствую его, он настоящий, живой, он здесь, рядом, он во мне. Обхватываю его шею, он по звериному сильно впивается пальцами мне в бедро, и все сознание, все существо заполняют ритмичные толчки. Это все чего сейчас хочется. Долго я не продержусь, слишком обострены все рецепторы, и Натаниэль тоже. — Вместе... — шепчу ему — Сейчас.       Его дыхание опаляет шею, и с криком наслаждения мы взрываемся в едином оргазме. Крышесносящем единении двух тел и двух душ. Только так. Ничто не сравнится с этими ощущениями, и я наверное никогда не привыкну. В глазах потемнело, но упрямо и судорожно сжимаю его ладонь. — Не отпущу. Никогда не отпущу. — рык получается почти волчий. ***       Очнувшись от пережитого концентрированного счастья, я решил сразу выяснить мучивший вопрос: что с нами случилось? И почему я попал снова на Землю?       Натаниэль гладил мою голую спину, и медленно разъяснял: — Это был очередной барьер Скарола, видимо. Даже старик о нем не знал. Тебя просто выбросило в прежнюю жизнь, в той же точке из которой я тебя притянул, и именно с той целью, чтобы ты счёл все произошедшее сном. И продолжил привычную рутину. Но система уже дала трещину, и ты меня не забыл. Чем больше ты думал обо мне, тем сильнее я чувствовал где ты. Я знал, что в твоём мире магия запечатана, и мне не пробиться туда, но ты постоянно звал меня, и в итоге, оказался сильнее законов установленных демиургами. Это чудо, Иллиан.       Натаниэль объяснял мне все подробно, логично, а я держал его за руку. Точнее сказать, остервенело сжимал ладонь. Он говорил все правильно, наверное, но мне каждую секунду казалось что если разожму пальцы, то он исчезнет, и я снова окажусь на платформе станции метро. — Надеюсь больше сюрпризов не предвидится? — робко спросил я. — Наверное больше моя психика не выдержит. ***       Натаниэль плюнул на затею вытащить у меня свою конечность. Третий день на исходе, а я все таскаюсь за ним как собачонка на поводке, и да, даже в туалет. Я ещё в Москве смирился с тем что я псих, мне терять нечего. Натан смеётся, но относится с пониманием. Свободной рукой открывает двери в спальню, и проходит первым. А я следом забираюсь на огромное ложе. Как же я скучал по этому монструозному сооружению, черт возьми! — Думаю, это был последний капкан. — говорит Си’Летт, — Дальше только наше благоразумие и выдержка должны сохранить мир от разрушения. Ты понимаешь какая это ответственность? — Ага. — глупо моргаю я. — Все понимаю. Ты рядом, и не исчезнешь?       Си’Летт засмеялся. — Ну, вообще-то я говорил совсем о другом, но и это тоже. А теперь спать. Или... — я увидел озорные искорки во взгляде моего Повелителя. И поняв мысль, потянулся за поцелуем. ***       Спустя две недели мы вместе вернулись в Москву. Я хотел попрощаться с мамой, а Натаниэль — познакомиться с ней. Выяснилось, что время в наших мирах идёт параллельно. И когда ловушка разрушилась, время потекло от той точки в нормальном темпе. На земле я пропал две недели назад, и мама уже выплакала все глаза. Мы сидели на кухне, и я вкратце объяснил ей, необъяснимое. А она сказала, что прочитала мою тетрадь. Мне стыдно, если честно. Тут все так откровенно и... жутковато местами. Но уже не воротишь. Натаниэль подарил ей кулон, чтобы можно было связаться со мной в экстренном случае. И мы договорились, что раз в несколько лет будем ее навещать. Мама плакала и плакала. Но главное что она знает теперь, что у меня все хорошо. Кто знает, может удастся ее забрать однажды к нам, не нарушив чего-нибудь там, о чем беспокоится Натаниэль. Я счастлив, хоть и совсем не так как ожидал. ***       Сейчас мы вернёмся в Скрейл, но я хочу чтоб мою удивительную безбашенную историю кто-нибудь узнал. Я забираю у мамы тетрадь, и оставлю ее в метро, на сидении. А вдруг кто-нибудь найдёт и почитает. Знакомым не доверяю, а незнакомым, очень даже. *** P.S. От Кайрель: Я нашла эту тетрадь 3 ноября 2014 года, на станции Октябрьское Поле. Подумала сначала что кто-то забыл, хотела найти владельца, и из любопытства по необходимости почитала, а оказалось очень увлекательно. И вот... набрала текст на компе, немного ошибки исправила. Ведь Илюха так хотел. Такие дела, котятки.)))