Зеркало."Я твой кошмар"

Все началось так странно. Хотя Фуфелшмерц даже ожидал иллюзий, которые следят за ним тут и там. Но он искренне верил, что все это пройдет, нужно только немного подождать. Он ждал. Но ничего не проходило. Его отражение в витринах, кажется, всегда смотрела на него. Хоть он сам отворачивался к нему спиной, стараясь не смотреть на стекло, Хайнц чувствовал как чей-то взгляд прожигает его. Даже отражение в водной глади фонтана, размываемое, плавающими в нем, желтыми листьями, казалось, не сводит глаз с Хайнца. Хайнцу все это не нравилось. Ему абсолютно все не нравилось после изобретения – и уничтожения – того странного инатора. Даже скорее ужасного, чем странного, ведь кроме как ужаса, после этой истории, он ничего не чувствовал. Каждый раз протирая глаза и снова вглядываясь в свое отражение, он неумолимо видел только себя. Настоящего себя, не более. Шизофрения. Шизофрения – уверял себя Хайнц, - Это мое отражение. И ничье больше. Но страх, будто кто-то есть еще, и этот кто-то следит за ним, не давали доктору спокойствия. Даже ночами он вскакивал со своей кровати и бежал осматривать свою квартиру – нет ли здесь зеркала, которое может показать другого Хайнца. Но нет – все зеркала он выкинул в тот же день, вместе с инатором. Ничего не осталось. Но странное ощущения незащищенности окутывало его. Каждый раз, дружески сидя в гостях у Шарлин, он нервно оглядывался на зеркало за спиной. Подозрительно щурился. Вглядывался в каждую черту. Но нет. Это был он. Самый настоящий он. Но через пару минут вновь оглядывался. На днях Фуфелшмерц изобрел еще один инатор. Он тоже был связан с зеркалами, но, как решил Хайнц, он будет избавлять все от отражения. Ничто не сможет больше отражать ту или иную вещь. Доктор рассказал совершенно другую историю Перри. Будто, ему надоело, что все отражается на поверхности. Почему нельзя чтобы было все однотонно? Вот теперь будет все однотонно. Но Перри не оценил. Он вновь разрушил инатор и ушел обратно, даже не узнав подробности истории, хотя Хайнц старался рассказать все намного короче, что бы потом его единственный близкий почти_друг поинтересовался его настоящими чувствами. Но, видимо, Хайнц зря понадеялся. Ну что ж, придется еще пожить пару дней с приобретенной фобией. Но, как на зло, Ванесса заявила, что в доме ее отца мало зеркал. Точнее, их вообще нет. Давно не вглядывающийся в свое отражение доктор, не понимал, что вид его очень плох: синяки под глазами стали намного больше, появившаяся щетина разрослась по лицу, лохматые волосы торчали во все стороны, непонятно откуда взявшиеся царапины виднелись тонкими красными полосками. Все это наводило дочь на странные выводы, но, считая это лишь несуразными догадками, она с радостью повесила простое зеркало во весь рост в гостиной и аккуратное круглое с изумительными узорами у себя в комнате. Она не подозревала, что ее отец с некоторых пор боится своего отражения, поэтому с самыми чистыми намерениями девушка уверенно подарила Хайнцу пару зеркал. Плохая идея. Очень плохая идея – каждый раз повторял Фуфелшмерц, проходя мимо новой приобретенной вещицы, что висела именно там, где ее было бы видно из любого угла. И видно Хайнца. Но все равно отмахиваясь тем, что он просто сходит с ума, доктор пытался сохранять спокойствие, когда выключая свет он проходил – почти пробегал – мимо зеркала. Он чувствовал себя маленькой напуганной девочкой, из-за чего очень смущался. Но, притворяясь, что все нормально, он старался продолжать обыденно жить. Первый раз Перри заподозрил что-то странное, когда Фуфелшмерц, в очередной раз поймав своего главного врага, стал рассказывать свою историю из жизни и все время оглядывался на зеркало, которое недавно вручила ему Ванесса. Позже он замер на пару минут, пока Утконос не удосужился вернуть его своим рычанием. Извинившись и продолжив начатое, Хайнц уже без какого-либо энтузиазма проследил уничтожение своего инатора. До слуха Перри не донеслось привычное «Будь ты проклят, Перри Утконос!». Перри насторожился. Второй раз Перри заподозрил что-то странное, когда он вновь пришел на задание к Фуфелшмерцу и не застал зеркала. Позже зашла Ванесса и, посмотрев на отца с упреком, повесила зеркало на прежнее место и обиженно ушла. Доктор пояснил это тем, что ему очень не нравится зеркало, и он решил его выбросить. Потом Хайнц снова начал запинаться и оборачиваться. В конце концов он перевернул вещь отражающей поверхностью к стене. Третий раз Перри заподозрил что-то неладное, когда он увидел очень потрепанного Фуфелшмерца: взъерошенные волосы, явно не расчесываемые пару дней, помятая одежда, огромные мешки под глазами, запинающаяся речь и очень нервные реакции на какой-либо шум. Все время перебирая пальцами и спотыкаясь на каждом слове, Хайнц пытался рассказать свой очередной план. Рассказ у него совершенно не клеился. Он с пакости перешел на бытовые проблемы. Он был обеспокоен затянувшимся отпуском Норма, который выдал ему сам Фуфелшмерц и длился он всего два дня, и долгими пустыми днями без Ванессы. В итоге доктор не выдержал – резко схватившись за волосы и, обвиняя во всем зеркало, он рывком снял его с гвоздика и выбросил в ближайшую стену. Зеркало разлетелось в острые осколки. Утконос, сильно перенервничав за Фуфелшмерца, за считанные секунды выбрался из ловушки и быстро помчался за аптечкой. Уже перебинтовывая руки Хайнцу, который что-то рассказывал про свою шизофрению, Агенту Пи вспомнился тот момент, который был пару месяцев назад. Тоже зеркало, тоже осколки, тоже царапины. Подняв свои тепле глаза на увлеченного монологом доктора, заметил глубокую царапину на шее, которую еле прикрывал ворот черного свитера. Пытаясь отчитать Хайнца за неаккуратность по отношению к собственному здоровью, Перри старался показать на себе, за что ругает доктора. Плюнув на это дело, понимая, что Фуфелшмерц никак не может сообразить, что от него хочет Утконос, Агент Пи нежно постарался обеззаразить рану на шее. Хайнц болезненно зашипел. Когда же эта процедура закончилась, Утконос хотел помочь с уборкой, как его лапки перехватили руки Хайнца, который добро улыбнувшись пообещал сам прибраться. Приготовив для почти_друга чай и усадив его на диван, доктор продолжил рассказывать всю тщетность своего бытия. Но Утконос смог подключиться к разговору лишь на середине монолога: -… знать, Перри Утконос, мне, казаться, снятся кошмары. Просто когда я проходить мимо этого зеркала, - Хайнц пнул ногой мешок с осколками, - я как будто куда-то пропадать. Похоже, что я зависать на пару минут, или больше, и просто смотреть в зеркало. Я абсолютно не помнить, что происходить со мной ночью, но я утром ощущать глубокий страх. Это ведь кошмары, Перри Утконос? Перри согласно кивнул. Другого ему не оставалось. Фуфелшмерц мило улыбнулся и предложил Утконосу еще чаю, но тот вежливо отказался, показывая бирюзовой лапкой на закат. - А-а-а… Тебе пора уходить. До встречи, Перри Утконос. И будь ты проклят, - снова улыбнувшись, Хайнц отвернулся от Перри и продолжил уборку. Утконос, надевая реактивный ранец, недоверчиво оглянулся на доктора. Уже улетая, он мысленно пообещал себе в любом случае завтра навестить Фуфелшмерца.