Мы всё успеем

Вообще-то теща - человек хороший, просто она звучит угрожающе.

*** - Джер, сделай лицо попроще. Ты будто шкурки с младенцев снимаешь, а не шторы вешаешь! - Отвали, я занят. - Аккуратно, ты же сейчас... *БУМ* - Молчи. В жизни Джерарда Артура Уэя наступили темные времена. И его бренная тушка, уже во второй раз упавшая с лестницы в попытке повесить шторы, успешно доказала это. Видите вот этого валяющегося на полу парня? Так вот это он. Вернее, я. В прошлом красавчик двадцати трех лет от роду, а в данный момент личный негр с плантаций для Фрэнка Айеро. Раб. Только жалко, что не сексуальный. - Джи... - мой рабовладелец опускается на пол рядом со мной. - Молчи. Я пока слишком слаб, чтобы как следует обидеться на тебя. - Ну Джи... - его рука зарывается мне в волосы, начиная мягко поглаживать. Тело как-то само собой расслабляется, боль от свидания с полом немного проходит. Завтра спина будет синей... Ох, ладно. - Напомни мне, зачем мы это делаем? - хмуро интересуюсь у своего хозяина после пары минут молчания. - Не притворяйся идиотом! Ты и сам прекрасно знаешь. - Знаю, просто интересно, зачем весь этот цирк? - Это моя мама, Джерард! Забыл уже, с каким трудом я сюда переехал? Да уж, такое забудешь... Родители, а вернее, мать моего парня оказалась довольно странной и страшной женщиной. Внешне она была очень милой, но только от одного ее взгляда я уже был готов делать ноги, предварительно прихватив с собой Фрэнка. Не сказал бы, что миссис Айеро обрадовалась тому, что ее единственный сын – гей. И, даже больше, Линда точно считала, что моя кандидатура на роль спутника жизни ее чаду явно не подходила. Конечно, она смирилась, ведь Фрэнки был и остается для нее родной кровью, но вот в попытках съехаться мы с ним провели около года. Почему? Скорее королева Англии будет танцевать нижний брейк и курить травку, чем я получу ответ на этот вопрос. Только спустя тысячи убийственных аргументов и энного количества не имеющих смысла споров мы, наконец, достигли своей цели. И после почти двух лет счастливой жизни я и подумать не мог, что эта «чудесная» женщина изволит лично нас навестить. Обычно все встречи происходили на ее территории, но в этот раз что-то пошло не так, заставив нас с Фрэнком по-крупному напрудить в штаны. И понеслась... Джерард, сделай то. Нет, сделай это. Убери. Пропылесось. Постирай. Собери, протри, поставь, прикрути, приклей. Это засунь туда. А это туда. Да не туда, вон туда! Что ты творишь, я же просил это не трогать! Джерард, Джерард, Джерард, Джерард, Джерард... Только час дня, а я уже выжат. И мой парень не лучше. - Во сколько казнь? - Сказала, будет к ужину. - А ужин у святой инквизиции когда? - В шесть. - Вот дерьмо. - Мы всё успеем, не расстраивайся, - чувствую мягкий поцелуй куда-то в уголок губ. - Ну, раз всё успеем, то... - резко переворачиваю нас, оказываясь сверху, - ...успеем и кое-что ещё. Пытаюсь поцеловать моего мальчика, но тот уворачивается. - Нет, это мы точно не успеем, - он выбирается из-под великолепного меня и быстро делает ноги в сторону кухни. Ненавижу это. А спина-то болит... *** - Фрэнки, твой любимый парень сейчас умрет. На кухне я появился, когда моя хозяюшка уже заканчивала готовку грандиозного ужина. Ну, как появился... вполз. В ответ Фрэнк измерил меня уничтожающим взглядом, но, увидев вместо красноволосого симпатяги убитое нечто, сжалился: - Ладно, иди лучше в душ, на труп смахиваешь. Я все равно практически закончил. Что тебе осталось? - Только пол на первом этаже. Ты точно... - Да, да, давай уже, времени в обрез. Я тоже покупаться потом хочу. - Может вместе? - смотрю на него умоляющим взглядом, в прочем, зная, что он не подействует. Если Айеро что-то решил - он никогда не сбивался с курса. Вот и сейчас я ловлю его взгляд и понимаю, что надо бежать: - Все-все, ухожу. *** Вышел я, значит, из ванны, свежий весь, бодрый, отдохнувший. Прошел мимо гостиной в одном полотенце... и чуть не уронил его на пол. А все потому, что там Фрэнк. Пол моет. Раком. Весь пыхтит, старается, а спинка так выгнута, и прекрасная пятая точка так призывно оттопырена, что тут бы только у мертвого не встал. А я далеко не мертвый. Кровь сразу прилила к самой "не мертвой" части тела, и я сам не понял, как в следующую минуту обнаружил себя прижатым вплотную к своему наваждению. - Джер, ты чего? Мама... - на краю сознания я ещё слышу его голос, который должен вернуть мне благоразумие, но уже поздно. Вырисовывая поцелуями странные узоры на обнажённом участке любимой шеи, я думал, как же все-таки счастлив. Как повезло мне когда-то быть сбитым с ног в огромный сугроб и покрыть свой будущий смысл жизни трехэтажным матом. Прекрасное время... Я гулял руками под его толстовкой, то сжимая, то поглаживая, словно не знал, что выбрать. Хотелось быть нежным, но кусать; поцеловать каждую клеточку и в то же время слышать мольбы о пощаде. - Джерард... - слышу тихий стон, и остатки крыши летят к чертовой... тёще, которая вдруг решила приехать, испортив мне выходные. Рывком поднимаю Фрэнка с пола и тут же опрокидываю на стоящий в паре метров диван. Неудобно, узко, но когда меня это волновало? Со скоростью света срываю с него одежду, словно маленький мальчик с любимой конфеты. Конфеты? Провожу языком по шее, оставляя там смачный засос. Да, он такой. Сладкий. Привычно спускаюсь поцелуями по груди, зная, что ему это нравится. Прикусываю сосок, вырывая одобряющий стон. Прекрасно. И зачем я наставил по всему телу кучу засосов? Чтобы показать Линде, что Фрэнк теперь мой и будет моим всегда? Глупо, но, наверное, где-то в душе так все и было. Пару раз провожу рукой по вставшему члену, облизываю головку, но на большее меня не хватает. Честно, хотелось бы хоть немного продлить прелюдию, но, кажется, чужой труд – лучше афродизиака. Во всяком случае, иначе тот факт, что у меня стояло, как у шестнадцатилетнего, не объяснишь. На растяжку уходит до смешного мало времени, и я лишь размазываю слюну по его входу, чтобы облегчить проникновение. Хоть мы и занимались этим практически вчера, но он все равно узкий. Резко переворачиваю нас, чтобы Фрэнк оказался сверху, вынуждая его самого насадиться на член до упора, и застываю: как бы мне не хотелось начать вбиваться в божественную тесноту - ему и так больно. Но через пару секунд Фрэнки, видимо, сам найдя хороший угол, начинает медленно двигаться и постанывать. - Тебе же больно будет, сумасшедший, - шиплю сквозь зубы на этого самоотверженного мудака. - Плевать... - шепчет он. – Потом полечишь. Фрэнк улыбается мне, и мне так хочется его поцеловать, но оторваться от этих теплых затягивающих глаз не представляется возможным. Так привычно и так приятно входя в расслабленное тело, за нашими общими «охами-ахами» я вдруг услышал какой-то другой, более резкий звук. Звонок в дверь?! - Фрэнк! Фрэнки, стой! Слышишь?! – мы одновременно замираем, тяжело дыша. Облегченно вздыхаю, понимая, что это всего лишь телефон. Господи, чуть не опало… - Забей, - сразу же мягко целую его, возобновляя движения. - Но… ох! – вместо ответа ускоряюсь, обхватывая свободной рукой его член, чтобы приблизить кульминацию. Он скачет на мне, словно заправский наездник, и я сам уже не сдерживаю стонов. В глазах уже мелькали темные пятна, заставляя двигаться сильнее, резче, быстрее, кричать все громче и громче. Насаживая на свой член, я сжимал его бедра так сильно, что останутся синяки. - Мама… обычно… звонит… когда… подходит… к дому, - вдруг выдыхает он, что моментально заставляет меня подавиться воздухом и кончить. Мысль о том, что на подходе к дому миссис Айеро могла услышать наш (в особенности, мой) концерт, отдается в мозгу тупой болью. Вроде уже и не подростки, а туда же… Я бы мог заняться с Фрэнком любовью даже на главной площади города, но при условии отсутствия этой женщины в районе ближайшего километра. Ну, и моих родителей. Неловко как-то. Выйдя из отключки через пару минут, я с радостью осознал, что Фрэ тоже кончил. Должен признать, шок не дал мне проконтролировать этот момент. - Блин... - простонал Фрэнк, соскальзывая с меня. - Я же в душ хотел. - Сейчас пойдем, - с дивана я лениво наблюдал, как он роется в вещах, видимо, разыскивая телефон. Любуюсь его телом, замечая, что даже на смуглой коже между татуировок то тут, то там виднеются красные пятна, которые скоро станут синими. Возле татуировки ножниц, на шее, уже виднеется большой багровый засос. По правде говоря, оставлять всяческие метки собственности –это мой маленький фетиш, но сегодня я превзошел сам себя. Может просто предложить ему пожениться? А то с моими бзиками на нем скоро уже живого места не останется… По внутренней стороне бедра его вниз стекает белая струйка моей спермы. Ох... Главное, не возбудиться, спокойно, все хорошо, спокойно. Во второй раз нас точно застукают. Тем временем Фрэнк, наконец, находит телефон: - Алло, мам. Ты звонила? - ... - Да занят был немного, не слышал, - немного? А на "много" времени не было, спасибо этой карге. - У тебя все в порядке? Голос какой-то странный. - ... - Нет, ты что, мы все купили. Приезжай спокойно, у нас куча продуктов, - он что, идиот?! Я начал бешено размахивать руками и делать страшные лица, чтобы хоть как-то привлечь его внимание. Увидев мои потуги, взгляд Фрэнка наконец засветился пониманием. - Ой, прости, я совсем забыл! Купи, пожалуйста, хлеба, если не сложно, - снова махаю руками, ведь булочная находится практически напротив нашего дома. - И сока... если можешь, конечно. Да, апельсинового. Я тебе деньги отдам потом. Хорошо, ждем, - он кладет трубку, а я улыбаюсь ему: - Ну, что, махинатор, отвоевал нам время на душ? - Конечно. Донесешь? - он поднимает руки вверх, показывая, что от меня требуется. - Не, ты тяжелый, давай сам. - Ну и ладно, - от его надутого вида из меня так и рвется смех, но я держусь из последних сил. Обидится ведь. Уже намыливая Фрэнку спину, я чувствовал, как внутри теплой волной поднимается чувство, имя которому, наверное, ещё не придумали. Хотелось просто обнять любимое тело всеми руками-ногами и удобненько так повиснуть на нем. Мой Фрэнки... - Может, повторим? - шепчу ему на ухо, ласково прикусывая мочку. - Ну, Джерард... И они повторили. Несколько раз. Доказав на практике, что совместный труд не только укрепляет отношения, но и безумно полезен для здоровья. А миссис Айеро тем временем направлялась в самый далекий от дома сына супермаркет, понимая, что румянец с лица сходить никак не собирается. Видимо, не стоило ей заглядывать в окно.