Ночь святого Георга

Брайан вместе с Джастином медленно шли по залитой ярким весенним солнцем Либерти-авеню, направляясь в сторону «Вавилона». Вся улица, по случаю субботнего дня, была заполнена веселой толпой причудливо одетых людей, многие из которых невольно притормаживали перед огромным рекламным плакатом, висящим прямо перед входом в знаменитый танцевальный клуб. На полотне жаркими красно-коричневыми красками был нарисован полностью обнаженный мускулистый человек с вызывающим и дерзким лицом. Он соблазнительно смотрел с плаката, приглашая всех желающих посетить сегодняшней ночью костюмированную вечеринку по случаю дня Святого Георга — праздника, когда все злые силы выползают из своего логова. Парочка остановилась перед постером, и Брайан с гордостью посмотрел на своего любовника, а по совместительству и автора данного шедевра. — Потрясающе. Он словно говорит: «Приходи, и я тебя трахну!» — Ты же сам мне говорил, что речь всегда идет о сексе, — засмеялся Джастин. — Если только не о смерти, — философски добавил Брайан и легко взбежал по ступенькам. Огромный зал «Вавилона» был почти готов к инфернальной вечеринке. Оформленная в черно-красных тонах сцена подсвечивалась языками фальшивого пламени, вырывающимися из укрепленных на стенах факелов, вместо сверкающего дискотечного шара под потолком вращалась бело-желтая луна, а на танцевальных платформах репетировали свой номер слабо мерцающие полуголые суккубы. Брайан окинул помещение быстрым взглядом и сразу убедился, что все его пожелания скрупулезно выполнены. На одной из темных стен зала висело его антикварное зеркало, а напротив были установлены гигантские черные часы с фосфорно-светящимися стрелками. Дав охране твердый приказ не впускать посетителей в обычных клубных прикидах, вполне удовлетворенный Брайан махнул рукой болтающему со своими бывшими коллегами по работе Джастину, и они отправились за своими костюмами для вечеринки. Когда Брайан, облаченный в прекрасную титановую имитацию старинных доспехов, вышел из гардеробной, мелодично позванивая шпорами и подметая черный паркет роскошным плащом, Джастин восторженно замер, а прозрачный шевалье за его спиной попытался восхищенно закатить отсутствующие глаза. Впрочем, надо добавить, что сам Тейлор выглядел ничуть не хуже. Синий атласный камзол и белоснежные лосины очень шли к его светлым волосам и красиво оттеняли большие голубые глаза. Вдруг эти самые глаза расширились, и Джастин воскликнул: — Слушай, вот теперь ты прямо вылитый чувак с портрета. Помнишь, в Лувре... — Кстати, ты случайно не запомнил фамилию художника? — внезапно спросил Брайан. — Ой, смешная такая фамилия, типа Кутюрье... Надо в каталогах поискать! — заулыбался Джастин. — Как? — слегка удивился Брайан. — Действительно, забавная фамилия... Блядь, мы же про собаку забыли! Надо ее на вечер Дафне отдать. — Да ну, вон он как вокруг меня скачет и скулит, не хочет никуда, я его с собой возьму! Возьму, Голд, возьму, маленький, не плачь. — И Джастин, прижав к груди попискивающий черный комочек, привычно чмокнул его в бархатный лобик. Брайан, решив не тратить время на споры с упрямцем, надел перевязь и осторожно повесил на нее драгоценный во всех смыслах клинок, плохо представляя, как он в таком виде сядет за руль своего любимого корвета. И оказалось, что почти такая же мысль пришла в голову и Джастину. — Да, в таких костюмах мы могли бы на реальном корвете приплыть... — мечтательно проговорил он. — ... подгоняемые ветром правды, дующим в наши весла? — саркастически добавил Брайан, и Джастин громко захохотал. А вечеринка удалась на славу! «Вавилон», забитый под завязку ряженой различной нечистью публикой, выглядел так, словно высшее адское начальство наконец-то решило устроить для своих лучших сотрудников новогодний корпоратив. Со сцены доносилась совершенно дьявольская музыка, по периметру всего зала периодически ударяли вверх оранжевые фонтаны холодного огня, а на почти невидимых в темноте канатах летали на фоне грозно горящей под потолком луны обряженные ведьмами хохочущие трансвеститы. Толпа веселилась от души, вампиры и тролли обнимались на танцполе, рыцари-крестоносцы целовались с черными магами на ступеньках светящихся лестниц, а Брайан стоял у бара, краем глаза наблюдая за попытками Джастина напоить ползающего по стойке щенка неизвестно откуда взявшимся в клубе молоком и в то же время пытаясь вычислить в толпе своего белокурого врага. И хотя Брайан всегда знал точное время, его обеспокоенный взгляд постоянно обращался к висящему на стене светящемуся циферблату. Когда до полуночи оставалось чуть больше часа, а Брайан уже начал беспокоиться по полной программе, искомый объект внезапно появился в поле его зрения. Брендон Сандерс, облаченный в бархатный камзол глубокого черного цвета, внезапно оказался прямо напротив бара и, склонив набок светловолосую голову, уставился на хозяина «Вавилона» прямым взглядом. Брайан потянул Джастина в сторону танцующих и, одной рукой слегка придерживая его за плечи, ритмично задвигался, стараясь держаться к противнику лицом. От напряжения он почти не слышал, как грохочет громкая музыка, не замечал толпы, клубящейся вокруг и окатывающей их похотливыми взглядами, все его чувства были направлены на замершего врага и свою собственную кисть, изо всех сил обхватившую эфес меча, спрятанного под плащом. Внезапно Сандерс тряхнул головой и сделал несколько резких шагов по направлению к танцующей паре. Брайан, развернувшись к нему и закрывая телом своего партнера, выхватил сверкнувший в темноте серебряный меч. В ту же секунду красивое лицо Сандерса исказила гримаса, глаза стали почти белыми, сам мужчина отшатнулся назад, а над танцполом раздался чей-то громкий вопль. И Брайан уже почти кинулся на врага, когда вдруг понял, что взгляд Брендона направлен куда-то за его спину, а к одинокому воплю присоединились многочисленные крики. Толпа вокруг него начала редеть, люди бросились к выходам, крики ужаса раздавались уже со всех сторон, а предполагаемый противник вместо того, чтобы вступить в схватку, кинулся бежать со всех ног. Брайан, сообразив, что произошло что-то жуткое и непредвиденное, обернулся назад, инстинктивно прижимая к себе Джастина и непроизвольно опуская занесенный меч. На стойке бара, на том самом месте, где еще пять минут назад сидел и мирно лакал молоко милый черный щенок, происходил настоящий кошмар. Бывший пушистый комочек увеличивался в размерах прямо на глазах, тонкие ножки уже превратились в огромные когтистые лапы, оставляющие на стальной столешнице глубокие царапины, ставший гигантским хвост бешено вращался, сшибая стоящие вокруг многочисленные бутылки и стаканы, с нереально огромных клыков капала обильная кипящая слюна, а посреди всей этой метаморфозы горели злобным огнем огромные красные глаза. Вдруг взгляд горящих глаз остановился на застывшем от изумления вампире, и огромное существо, не издав ни единого звука, стремительно ринулось вперед. Бросок и последующий за ним удар были настолько внезапными, что Брайан, еле успевший с силой отшвырнуть от себя Джастина, не устоял на ногах и упал, выронив меч. Острая боль прострелила спину, в глазах потемнело, и Брайан на долю секунды потерял ориентацию в пространстве. Оборотень, глухо зарычав, застыл, расставив огромные лапы и поворачивая жуткую морду из стороны в сторону, словно прикидывая, на кого имеет смысл наброситься в первую очередь, но вампир, мгновенно придя в себя, не оставил ему выбора. Вскочив, он кинулся вперед и, обхватив лохматую шею, стал изо всех сил сжимать руки, пытаясь хоть немного придушить черного монстра, но тщетно! Силы были явно неравны, и чудовище, легко сбросив с себя противника, попыталось ударом тяжеленной лапы разорвать ему грудь. Однако попытка провалилась, и кошмарные когти только слегка погнули тонкие пластины из ультрапрочного титана. Брайан, воспрянув духом, вцепился на этот раз в тяжело ходящие бока, удерживая врага и надеясь, что у Джастина хватит ума последовать общему примеру и выбежать из клуба на улицу. Оборотень, вдруг припав на передние лапы, разинул жуткую, полную клыков пасть, и зловонное дыхание ударило вампиру прямо в лицо. Брайан уперся в широкую звериную грудь, пытаясь отстраниться, но острые зубы неумолимо приближались, он даже видел влажный блеск ядовитой слюны, как вдруг чьи-то прозрачные ладони хлопнули перед пылающими красными глазами, и мерзкая тварь, опешив, слегка отшатнулась назад. Брайан вскочил на ноги и увидел, как страшная лапа проехалась по мерцающему силуэту Лафара, не причинив тому никакого вреда. Сбитый с толку оборотень яростно прыгнул в сторону призрака, а вампир, закрутив головой в поисках волшебного меча, внезапно заметил неподвижно сидящего у стены Джастина. Тот смотрел на происходящее широко открытыми глазами, а его губы беззвучно шевелились, словно он пытался прочитать какую-нибудь молитву. «Беги!» — заорал Брайан и, пресекая даже гипотетическую возможность атаки на Джастина, снова ринулся прямо на врага. Врезавшись плечом в могучий бок, Брайан сразу понял, что на этот раз он причинил зверю настоящую боль, видимо, повредив ребро, потому что тот, оглушительно взревев, навалился на него всей тяжестью и стал хаотично щелкать огромными зубами, одновременно пытаясь разорвать латы сильными ударами железных когтей. Вампир ловко выворачивался, избегая смертельных укусов, но хорошо понимал, что долго продержаться не получится. Он ясно чувствовал, что последние силы покидают его, что чужое зловонное дыхание забивает легкие, а горящий злобой красный взгляд отчетливо пахнет смертью, как вдруг соперник на секунду замер, а потом издал вой такой страшной силы, что пораженный Брайан на мгновение оглох. В воздухе мерзко завоняло паленой шерстью, горящие глаза подернулись мутной пеленой, а тяжелая туша так внезапно обрушилась на пол, что вампир еле успел откатиться в сторону. Не вполне понимая, что именно произошло, он медленно сел и сразу увидел, что из заросшего бока оборотня торчит его серебряный меч, а за трупом стоит Джастин и с ужасом смотрит, как из широкой раны хлещут потоки абсолютно черной крови, быстро подбираясь к его ногам. Мгновенно опомнившись, Брайан вскочил, обхватил своего спасителя за плечи, оттащил его от смертельно опасной лужи и прижал к украшенной горящим факелом стене. Быстро ощупав Джастина и убедившись, что тот не ранен, он приподнял растрепанную голову и заглянул в голубые глаза. Глаза несколько раз быстро моргнули, а потом Джастин тихо спросил: — Что всё это значит? И... кто ты? — Я кто?! Это Голд твой любимый «кто»! — и тут взгляд Брайана упал на светящийся циферблат. — Блядь! Зеркало! До полуночи оставалось ровно тридцать минут, и он, подлетев к зеркалу, увидел с обратной стороны целую толпу в длинных черных плащах. Брайан с силой раздвинул мерцающую поверхность обеими руками, и через минуту поле боя оказалось окруженным со всех сторон неподвижными черными фигурами. Одна из фигур откинула капюшон и, оказавшись Дваном, насмешливо произнесла: — А тебе, я смотрю, даже серебряный Арондит не помог? Интересно, где же ты так здорово научился вообще ничего не уметь? — Ну, я же не вампир первого рода... — скривился Брайан. - Кстати, в этом есть и твоя вина! — Не вампир... Вы все вампиры! — внезапно ахнул Джастин. — Значит, в Лувре все-таки твой портрет висит! — Какой умный мальчик, — и еще одна черная фигура сбросила с лица капюшон, оказавшись седовласым старцем. — И храбрый. Это поможет тебе сделать правильный выбор. — Какой... правильный выбор? — растерялся Джастин. — Самый главный на свете выбор. Между жизнью и смертью. Внезапно старик кивнул головой, и две черные фигуры, мгновенно переместившись, прижали Брайана спиной к стене, а возникшая словно из воздуха толстая цепь намертво сковала ему руки и ноги. Брайан инстинктивно рванулся в сторону, но не смог даже сдвинуться с места. Не вполне понимая, что происходит, он перевел пылающий бешенством взор на Двана. — Почему смертью?! Вы же обещали, что он станет вампиром! — Ничего подобного, — холодно отрезал Дван, убирая ключ от кандалов в карман. — Мы просто сказали, что он должен отказаться «от себя самого». И не смей перебивать главу рода, Гэйлорд! Если одно заклятье пало, это не значит, что не найдется другого. — Да пошли вы на хуй с вашими заклятьями! — и Брайан забился в цепях с новой силой. Джастин, придя в себя, сделал шаг по направлению к стене, но старец перевел на него ледяной взгляд, и он замер. — Итак, юноша, твой возлюбленный действительно вампир. Но не волнуйся, он плохой вампир, и еще никогда и никого не убил, чтобы удовлетворить свою жажду. Ему не нужна человеческая кровь, от людей ему нужна только энергия любви. И он, как ни странно, даже способен на истинные чувства. Ты видел сам, он кидался на зверя с голыми руками, потому что хотел защитить тебя, пусть даже ценой своей жизни. А на что готов ты ради своей любви? Хотя люди такие трусливые создания... — Чего вы хотите? — и голубые глаза яростно сверкнули. Старик снова повернул голову в сторону своей свиты. Из ряда безмолвных фигур вышла одна, откинув плащ, подняла затянутой в перчатку рукой тяжелый старинный арбалет с уже вложенной в него стрелой и прицелилась прямо в грудь прижатого к стене Брайана. Вампир снова рванулся из своих цепей, но вдруг заметил небольшое свечение возле стоящего неподвижно Двана. Прозрачный вихрь бесшумно кружился вокруг его бедер, но Дван ничего не замечал, весь сосредоточившись на судьбоносном диалоге. — Посмотри на этого лучника, юноша. В его арбалете сейчас находится серебряная стрела, и он должен пронзить ею либо твою грудь, либо грудь твоего возлюбленного. Но его цель можешь выбрать только ты сам. И помни, что твоя смерть будет легка и прекрасна, и если есть на свете рай, ты непременно попадешь в него, а вот куда отправляются мертвые вампиры, даже я боюсь себе представить. Итак, решай! До полуночи осталось ровно три минуты! — Джастин, не соглашайся! — Брайан почти кричал. — Не верь им! Они просто боятся сдохнуть, а моя жизнь меня не интересует... — Зато она интересует меня! — твердо произнес Джастин. — Я выбрал! Арбалетчик резко перевел на него свое оружие, Брайан рванулся изо всех сил, и вдруг цепь, соскользнув с него, с грохотом упала на пол, а какой-то маленький прозрачный смерч пронесся вдоль стены, теряя по дороге слабо зазвеневший ключ. Стрела, сорвавшись с натянутой тетивы, понеслась прямо к своей новой цели, но Брайан, огромным прыжком преодолев десяток ярдов, перекрыл ей путь. Серебряный наконечник ударил его в грудь, сбивая с ног, и в ту же секунду стрелки настенных часов сошлись на двенадцати. На мгновение всё замерло, как на старинных музейных гравюрах, и вдруг прямо посреди мигающего танцпола возник какой-то черный вихрь, раскручиваясь и сшибая стоящие вокруг фигуры, как кегли в огромном адском боулинге. Потом прямо под потолком сверкнула ослепительная беззвучная молния, и наступила кромешная тьма...

******

... я повернулся к своим солдатам и внезапно отчетливо увидел, как толстый арбалетный болт летит прямо мне в грудь. И я даже успел подумать, что подобные стрелы пробивают любые латы, перед тем, как страшный удар сбил меня с ног. Я повалился на колени и последним усилием воли поднес руку к груди, зачем-то пытаясь дотронуться до торчащего оттуда стержня, но... Доспехи были целы! Обомлев, я посмотрел на свой старый верный нагрудник. Стрела оставила на нем маленькую вмятину, но самым странным было не это! Сам нагрудник был другим. Он был гораздо тоньше и легче моего, но, судя по всему, и гораздо прочнее... «Что это значит?» — закружились в голове мысли, но додумывать их у меня не было времени. Из крепости продолжали выбегать люди, подожженная башня грозно дымилась, а мне надо было проверить, всем ли удалось спастись. Я стал продираться через толпу и, проникнув внутрь, кинулся осматривать помещения. Пробежав по узкому длинному коридору и никого не обнаружив, я совсем уж было повернул назад, как вдруг услышал чей-то слабый стон. На полу в небольшой комнатенке сидел мелкий светловолосый парень. Его синий камзол и светлые штаны были нарядными и чистыми, и он смотрел на меня ясным и живым взглядом, слегка морщась от какой-то боли. Я поднял его за шкирку, ставя на ноги, а он, болезненно охнув, схватился за мою руку. Мы выскочили в постепенно заволакиваемый дымом коридор и устремились к выходу. Внезапно парнишка притормозил и потянул меня куда-то в сторону. Из бокового коридора прямо на нас бежал и что-то орал абсолютно голый человек. Прямо за его спиной полыхнул красно-оранжевый свет, и длинный язык пламени лизнул деревянные балки. Мой найденыш ухватил это странное создание за руку, и мы втроем припустили бежать со всех ног. Только мы выскочили на воздух, как позади раздался страшный грохот, и огромная арсенальная башня стала медленно оседать вниз, окутываясь клубами черного дыма. Отбежав еще на некоторое расстояние, я остановился, а два придурка, не рассчитав, врезались прямо мне в спину. Юноша слабо охнул, а голый мужчина стал грозить кулаком в сторону крепости, выкрикивая какие-то ругательства. — Какого черта ты голый? — не выдержал я. — Да так, кувыркался там с одной... Монсеньор, может быть, вы одолжите мне свой плащ? — ответил он, а я, слегка опешив от такой наглости, снял с себя накидку. Позади раздался второй взрыв, и я отчетливо понял, как важно все делать вовремя. Крепость пылала, изо всех окон вырывался огонь, толпа спасенных в ужасе смотрела на свою несостоявшуюся могилу, и даже маленькие дети прекратили реветь. — Смотрите, по-моему, это за вами, — пихнул меня в бок бродяга в моем плаще, и я обернулся. Действительно, группа всадников приближалась к нашей троице, и в самом первом из них я узнал главнокомандующего Жана Бюро. — Боже, Морган, как я рад видеть вас живым и здоровым! Капитан Дюваль доложил, что вас убило выстрелом из арбалета, и мы, признаться, уже указали это в донесении королю, наряду с описанием вашего беспримерного подвига, но теперь я отправлю в Париж вас с этим донесением, чтобы вы могли лично опровергнуть сей печальный факт. Дван, проводите нашего героя и прикажите выдать лошадей ему и его свите. Это же ваши люди, Морган? — О да! Конечно, мы его люди, — нахально влез в разговор голый спасенный. — Я — его оруженосец, а это — паж. — Отлично. До встречи в Париже, господа, — и маршал со своей свитой начал медленно объезжать пожар. - Следуйте за мной, милорд, - сказал очень бледный офицер в черном плаще, названный маршалом Дваном, окидывая меня странным, мрачновато-задумчивым взглядом. - Было бы очень интересно посмотреть на ваши доспехи, ведь не только капитан Дюваль, но и я своими глазами видел, как арбалетный болт... - Я знаю, где расположен обоз, - грубовато прервал его я. - Подождите нас там, сударь! Он слегка помедлил, продолжая внимательно разглядывать нашу троицу, а потом резко развернул коня и поскакал прочь. Я немного посмотрел ему вслед и повернулся к скромно стоящей рядом парочке. — За каким дьяволом мне брать вас с собой в Париж? — Так вы же сами признали, что мы — ваша свита. У такого благородного господина просто должны быть свои люди! И, кстати, милорд, а деньги-то у нас есть? — Не знаю, как у вас, а мои деньги остались в Англии, и вряд ли я за ними уже вернусь, — усмехнулся я. — Говорите, нет денег... — протянул голый проныра, осматривая меня оценивающим взглядом. — А это что? Вот эти пустые ножны на поясе. Ну-ка, ну-ка... Это же чистое золото! И камни! А говорите, нет денег! Продадим пару рубинов и купим в Париже дом! Я пораженно опустил глаза на свое бедро. Действительно, ножны были мало того, что пусты — они на самом деле были из золота! Откуда я мог их взять? А эти прочнейшие латы? Странное ощущение, словно я что-то забыл... Ладно, это все потом, а сейчас надо разобраться с этим говоруном и молчаливым белобрысым юнцом. Парень, кстати, очень симпатичный и спокойный, нехорошо будет, если он начнет шляться по дорогам войны в одиночку. Да, нехорошо... — Ну, если уж вы моя свита, то, может, познакомимся? — смирился я. — Я — Лафар. Шевалье де Лафар. Я, между прочим, тоже дворянин, хоть и голый... — А тебя как зовут? — прервал я надоедливого болтуна и посмотрел на почти детское личико под шапкой светлых волос. — Я — Юстин Кутюрье*... — Да какой ты Кутюрье, язык сломаешь! Ты что, не видишь, наш господин — англичанин, ему будет проще, если ты будешь называться по-ихнему — Джастин Тейлор! — Сам ты Тейлор! А у меня отец был художник, и я буду художником, а фамилия у нас старинная и известная... Тут мне все это надоело, и я пошел в сторону обоза за лошадьми, размышляя над странностями сегодняшнего дня и краем уха слушая, как пререкается бредущая позади меня свита, строя планы по поводу нашей дальнейшей жизни в Париже и оживленно обсуждая, на какой именно улице и какого размера нам надо приобрести там дом...