Расплата

Красное или белое? Лектер все думал об этом, пока ехал домой, мысли стекали то на одно, то на другое: бытовая суматоха, Джек, Чилтон, карбюратор в чистку, закладки на новостных порталах, Мириам, опять Джек и прочие задачи, которые следовало решать по мере поступления. Но поток то и дело возвращался к одному и тому же: красное или белое? Для белого было чересчур прохладно, но в тот день, когда Мириам Ласс очутилась в его доме, он пил именно белое. И в тот день, когда впервые увидел Уилла — тоже. Белым можно было бы отметить оба события, бутылка гевюрцтраминера дожидалась его среди прочих, и Лектер по пути к холодильнику окончательно определился: белое. Тускло поблескивающий бокал уже ждал, чтобы в него поскорее налили вина, и Лектер почти что ощутил его букет, как вдруг воображаемый аромат перебил настоящий, неиллюзорный запах гнева, страха и отчаяния. Через секунду Ганнибал понял, что он не один, а еще через мгновение пошутил: — Паршивый одеколон — это фирменный стиль больницы для душевнобольных или же просто совпало? Уилл молча снял пистолет с предохранителя и выступил из тьмы. Видимо, не оценил шутку. — Во время нашего прошлого разговора на кухне нас прервали, — проговорил он решительно, не спуская с него глаз. Давно забытое, дивное чувство. И никакой решетки меж ними. Красное, подумал Лектер. Красное, насыщенное, как тайна, как предвкушение перед первым разом, первым опытом. А Уилл, нервно и судорожно втянув воздух, вскинул оружие уверенно и наставил дуло прямо на него, целясь в голову. Пистолет был, похоже, настоящий, или просто похож на настоящий. Джек мог как выдать ему пневматику, неотличимую на вид от огнестрельного, так и вовсе вернуть табельное оружие. Рисковать не стоило, да и не требовалось: один-единственный Уилл, изможденный, с горящими глазами, на его территории. Он что-то говорил и говорил, а Лектер, истосковавшийся, изголодавшийся по нему, пропустил всю речь мимо ушей. — И что же ты хотел мне сказать? — поинтересовался он, разглядывая дуло и надеясь, что Уилл не заметит, что он прослушал. Улыбнулся ему, словно они вновь были на приеме. — Или, вернее, что ты хотел от меня услышать? Ладони у Уилла были крепкими, он хорошо, твердо держал пистолет, но вот зрачки… Взгляд его танцевал, мерцал аритмично, выдавая эмоции, которые можно было есть, как виноград с лозы — обрывая его томительно, долго, по одной ягодке, любуясь ей на просвет. Теплый виноград, полупрозрачный от сока, прогретый солнцем и прохладный одновременно. Дуло уткнулось в висок, немного отвлекая от приятных мыслей. — Если мне не изменяет память, тогда вы спросили, — Уилл встал рискованно близко, но не вплотную, — что я почувствую, убив вас? Я долго думал над этим. И вновь надо было что-то ответить, но момент явно не подходил для бесед, неужели Уилл не понимал этого? — И что же? — поинтересовался Лектер, раздумывая, как бы поудачнее заткнуть ему рот на какое-то время, чтоб Уилл не портил обиженной болтовней прелести момента. — Что же ты надумал? Уилл только лишь хмыкнул в ответ, растянув губы в нервной, кривоватой усмешке и выстрелил. Действительно взял и нажал на спусковой крючок, раздался тихий хлопок и пониже ключицы уже растекся пронзительный холод, но Лектер успел метнуться к Уиллу. Сдавил его податливое горло — и тут же почувствовал, как пальцы сонно перестают сгибаться. Уилл медленно опустил пистолет и присел на пол рядом с ним, аккуратно вытащил дротик и зачем-то растер пальцем выступившую каплю. Несколько секунд просто рассматривал Лектера, враз присмиревшего, вздохнул отчего-то горько, и Лектер невольно закрыл глаза, отстраненно подумав о том, что так и не закрыл холодильник. Распорядок вечера явно летел к черту. *** Лектер ощутил, как кончики пальцев рефлексивно подергиваются, превращаются из ватных в настоящие, из плоти и костей. Это разбудило его, вывело из болота химического отупения, тяжелого и глухого, как удар бревном по голове. Перед внутренним взглядом колыхалась неприятная серая пелена, как пленка в дешевом чае, к горлу подступала тошнота. Неужели в ФБР не нашлось транквилизатора поприличнее? Он отчетливо чувствовал, что лежит на собственной кровати, и это было хорошо. Не было ощущения опасности, ничего не предупреждало об угрозе. А вот поза была не слишком удобной, и он мгновенно догадался, не открывая глаз: смирительная рубашка. У бедного Уилла все было хорошо с кошмарами, но иногда туговато с фантазией — вот как сейчас. По крайней мере, Лектер надеялся, что все это проделал Уилл. Но кто же еще, если посторонними не пахло? От этого понимания в груди на какое-то время стало жарче, и Лектер замер, переживая приятное чувство, стараясь запомнить это ощущение. И услышал, почувствовал, что в комнате никого больше нет. Осторожно приоткрыл глаза, вглядевшись в темноту, и убедился, что находится в своей спальне, повел плечами, пытаясь освободиться. Однако ноги тоже были связаны, а рубашка пристегнута к спинке кровати. Негромко звякнул замок-карабин, и Лектер тут же замер, закрыл глаза и выровнял дыхание — но напрасно, тут же послушались чьи-то шаги, знакомые до боли. Ах, ну точно, Уилл. Наверняка взволнованный собственным поступком, неопытный и забавно покусывающий губу, как гимназистка. Лектер и сам не мог ответить, почему же Уилл, небритый, пахнущий паршивым одеколоном и машинным маслом, напоминал ему гимназистку, но напоминал. И виноград напоминал, и много, много чего. Настоящий Уилл вклинился в вереницу образов, от которых сердце сладко сжималось: — Ничего не хочешь мне рассказать? Лектер не решился выдать себя. Затаился, разглядывая его клетчатую рубашку с ремнями кобуры поверх, только пистолета в ней уже не было. В полумраке сложно было разглядеть черты его лица, но Лектер не сомневался: Уилл сидит напротив в кресле у его кровати, цепко разглядывает его, скользит взглядом по его телу и нервно усмехается, сам не зная, какой трагичной и одновременно трогательной выглядит его улыбка. Ганнибал молчал, не выдавая себя, дышал ровно, но Уилл не поверил ему, разочарованно вздохнул и щелкнул выключателем неяркого светильника над кроватью, видимо, уже освоившись в спальне. А потом щелкнул еще чем-то, и Лектер с изумлением ощутил легкое, едва ощутимое трение в паху: включилась спрятанная под нижним бельем маленькая капсула-вибратор. Уилл был так умилительно неоригинален, так неискушен и прямолинеен в области секса, что Лектер едва сдержал усмешку, представляя, с каким лицом Уилл покупает все это в магазине — вряд ли он успел бы заказать эту игрушку через интернет. Наверное, это было весьма… Он даже мог представить себе эту штучку, которая вибрировала сейчас в его штанах, и, отчетливо представив себе ее, маленькую, яркую, закрепленную у основания члена, отчего-то вздрогнул. Все же он не ожидал подобного и не смог сдержаться от короткого тихого скрипа зубами, когда кровь послушно устремилась в низ живота. Уилл же, дождавшись, наконец, реакции, тут же щелкнул выключателем и наклонился в кресле вперед, опершись локтями на колени. — И даже теперь не хочешь? — Уилл, — Лектер все же открыл глаза и посмотрел на него внимательно. — Ты отдаешь отчет в собственных действиях? Он проговорил это спокойно и размеренно, пока еще был способен на это, усилием воли сдерживая пульс в пределах нормы и стараясь не глядеть в эти погибельные глаза цвета спелого винограда. — Вполне, — Уилл положил подбородок на сцепленные пальцы, меж которых виднелся зажатый большим пальцем пульт. Поглядел на Лектера с живым интересом, как на пойманную неведомую зверушку, и Лектер поймал этот взгляд, не в силах скрыться. Он не хотел, он отказывался мириться с таким взглядом, но, дернувшись в сторону, быстро осознал, что пытаться вырваться так — бесполезно. Следовало поговорить с Уиллом, но как можно было в такой момент рассуждать трезво и здраво? Гораздо приятнее было отдаться на волю судьбе и не пытаться направлять ее, нет, попытка управлять ситуацией внесла бы диссонанс, превратив настоящее в искусственное. Лектер замер и взглянул на Уилла с кротким интересом. — О чем бы ты хотел поговорить? — поинтересовался он, словно ничего не происходило, и едва заметно облизнулся, обнажив зубы на долю секунды. — Чего бы ты от меня хотел? — Уилл взмахнул рукой, словно намереваясь вновь включить игрушку, но так и не включил. Склонил голову на бок, кудрявый и растрепанный, словно выпавший из гнезда птенец, попискивающий любопытно и пока еще не знающий, что вокруг бродят хищники, охочие до нежного молодого мяса. Подходящие слова не шли на ум, потому что Лектер в первую очередь наслаждался Уиллом и его близостью. Если бы он поменьше воображал его сердитым пищащим стрижонком и побольше думал о его словах, диалог мог бы выйти более насыщенным, но совместить все и сразу никак не удавалось — мешало медленно поднимающееся возбуждение. — Я хотел для тебя многого, — Лектер внятно и убедительно проговорил первое, что пришло в голову. — Хотел дать тебе то, чего ты заслуживаешь. — Продолжай, — едва заметно кивнул Уилл, вернувшись взглядом к его лицу. Посмотрел необычно прямо, поглаживая пальцем кнопку. Удовлетворенный налаженным контактом, Лектер улыбнулся слегка самодовольно, но быстро убрал улыбку, взглянув на него всерьез: — Ты ошибаешься, если думаешь, что я желал для тебя зла. Я хотел, чтоб наша дружба стала для тебя спасительным якорем, поскольку ранее ты плохо ориентировался в реальном мире. Я хотел дать тебе, показать этот мир, его законы и стабильность. Тирада вышла не очень-то убедительной, Лектер сразу почувствовал это. Он бы, во всяком случае, себе на месте Уилла сейчас не поверил. Однако нарастающая похоть медленно, но верно брала верх, путая мысли, словно подогревая их на очень маленьком огне и помешивая большой ложкой. Будь это кто-нибудь другой, а не Уилл, Лектер без труда бы справился с возбуждением, это было несложно, но справляться с возбуждением сейчас, когда они наконец-то остались вдвоем, без этих проклятых решеток и наблюдателей… нет, это было бессмысленно. А Уилл же выслушал его вроде бы очень внимательно, не отрывая взгляда. И сразу же после установившейся тишины снова щелкнул пультом, вызвав не слишком сильную вибрацию. — Ты... — Лектер едва ощутимо запнулся, — делаешь это не вполне правильно. Быть может, ты позволишь мне научить тебя? — А как бы ты это сделал? — спросил Уилл с практически нескрываемым любопытством, откинувшись обратно на спинку кресла. Неожиданно улыбнулся каким-то своим мыслям. — Все зависит от того, какой цели ты желаешь добиться, — Лектер склонил голову, поглядывая на него с ответным любопытством, не демонстрируя свою реакцию, но кожа на скулах натянулась так, что отчетливо поблескивает. — Желаешь ли ты причинить мне боль, легкое раздражение или неудобство... или же наоборот, удовольствие? — Я спросил, как ты бы это сделал, — Уилл приподнял брови. И выкрутив мощность почти на минимум, уселся свободно, закинув ногу на ногу. Лектер на мгновение зажмурился, чувственно задрав подбородок, попытался свести ноги вместе, а потом улыбнулся, глядя на него в упор: — Я предпочел бы твой рот на месте прибора. Краткая тишина пробежала по коже, словно холодок. — Неужели ты наконец-то перестал мне лгать? — Уилл усмехнулся коротко, не смутившись от его слов. Наоборот даже, улыбнулся так, будто его ожидания полностью оправдались. Сунул руку в карман брюк и вытащил второй пульт, почти такой же, держит оба в одной руке. — Ничего больше необычного не чувствуешь? — Уилл, это уже кажется банальным, — Лектер чуть недовольно прикрыл глаза, прислушиваясь к собственному телу. Выдохнул раздраженно сквозь зубы. Один раз так пошутить — это даже как-то мило, но второй раз было уже не смешно. — Неужели? — выдохнул Уилл, с интересом замечая едва видимые изменения выражения его лица. — Я думал, ты будешь в этом отношении оригинальнее. Впрочем, откуда бы. Ты же практически девственник, не так ли? — Смотря в каком плане, — все еще продолжая улыбаться, Уилл поднялся из кресла и зачем-то положил руку ему на лоб. — Тебе ли не знать, что иногда самые простые способы оказываются самыми действенными? Ладонь его оказалась не горячей и не холодной, а успокаивающе-прохладной, и Лектер невольно выдохнул, ощущая на себе его прикосновение — такое долгожданное и неожиданно добровольное. И тут же почувствовал, что щеки горят от эмоций, на которых медленно закипал мозг. Он не мог себе позволить обнажить это перед Уиллом… или же мог? — Ты должен был позволить мне научить тебя, — проговорил он, жмуря глаза. Ловил его легкое прикосновение, понимая, что Уилл почувствует теплоту его кожи и все поймет. А тот не заставлял его поворачивать голову или вскидывать подбородок, не вынуждал смотреть на себя — просто прикасался пальцами, трогал напряженный кадык, чуть поглаживая. — Вы не выглядите так, будто часто подвергались подобным действиям, — заметил Уилл, стоя вплотную к кровати, и щелкнул вторым пультом, не убирая руку от лица. Лектер мгновенно ощерился, стиснул зубы, и желваки на скулах сдвинулись. Опять он пропустил его слова мимо ушей, сосредоточившись невольно на собственных ощущениях, и как тут было не пропустить? — Уилл, — тихо выдохнул Ганнибал, закусив губу. Он никак не мог выбрать между возможностью изменить расклад и дать Уиллу проявить инициативу: и то, и другое казалось одинаково сладким, томительным и полным сочного предвкушения. — Да? — Ты не хочешь ли переменить ситуацию? — Нет, — Уилл сел рядом с ним на кровать, подогнув ногу и опершись плечом на изголовье. — А ты, значит, хочешь? — Я не уверен, что смогу качественно получить удовольствие и доставить его тебе. А у тебя недостаточно опыта… Уилл приоткрыл рот, прерывисто, тяжело вдыхая, и Лектер бросил взгляд на его угрожающе вздыбленные в районе паха джинсы. — Ты возбужден, — заметил Лектер и проговорил это с тихим удовлетворением. — Что ты при этом чувствуешь? Расскажи мне. — Пусть это пока останется секретом, — Уилл улыбнулся ему, распутывая какие-то ремешки у себя на коленях. — Лучше расскажи о своих эмоциях. — Я не удивлен тем, то ты пришел ко мне... как и попыткой мести. Но я удивлен, что ты выбрал именно такой метод. Я испытываю удивление, — произнес Лектер, невольно прижимаясь к Уиллу бедром, ощутил тепло его тела и тихо вздохнул, — но что же заставило тебя сделать так? Еще одна моя эмоция — это интерес. Я хотел бы услышать и о тебе. Уилл выслушал его, прикусив немного алеющую губу, и вместо ответа вероломно надел на него кляп, приподняв голову над кроватью, чтобы застегнуть ремешки. Лектер зажмурился, уговаривая себя не трогать его длинные, сильные пальцы, даже не касаться их зубами, и все тело от этих мыслей словно окатило водой — вначале холодной, почти ледяной, а потом горячей. Уилл придвинулся к нему близко, едва ли не нос к носу, и смотрел несколько секунд в упор, так спокойно и довольно, как нализавшийся сметаны кот. За такой взгляд ему следовало все же откусить несколько пальцев — и одновременно хотелось все простить, потому что Лектер давно не видел у него такого довольного выражения лица. Если перспектива поиметь своего психотерапевта дарила ему такое счастье, доктор Лектер мог позволить такое своему любимому пациенту. Уилл же продолжил улыбаться, но как-то безумно грустно и печально, провел пальцами вниз по шее и просунул ладонь под ворот рубашки, при этом немного усилив вибрацию. А потом скользнул вниз, уселся в ногах и принялся возиться с ремнями, периодически то задевая его ладонью под коленом, то проводя по внутренней стороне бедра, и все эти недоласки, недоприкосновения выводили из себя похлеще кляпа. Ремни пахли синтетикой, слишком ярко и отчетливо, раздражая его еще сильнее. Никакого красного вина для Уилла, решил Лектер. Никогда не угощать Уилла вином, пусть пьет дешевый виски и пакетированный чай. Можно было купить такой специально для Уилла и заваривать ему один и тот же пакетик несколько раз. Быть может, хоть это научит его понимать разницу… Лектер хотел сообщить ему об этом, но лишь промычал невнятно, забыв про кляп, и мгновенно умолк, когда услышал свой голос, стараясь погасить нарастающее желание достичь оргазма, пусть даже такой ценой. Уилл же и думать не думал ни о какой разнице, но, услышав его сдавленный скулеж, сухо и шумно сглотнул. И, демонстративно погладив себя сквозь джинсы по вставшему члену, зафиксировал его ноги, разведенные в стороны, скомкал безбожно подушку и подпихнул под него. Пульс тут же участился, словно поезд, который стронулся с места и двинулся вперед, решительно и настойчиво, и Лектер сделал все, на что был способен сейчас: закрыл глаза, представляя себе оргазм, мощный и сильный, такой, чтоб дыхание выбило, чтоб кончить Уиллу на лицо и смотреть, как тягучие, светлые капли спермы медленно стекают по его красиво очерченным губам, оставляя полупрозрачный след… — Эй, — тихо позвал его Уилл, шлепнул несильно по лицу. — Я хочу, чтоб ты был здесь, со мной. С настоящим, а не воображаемым мной, понятно? О чем ты думаешь сейчас? Как ты отымеешь меня во всех позах? Давай подумаем вместе. Он устроился сверху, чуть потерся задом о его крепко стоящий член, но жесткая ткань джинсов портила все ощущение. Лектер коротко и глухо застонал, жмуря глаза. — Что-то не так? — почти добро поинтересовался Уилл, а потом ласково потрепал его по щеке. — Давай лучше подумаем о том, в каких позах можно трахнуть тебя. И как сильно тебя можно изводить, если набраться терпения и не пристрелить сразу и навсегда! Лектер глянул в его лицо, вновь напряженное и серьезное до боли. А Уилл вытянул из-за пояса пистолет, поднес к его глазам: — Это настоящий. Ты бы хотел, чтоб я выстрелил из него, а не из пневматики? Ты хочешь, чтоб я отдался тебе? А согласился бы на это в обмен на выстрел из сорок четвертого калибра в висок? Или ты бы предпочел, чтоб я задушил тебя? Он сомкнул пальцы на его шее, совсем несильно, невольно поглаживая его подрагивающий кадык, и Лектер зарычал тихо и низко, толкнулся бедрами вверх, чувствуя, как взгляд заволакивает предоргазменная пелена. Уилл усмехнулся, заметив это, так трогательно и грустно, что дыхание перехватывало в груди. Какой он все же красивый, но не сознающий своей красоты… Лектер едва не погрузился в свои мысли, но красивый и не сознающий этого Уилл разжал пальцы и скользнул вниз, касаясь его кожи губами, напряженно облизнулся, проведя пальцами вниз от основания члена, и чуть потянул за тонкий провод. Склонился и поцеловал его в живот, чуть пониже солнечного сплетения, намотав проводок на палец. Лектер не смог сдержаться, отдаваясь своим желаниям снова и снова, застонал, ощущая его лицо так безумно близко к своему телу. Да, он позволил похоти взять над собой верх, победить и разум, и чувства: похоть была глубже всего этого, словно древний багровый огонь, сжигавший его изнутри. Член пульсировал возбужденно, ритмично, в ритм его собственному частому дыханию, да и вокруг все словно дышало и двигалось в едином, как биение сердца, ритме. Лектер почувствовал, как невольно теплеют ладони, не мог не ощутить потока горячей крови, стремительно бегущей по телу. — Что ты там говорил про банальности? — поинтересовался Уилл с короткой усмешкой, вновь возвращая его в свою реальность. Жестокий, набравшийся терпения в заключении, Уилл не торопился вытягивать игрушку из его тела. Он мягко погладил подрагивающий живот — и все же мстительно ущипнул за нежное, чтобы никто из них не кончил раньше времени. Это было своеобразным проявлением заботы, Лектер чувствовал, что не мог ошибиться с этим, и сглотнул нервно, чувствуя, как вены напрягаются на висках, и щекотная капелька пота струится вниз. Уилл зачем-то отстранился, хотя лучше бы ему было склониться пониже и приоткрыть уже свой гордый рот, доставить удовольствие Лектеру, да и себе самому, но вместо этого он зачем-то взял и присел на кровати, не обращая внимания на недовольство. Залез в карман и достал тюбик дешевой, мерзкой на вид смазки, и Лектер вопросительно уставился на тюбик, нахмурился сердито. — Обычная, — пояснил Уилл в ответ на невысказанный вопрос и пожал плечами. — Из аптеки. Лектер хотел было возмутиться, но потом представил себе Уилла, который долго-долго страдал, совершая покупки в секс-шопе, а потом забыл купить смазку и пошел за ней в аптеку, краснея и смущаясь, и эта картина слегка примирила его с действительностью. А Уилл совершенно обыденным каким-то жестом вытряс себе на пальцы несколько капель, будто бутылку с кетчупом встряхнул. — Нннммм… — не выдержал Лектер, возмущаясь, но Уилла это не остановило, он сунулся скользкими пальцами внутрь, смазка показалась обжигающе холодной и густой. — Прости, — пробормотал Уилл, словно искренне сожалел об этом. — Я не понимаю, о чем ты. Может, расслабишься? — предложил он, но не стал дожидаться ответа и мучительно медленно потянул оставшуюся капсулу наружу, держа за проводок. Проделал это так ловко и аккуратно, что мозг едва не расплавился от удовольствия и не вытек через уши. — Тебе нравится, — заметил Уилл, едко и одновременно грустно улыбаясь, будто давно догадывался насчет желаний Лектера, но не хотел в это поверить. А Лектер их и скрывать не хотел. Лишь бессильно попытался стиснуть ноги, ощущая, как подрагивающая штучка скользит изнутри, туго выскальзывая на ладонь Уиллу, и застонал громко и отчетливо, не стесняясь ничего. А Уилл же зажмурился сладко, как будто на него буквально плеснуло эмоциями, прозрачными и прохладными, но чистыми, без примеси лжи. И, поддавшись какому-то внезапному порыву, прижался к нему, поцеловал жадно под челюсть и впихнул пальцы внутрь, стараясь ввести сразу два. — Тебе ведь хотелось этого? — прошептал Уилл, покусывая его шею. — Хотелось оказаться со мной здесь? Только ты затевал это по своим правилам… Лектер молчал, шумно пытаясь сглотнуть набежавшую слюну. Ведь если бы не смазка, то у Уилла ничего не вышло бы, но даже эта, дешевая и аптечная, вполне сгодилась. Его сильные пальцы вначале просто подразнивали — а затем гладко проскользнули внутрь, взяли верх над телом Лектера, заставляя его вздрагивать от удовольствия. На донышке сознания образовалась мысль, как пузырек в закипающем чайнике, и медленно поплыла, поднимаясь вверх. Выходило так, что раз уж Лектер дал волю похоти, следуя ей и только ей, он сразу попадал под контроль Уилла, который мог его похотью управлять. Безусловно, мог. Его ласковые, исследующие прикосновения причиняли такое удовольствие, что Лектер забывал обо всем и замирал, стараясь не упустить ни одного, прочувствовать полностью каждое движение, запомнить каждый вздох. Уилл тоже возбудился не на шутку, быстро разлизывая губы и едва слышно скрипя зубами, оттого, что гладил его изнутри и ощущал, какой он горячий, мягкий и дрожащий. Не так-то просто было сдерживать себя, растягивая удовольствие, но Уилл был особенно жесток в этот вечер — интимная встреча на кровати оказалась пыткой. Не хуже, чем та, когда они все еще изображали посторонних друг другу людей, и Лектер не позволял себе даже прикоснуться к Уиллу лишний раз, не то что затащить в постель. Нет, Уилл был достоин большего, чем постель запросто и сразу, Уилл был чистым и глубоко порочным одновременно, и прятал эту порочность от всего мира и себя самого. Уилл был очень сладок и желанен на вид, и Лектер ждал, ждал, ждал, растил его для себя, словно ухаживал за капризной, заносчивой орхидеей, которая чуть что — и обронит нежные лепестки. За Уиллом надо было ухаживать. Помогать ему вызреть, словно винограду, а потом мацерировать при нужной температуре, следить и терпеливо ждать. Уилла надо было любить, и Лектер любил его, как только мог. Настолько любил, что закрывал глаза. И на его поведение закрывал, и на неудобную, беззащитную позу, принимая в себя его пальцы так глубоко, как это было возможно. А Уилл словно развлекался от этого — то дразнящее водил ими снаружи, даже не входя, гладил влажно и осторожно. То вводил одним долгим, плавным движением и тут же резко вынимал их, наблюдая внимательно, ловил стоны и короткие вздохи. — Ты хочешь кончить подо мной? — хрипло спросил Уилл, не давая ему покоя. Не позволял кончить, в самый неподходящий момент щипая или сдавливая член у основания, причинял ему боль — а потом заставлял возбуждение возникнуть снова и снова. Лектер едва слышно выдохнул, начиная нервничать от невозможности реализовать желание. — Хочешь или нет? Если не хочешь, чтоб я отымел тебя, так и скажи. Хочешь? Лектер закрыл глаза и кивнул. Явно, отчетливо кивнул, потому что кончить сейчас было важнее прочих принципов. Неважно, как Уилл это сделает, но ведь так давно хотелось кончить с ним в одной постели… — Расслабься снова, — попросил Уилл тихо. Сплюнул в ладонь, потому что потерял уже куда-то смазку, и погладил его прохладными пальцами, скользкими от слюны. Лектер молчал, не желая играть в эту игру открыто и откровенно, просто не в силах играть эту роль и одновременно страдая от собой же установленных преград. Но тело требовало любви и удовлетворения, неприкаянное, не получающее удовольствия. Лектер сглотнул, как смог, но капли слюны просочились наружу и медленно потекли по губам и подбородку. Уилл задышал прерывисто, увидев это, и приник к нему, прижимаясь головой к его груди. — Ты просто хотел меня, вот и все? — спросил он, не поднимая глаз, и Лектер почувствовал его дыхание даже сквозь плотную ткань смирительной рубашки. — Просто хотел во всех смыслах этого слова. Чтоб я был твоим. Тебе неважно было, что у меня внутри. Тише, тише, не рычи глухо, я все равно не стану слушать тебя, точно как ты не слышишь того, что я говорю. Я слушал тебя… когда-то. Этого достаточно. Лектер все равно тихо, угрожающе рычал, жмуря глаза, потому что Уилл лежал на нем неудобно, и нельзя было даже притереться как-нибудь, присунув член меж его колен хотя бы. Уилл не давал ему кончить, давил под ребра локтем. Намеренно не позволял, и это просто сводило с ума. Никакого вина и жаркого примирения, решил Лектер. Ни красного, ни белого, никакого. В висках тупо и непрерывно стучала кровь, нереализованное желание перестоялось, превратившись в уксус. Уилл задумчиво погладил его по подбородку, промокнул салфеткой слюну — а Лектер взгляда не мог отвести от его пальцев, вновь представляя, как легко ухватить его за кисть и сжать зубы с силой, всерьез, на разрыв плоти и костей. Уилл сполз на пол и отошел, не допуская промахов и ошибок. Погасил весь свет и вновь уселся в изголовье кровати, нежно погладив Лектера по мокрому лбу, прикоснулся губами, собрав пару капель пота — и вновь уткнулся холодным дулом ему в висок. — Мы не станем пить вино этим вечером, — сказал он тихо и тревожно, вспомнив про одинокий бокал на полу кухни. Лектер взглянул на него косо, попытался вздохнуть через кляп, но не смог и замер. Не мог разглядеть, какой пистолет он держит в руке: пневматику или тот, другой. Уилл же обнял его почти ласково, заскулил, взвыл негромко от гнетущих душу чувств, прижимая его к себе — и одновременно удерживая пистолет, не позволяя Лектеру вывернуться, держал его на месте и тихо, едва ощутимо поглаживал по плечу. — Это расплата, — проговорил Уилл, горько и торжествуя. А потом выстрелил, крепко зажмурив глаза.