Совершенно случайно

-Девочка потерялась? - В тусклом лунном свете было трудно различить съежившуюся фигурку. Ее очертания терялись среди колючих ветвей терновника, буйно разросшегося в этой части Запретного леса. - Почему девочка молчит? - Не люблю повторять дважды. Дернулась, но продолжила молчать. От страха или от упрямства? Склоняюсь к первому. - Хээээй. Де-воч-ка. Да она что, язык проглотила? Бесит. Рука машинально потянулась к палочке и погладила шероховатую кедровую поверхность. Усмехаюсь. Сейчас я покажу тебе, почему в этот лес нельзя ходить, не только по ночам. Сюда вообще нельзя ходить. Нельзя. Это мой дом. А ты взяла и пришла, нарушила мое спокойствие. Ярость до того клокочет во мне, что я рычу, хрипло и гортанно. Уже знакомая кровавая пелена застилает глаза и я почти подбегаю к тебе, на ходу вспоминая наиболее болезненное проклятие. Тихий всхлип. От неожиданности поскальзываюсь на прелых листьях, взмахиваю руками в бездарной попытке удержать равновесие и неуклюже падаю прямо на свою жертву. Нелепо. Как всегда. Придавленная мною девочка в ужасе смотрит на меня своими заплаканными глазами и старается вывернуться из под тяжести моего тела, болезненно морщится. - Малышка простит мою неуклюжесть? – Губы сами расплываются в идиотской улыбке, стоило мне только взглянуть на нее. Она маленькая, очень худая, смотрит на меня огромными блестящими глазами. Они такие красивые, но я никак не могу рассмотреть их цвет в темноте. Наклоняюсь к самому ее лицу, почти касаясь носом ее бледной щечки. Она перестала дышать. А сердечко заколотилось быстро-быстро, как у воробья. Лежа на хрупком тельце, я отлично слышу глухие удары. Глаза у нее оказались карими, почти черными в окружающей темноте. - Тяжело – наконец то слышу ее тихий голосок. Откуда-то я знал что он будет таким: тихим, нежным, донельзя перепуганным. Ну, конечно же, девочке тяжело, я же всем весом на нее навалился. С досадой приподнимаюсь на локтях, думая о том, как чудесно было лежать, рассматривая мерцающие, как звездное небо глаза. - Девочке лучше? – все продолжаю улыбаться, стараясь ее успокоить. - Нет. – Она опять болезненно морщится и немного передвигает прижатую мной ножку чуть левее, сгибает ее в колене и совершенно случайно задевает мое бедро. – Больно. – Непонимающе смотрю на нее, перевожу взгляд на выпирающие из под распахнутой мантии ключицы, хлопковую простенькую ночнушку , задравшуюся до самых бедер, тощих как и вся девчонка. Ближе к острой коленке замечаю причину ее боли. Магическая петля крепко обвилась по ее икре от колена до щиколотки. И зачем здесь только поставили эту ловушку? В этой части леса только акромантулы водятся. Кому то захотелось супчику из акромантула? Тут и самому супчиком стать недолго. - Сейчас. Пусть малышка подождет. – Аккуратно поднимаюсь на ноги, стараясь не упасть снова, и сажусь рядом с ней, прямо на сырые листья. Перехватываю ее под коленками и, обняв худые плечи, с легкостью усаживаю девчушку на свои колени. Она легенькая, маленькая, забавно смущается моих действий. Боится. Это приятно. – Либера Винкула. – Прутья на тонкой ножке рассыпаются металлическим порошком. Вся голень покрыта ссадинами и порезами, в нескольких местах кожа стерта, а у тонкой щиколотки красуется большой кровоподтек. Пытается встать, непонимающе дергается, когда я еще крепче прижимаю ее к себе. Ну куда же я тебя пущу? - Отпустите. Прошу вас.- ее дерганье начинает доставать, хочется сжать тонкую шейку до хруста, чтобы маленькая дрянь задохнулась, закатила свои невероятные глазки и обмякла в моих руках. Тогда я бы смог наконец обнять ее хрупкое тельце. Опять всхлипнула и завозилась на моих коленях, коснувшись теплой ладошкой моей руки. - Девочке опасно ходить по лесу одной. Я залечу ее рану, а потом провожу до школы, хорошо? – дождавшись боязливого кивка я поднял ее на руки и понес в сторону своей хижины. Я нашел этот домик через пару дней после побега с Азкабана и сразу присвоил его себе. Там тепло и очень уютно. - Куда мы идем? – смущенно спросила малышка, пытливо сверкая своими огромными глазками. - Домой. Девочке там понравится, правда там немного грязно, но это ведь не страшно? – она неуверенно улыбнулась и кивнула. Подойдя к деревянной двери, я на мгновение замер, чтобы открыть ее нужно опустить мою гостью на землю. Но она же босая! Как же эти маленькие ножки и в холодную рыхлую грязь? С ноги распахнутая дверь жалостливо скрипнула и закрылась, как только мы вошли внутрь. – Гостья может располагаться, пока я найду зелье. – опустив ее на жесткий скрипучий диванчик в углу комнаты, я отправился на поиски целебного варева. - Спасибо, сэр. Спасибо. Как странно…Меня так давно никто не благодарил, что я и забыл, как звучит это слово. Зелье нашлось на самой верхней полочке стеллажа и мне пришлось вытянуться всем телом, до хруста в позвоночнике. Мой рост позволяет дотягиваться до верхних полочек, выглядящих настолько жалко, что казалось, они вот-вот свалятся на мою многострадальную голову. От этой мысли меня пробивает истерично-подвывающий смех. Малышка с таким ужасом глядела на мою улыбку, что я невольно рассмеялся еще сильнее. Все еще хрипло хихикая, я медленно приблизился к девочке, опустился на одно колено и подтянул ближе израненную ножку. Лечебное зелье, сваренное мной не так давно, было отвратительно и на вкус, и на запах, и судя по выражению лица моей гостьи, еще и крайне болезненным. Но она мужественно терпела, сморщив очаровательный носик. - Ну-ну, девочка должна потерпеть, зелье скоро подействует и ей станет легче. А пока я могу узнать имя милой девочки? – заметив подозрительно заблестевшие ореховые глаза, поинтересовался я. Сидя перед ней на колене, я наконец то мог внимательно разглядеть ее. Худенькая, можно сказать даже тощая, она напоминала мне меня самого, после десяти лет Азкабана, но я уже успел отъесться за несколько месяцев, а ее откормить я еще успею. А то смотреть жалко. Пухлые искусанные губки крепко сжаты, а брови страдальчески изогнуты. Точно жалко. Мое внимание сосредоточилось на ее волосах. Пышные каштановые кудри красиво блестели в неярком свете комнаты. - Я Гермиона Грейнджер. Можете звать меня Гермиона. А…а Вас как зовут? – нерешительно произнесла девочка, так тихо, что ее голос сорвался на шепот в конце. Отводит глазки. Стесняется моего пристального взгляда. Хорошо. - А я Барти…Эмм…просто Барти. – Лукаво усмехаюсь, быстро облизывая пересохшие потрескавшиеся губы. – Гермиона расскажет о себе немного? Я так давно ни с кем не разговаривал, что просто не могу упустить такую возможность. По правде говоря она вообще первая с кем я разговариваю после Азкабана. - А что рассказывать? - Сколько тебе лет? Откуда ты здесь вообще взялась такая красивая? – снова быстро облизываю сухие губы. Они меня скоро доконают. Кажется этот жест немного напугал ее. Она поежилась и залилась краской. - Мне тринадцать. Моя обувь…ее кто-то заколдовал, я думала что сумею догнать ее, но у меня не получилось. – Я начинаю истерично хохотать, заходясь редкими хриплыми всхлипами, чем опять пугаю девочку. Она дергается так сильно, что ее прекрасные волосы падают на лицо. Мне нестерпимо хочется коснуться их. Я медленно протягиваю руку убираю пряди за маленькое ушко. Несколько секунд смотрю на трогательно порозовевшую малышку. Резко вскакиваю, повалив ее на жесткий диванчик, и утыкаюсь носом в пушистые волосы. Не удержался. Напугал. Но пряди так приятно пахнут, что я сжимаю Гермиону еще сильнее, пересекая жалкие попытки вырваться. Мне на мгновение кажется, что она пахнет солнцем. Мне так не хватало его в той страшной тюрьме, наполненной темными созданиями, что я готов душу продать, лишь бы полежать так еще мгновение. Обнимать хрупкое теплое тельце приятно. Только немного сложно не наваливаться всем телом. - Пускай девочка не боится. Я не обижу. Просто полежу так еще немного. – Мне нравится ее послушание, она затихла и завозилась, устраиваясь подо мной удобнее. Привычно облизываю губы и закрываю глаза. Мне кажется что я проваливаюсь в огромный мир, наполненный солнцем. Мне так хорошо и легко, как будто и не было десяти кошмарных лет. Тепло. *** Рассвет встречает меня назойливыми лучами, пушистыми кудрями, щекочущими лицо и тихим сопением в губы. Похоже, что во сне я окончательно обнаглел и разлегся на девочке в позе морской звезды, ткнувшись своим ртом прямо в ее маленькие губки. Дожился. Привычно облизываюсь, совершенно случайно коснувшись языком ее уст. Сладко. Чуть помедлив, повторяю движение, провожу языком по пухленькой нижней губе, а затем несильно прикусываю ее. Звук пощечины показался мне каким то отдаленным, будто ударили сейчас не меня. Отчего-то мне вдруг становится смешно и я захожусь в хриплом истеричном хохоте. -Простите… Она совсем маленькая, нелепо-тощая, учится на третьем курсе, скорее всего. Мне кажется, что она отличница, потому что только отличницы могут дать пощечину, а потом испуганно извиняться. А я ее почти поцеловал. Мне тридцать два, а я почти поцеловал маленькую девочку. Почти. - Это я виноват. Надеюсь, малышка простит мою дерзость? – губы снова мучительно пересыхают и я, не удержавшись, быстро облизываю их. Дождавшись смущенного кивка нехотя поднимаюсь с диванчика. - Уже утро. Нужно возвращаться, иначе не сносить мне головы. – Она неуклюже одергивает ночнушку и поднимается следом за мной. Зябко подергивает худенькими ножками. Она босая. Конечно ей холодно стоять на сыром полу. Окидываю взглядом ее голень. От вчерашних повреждений остались крохотные синие пятнышки, которые должны сойти через пару часов. - Я обещал проводить Гермиону. Она позволит? – Заметив непонимание в ее глазах, поясняю я. Девочка робко улыбается и кивает, смотря на меня снизу вверх. Только сейчас замечаю какая она маленькая, ее головка не достигает даже моего плеча. Не удержавшись, глажу ее по волосам, приглаживая непослушные прядки. Когда мы выходим из моего домика я удивленно присвистываю. Да ночью похоже была настоящая гроза, судя по лужам и грязи, окружавшим нас. - Ой, а как же…- она взглядом указывает на свои босые ноги и я искренне радуюсь, предвкушая хрупкое тело в моих руках. Я снова облизываю пересохшие губы быстрым движением языка. Девочка боязливо смотрит на мой рот. Ясно. Она все еще напугана моей выходкой. - Ну как же я позволю милой девочке пачкаться в грязи. Еще чего доброго заболеет. – Весело смеюсь я и, подхватив ее под коленки и плечи, бодро вышагиваю вперед. Под сапогами мерзко чавкают мокрые листья вперемешку с землей, налипают на подошвы. Но я не обращаю на это внимание, а только разгоняюсь и перепрыгиваю большую лужу. Гермиона начинает тихо хихикать, а чуть позже, после очередного моего прыжка я нелепо поскальзываюсь на мокрых листьях и лечу в огромную лужу. С девочкой на руках. - Вы опять. – То ли вопрос, то ли утверждение. Гермиона уже смеется в голос, натягивая мокрую ткань на коленки. - Не опять, а снова. – Огрызаюсь я. А самому тоже хочется рассмеяться, но я продолжаю вслушиваться в звонкий полудетский смех. Все вокруг, почему то показалось нереальным. Лес, свобода, Гермиона. В Азкабане я только мечтал о человеке, на которого можно просто посмотреть. Убедиться, что он есть. Убедиться, что я есть. А сейчас на моей ноге сидит девочка – теплая, настоящая, живая. Можно дотронуться, обнять, уткнуться в волосы, пахнущие солнцем. - Нам нужно спешить, сэр - Барти. – Мне очень хочется услышать свое имя, произносимое ею. - Барти. – Послушно повторяет она, поднимаясь на ноги и подает мне руку. Уверен, что на моем лице застыла самая дебильная улыбка, но ничего не могу с собой поделать. Игриво целую протянутую ладошку и поднимаюсь на ноги. На то чтобы высушить и очистить одежду не ушло больше пяти минут. Я мог только улыбаться, глядя на смущенную Гермиону. - Спасибо…Барти. – я был готов взвыть от счастья, слыша эту фразу. Но я сдержался. Губы опять пересохли и потрескались. Быстро облизываю их, глядя перед собой. Нет, ну это точно меня доконает! Весь остальной путь до самой хижины лесничего Хагрида мы прошли молча. Она кажется, слишком стеснялась для разговоров, а мне было просто слишком хорошо, чтобы еще что либо говорить. - К хижине я подходить не буду. Девочка умна, она должна понимать, что я храню некоторые секреты. – И ты будешь хранить. - Да,спасибо. Повисла неловкая пауза. Я не умею прощаться, тем более мне этого не хочется. Хочу оставить маленькую фею себе. Я бы заботился о ней. - Ну я пойду, наверное. – Девочка робко отвела глаза и, кажется, хотела уже разворачиваться в сторону замка, но моя неуклюжесть опять дала о себе знать. Я совершенно случайно поскользнулся на влажной листве и свалился на Гермиону. Совершенно случайно ткнулся ртом ей в губки. Опять. Совершенно случайно облизнул пересохшие вдруг губы. Снова. И уж точно совершенно случайно смотрел вслед убегающей девочке. Чтобы в следующем году случайно стать ее профессором. Совершенно случайно.