Человек внутри

       — Брюс, — голос грубый, властный. Голос подобен тупому, ржавому скальпелю, яростно скребущему мягкую кожу. — Ты разочаровал меня. Ты тратишь наше время зря. Он поправляет задравшуюся футболку, приглаживает взъерошенные после душа волосы. Оборачивается и всматривается в темноту у стены — она гуще обычного, плотнее, живее. Брюс опускает взгляд, мнётся. Оправдывается: — Я играл с сыном в снежки. Тридцать минут. Всего тридцать минут. — Каждую минуту на Земле умирает больше сотни людей. Каждые тридцать минут население Готэма сокращается на семь человек, из них двое погибают насильственной смертью. Ты только что убил двух людей. — Я не виноват, я хотел побыть с сыном! — Это делает тебя слабым, это делает меня слабым, это делает слабыми нас. Мрак принимает реальные формы, мрак выходит и смотрит на слабого человека. Брюс отступает на шаг: — Я больше не буду, — бормочет, пряча руки за спину и складывая из пальцев крестики. — Чтобы люди жили, один человек должен умереть. — Бэтмен резко распахивает плащ. — Иди сюда. — Нет. — Брюс находит силы взглянуть мраку в лицо. — Я устал от тебя. Убирайся. — Ты пытаешься не впервые и всегда проигрываешь. Иди сюда. Брюс переступает с ноги на ногу, но неподвижный Бэтмен манит его. Там, под плащом, нет сомнений и терзаний. Там, под плащом, нет страха и не чувствуется боль. Там, под плащом, место Брюса. Бэтмен чёрный, как субстанция из углеродных нанотрубок. Он поглощает видимый свет, микроволны и радиоволны. Когда Брюс соединяется с Бэтменом, тот белеет кое-где. — Недостаточно близко. Брюс старается рассмотреть лицо напротив уже в который раз, но там лишь сухая тьма. Он обречённо-доверчиво тянется губами к чёрному рту. На ощупь Бэтмен тёплый, на ощупь он напоминает человека. Они целуются, и у Брюса все губы в саже. Бэтмен раскрывает объятия, закутывает Брюса в плащ, закутывает в себя. Маска настоящая, она не сделана. Брони на теле нет, Бэтмен сам броня. Он не дышит, сейчас не дышит. Брюс зло толкает его в грудь, отстраняется. — Ты мне противен, — говорит твёрдо. — Ты любишь меня, как не полюбишь ни одну женщину. Хочешь, как не захочешь никого другого. Плащ опадает. Бэтмен бьёт Брюса в живот, и кулаки оставляют тёмные мазки на белой футболке. — Ненавижу, — рычит Брюс, когда боль отпускает. Повторяет раз за разом, повторяет, пока раздевается. — Ненавижу. — Наносит ответный удар, целясь в горло, но Бэтмен уклоняется. Брюс разбивает костяшки о камень, а второй рукой хватает своё чёрное проклятие за шею. — Ненавижу. — Оскалив рот, цепляет Бэтмена ногой за щиколотку. Последний усмехается, поддаётся, и они падают. Брюс душит порождение мрака. Тот сейчас немного светлее: можно разглядеть графитовые валуны мышц и тёмные извилистые шрамы; даже то, как презрительно изгибаются угольные губы. — Ты так глуп, — говорит Бэтмен. — Отрицание, сопротивление, покорность. Издевается откровенно. Его плащ нефтяным пятном закрывает пол. Брюс разжимает пальцы, вспоминает про разбитую руку и тянет окровавленные костяшки ко рту. Бэтмен быстрее. Всегда быстрее, сильнее, умнее — лучше во всём. Он слизывает чёрным языком капли человеческой крови. Он, распластанный, командует: «Склонись», — и несильно бьёт Брюса по лицу, толкает вниз. Брюс не понимает, чем занимается с технической точки зрения. Каждый раз и раз за разом подвергает себя, его, их обоих этой процедуре, подвергает и не понимает. Он (они) действительно делает (делают) это? Психологическая или физиологическая мастурбация (он трахает Бэтмена). Хотя по большей части Бэтмен трахает его, и всегда, всегда Брюс находит пятна сажи на собственном лице, на теле, на члене и «пожалуйста, Альфред, это тебя не касается». Он раздвигает широко мощные бёдра, так похожие на его собственные, но чёрные-чёрные-чёрные. Это природа или анти-природа, или фантазия самого Брюса наградила чудовище под ним так достойно? Обычно Бэтмен подминает его под себя, и Брюс сжимается в ожидании боли, но боли нет. Густой дым труб крематория проникает внутрь, уплотняется и делает всё, что захочет; а когда Бэтмен позволяет трахать себя, Брюс потом размышляет, с кем был. Не с женщиной, хотя он так давно не был с женщиной, у него есть только Бэтмен. И не с мужчиной, хотя он вообще никогда не был с мужчиной. С самим собой, хотя это не так, как с самим собой. Брюс мастерски работает губами, помогает руками. Он стал специалистом и, кажется, если бы мог отсосать сам себе, то остался бы доволен. Бэтмен просто лежит, безразличный, и то, что происходит, лишь акт унижения; а когда он разрешает трахать себя, это акт унижения и поощрения — удачная миссия. Бэтмен кончает частицами тёмной пыли, они оседают в горле, мешают дышать. Он по-отечески треплет Брюса по волосам, гладит по щеке. Тот льнёт, как глупый щенок, и тут же получает затрещину. Они дерутся. Брюсу всегда дают фору, но в конце концов он оказывается прижат лицом к каменному полу. Руки за спиной, скованы в запястьях чернильной ладонью. Чужие пальцы мнут зад, нагло пробираются туда, где им не место. Он ругается и кричит, вырывается — так безнадёжно. Сопротивляется из последних сил и сдаётся. Бэтмен дышит, теперь дышит. Освобождает Брюсу руки, и тот быстро прячет их под голову, кладёт на них голову, склоняет голову. Унизительная, рабская поза, задница некрасиво оттопырена, как у начинающей и неопытной шлюхи. Брюс давно опытная шлюха, но с Бэтменом ему нравится притворяться. Тот сегодня в хорошем настроении, но Брюс дёргается, когда чёрные пальцы обхватывают член. — Прекрати отвергать меня, — звучит аспидное шипение. — Это закончится сразу, как ты смиришься. — Нет, — он надеется, что отвечает твёрдо, а голос не дрожит, в голосе не слышны нотки желания. Бэтмен дрочит умело, как делал бы это Брюс самому себе. Дым внутри и вокруг Брюса, на Брюсе. Расскажи кому, что он трахается с трупным дымом, кто поверит? Порой он задаётся вопросом: почему в такие моменты никто не заходит в пещеру. Порой мечтает, что кто-нибудь увидит и поймёт. Спасёт. От кого? — Если бы мы соединились навсегда, — шепчет Бэтмен. Брюс грызёт собственную руку. Бэтмен сегодня нежен. Он даже наклоняется и лижет чёрным языком спину человека под ним. Брюс кончает первым и ждёт, пока внутри разольётся тёмное призрачное семя. Бэтмен не спешит и теперь дышит часто-часто, а его пальцы становятся влажными едва-едва. Эта тьма, как невидимое болото. Как давно Брюс утонул в нём? Бэтмен шлёпает его по заднице, оставляя грязный отпечаток ладони на бледной коже, встаёт. Расслабленно двигает плечами — почти слышно. Брюс ловко, по-кошачьи, перекатывается на спину, поднимается. Стремительно делает шаг навстречу. — Я люблю тебя, — говорит спокойно и подходит вплотную. — Ты нужен мне. Брюс целует Бэтмена уверенно, забирается ладонями под плащ, гладит чёрное тело. Бэтмен проникает внутрь медленно, заползает, ворочается там, устраивается удобнее. Брюс сыто щурится и молча идёт к капсулам с костюмами. Он обнажён, и на коже угольные разводы. Он счастлив.