Этот мир придуман не нами

      В тот летний день стояла ужасная жара. Илья Куликов купил бутылку холодного пива и спустился в метро. На перроне было прохладно. Куликов присел на скамейку и откупорил бутылку пива. Жестяную крышку от бутылки он решил метким броском отправить в стоявшую неподалёку урну.       Но Куликов никогда не был снайпером. Поэтому крышка отскочила от урны и отрикошетила прямо на железнодорожное полотно. Куликов пожал плечами, мол, не попал, так не попал, и в это время к нему подошли патрульные Исаев и Терещенко.       - А ну, поднялся, - приказал Куликову Терещенко. – Руки за спину!       - А за что… – попытался поинтересоваться Куликов и сразу же получил удар в живот, потом Исаев защёлкнул наручники на запястьях Куликова, схватил его за шиворот и потащил к выходу из метро.       …Через десять минут Куликов уже сидел в «обезъяннике» РОВД «Пятницкий». Вместе с ним в этой клетке сидели две проститутки, вор-карманник, который уже через пять минут умудрился украсть у Куликова портмоне, немытый бомж и три обкуренных наркомана. Куликов почувствовал дискомфорт, находясь в таком нерепрезентабельном обществе.       - Куликов, на выход! – дверь «обезьянника» открылась, и Куликова повёл в допросную высокий худой светловолосый парень.       - Зотов? – изумлённо воскликнул Куликов. – Что ты здесь делаешь? Сейчас же начальником СКМ в «Пятницком» ещё Карпов должен быть…       - Будет тебе ещё Карпов, - недобро усмехнулся Зотов. – Гражданин Куликов, Вы обвиняетесь в организации террористического акта, который мог повлечь за собой крушение поезда метро…       - Что? – Куликов вскочил с табуретки. – Как?       - Вы бросили на железнодорожное полотно перед поездом метро металлический предмет, из-за которого этот поезд мог сойти с рельсов…       - Вы что, издеваетесь? – возмутился Куликов. – Это же обыкновенная жестяная крышка от пивной бутылки…       - А патрульные Терещенко и Исаев утверждают, что Вы высыпали на рельсы две горсти дюбелей, это же подтверждают многочисленные пассажиры, ожидающие поезда на перроне. Вот их показания, - и Зотов потряс в воздухе увесистой кипой бумаги.       - Но так же нельзя с людьми! – закричал Куликов.       - А мы по твоим сценариям уже третий сезон такие дела проворачиваем, - проговорил у него над ухом вдруг материализовавшийся в допросной Карпов. – Я из-за тебя нормальное резюме на должность начальника РОВД никак не могу в главк представить. Что я там напишу? Угрожал, выбивал показания, вёл допросы с пристрастием. Да меня за такие подвиги ещё из милиции попрут.       - Стас, кто его дело ведёт? – поинтересовался у Карпова Зотов.       - Агапов, кто же ещё, - ответил Карпов. – Зови его, пусть протокол допроса оформит.       - Только не Агапов! – взмолился Куликов. – Он же тупой! Пусть моё дело ведёт Тарасов.       - Чел, ты же сам перевёл его в прокуратуру, - напомнил ему Карпов.       - Тогда Глухарёв…       - Он в Питере, по твоему же желанию, - ответил Карпов.       - А Жигаев, Щукин, Минаева?       - Ещё в пути, - вставил свои «пять копеек» Зотов. – Так что для тебя – только Агапов.       …- Заполните анкету, - приказал Куликову Агапов, как только зашёл в допросную.       Куликов начал старательно записывать в анкету свою фамилию, имя, отчество, год рождения, размер тапочек… А потом он дошёл до графы «сексуальная ориентация» и гневно посмотрел на Агапова.       - Вы что, издеваетесь надо мной? – грозно спросил он.       - Ну, почему же, - миролюбиво ответил Агапов. – Это по Вашему указанию я когда-то распечатал целую стопку таких анкет, так вот Вы их и заполняйте…       В это время дверь в допросную открылась, и на пороге появился Карпов.       - Ну, что, завещание написал? – спросил он у Куликова. – Тогда пиши чистосердечное…       - Я не буду ничего писать! Вы не имеете права! Я требую адвоката! – попытался «качать права» Куликов.       - Ага! – согласился Карпов. – Агапыч, иди представителя «Гринпис» вызови.       Когда Агапов вышел из допросной, Карпов внимательно посмотрел на руки Куликова из задал свой первый вопрос:       - Ты на гитаре пиццикато играть умеешь?       - А что это такое? – спросил Куликов, не понимая, куда клонит Карпов.       - Понятно, значит правый мизинец тебе ни к чему. – Сделал вывод Карпов и достал из кармана садовый секатор.       - Вы не посмеете! У Вас рука не поднимется сделать такое! – закричал Куликов.       - Ещё как поднимется, - зловеще проговорил Карпов. – Сначала я тоже не совсем комфортно себя чувствовал, отрезая по твоим указаниям пальцы людям, но потом втянулся.       И Куликов начал строчить чистосердечное признание о подготовке террористического акта против поезда в метро, при этом дав себе слово, вырвавшись живым от Карпова, первым делом научиться играть на гитаре вообще, и пиццикато в частности.       - Агапыч, неси все свои «висяки», - крикнул в коридор Карпов, открыв дверь допросной. – Этот чел сейчас нам план на полгода вперёд выполнит…       Затем Карпов рассказал Куликову содержание и историю создания песни «One» группы «Металлика».       - Господи, какая жесть! – возмутился Куликов. – Ну зачем Вы так со мной!       - А ты свои сценарии почитай! - охладил его пыл Карпов.       Затем Куликов под диктовку Карпова за два часа написал ещё десять чистосердечных признаний в самых тяжких преступлениях, после чего был переведен в СИЗО.       - Надеюсь, меня поместят в общую камеру, - сказал он конвоиру, потому что очень натерпелся за этот день от работников милиции.       - Нет, ты будешь сидеть в «красной» камере с бывшим работником милиции, - и конвоир втолкнул его в камеру, где сидел нервный лысый мужик.       - Ага, Куликов, - Иващук многозначительно потёр руки. – Ты же мне всю жизнь испоганил! – и он потянулся к горлу Куликова дрожащими руками.       - Постойте… объясните… я не виноват… - пытался отбиться от него Куликов.       - Не виноват? А по чьему указанию меня из милиции выперли? А я ведь два года не признавался жене, что охранником на складе работаю. Ты знаешь, как тяжело мне было каждые две недели в своей каптёрке в тазике униформу охранника стирать, а потом по ночам её сушить, чтобы никто не видел? И это всё из-за тебя! У меня же дома стиральная машина-автомат имеется, а я, как последний енот-полоскун… - и Иващук глубоко вздохнул, вспомнив прошлое.       - Но всё же в конце концов образумилось, - напомнил ему Куликов.       - Образумилось? – возмутился Иващук. – Да моя жена на ПМЖ в Германию уехала! Ты можешь мне объяснить, на каком основании ей дали вид на жительство? Да она бы только загранпаспорт полгода оформляла, чтобы поехать в Германию по гостевой визе на две недели! А ты – ПМЖ! Или ты думаешь, Германия находится на территории Российской Федерации?       Куликов глубоко вздохнул, поняв, что опять напортачил со сценарием.       - А как я за полгода смог всё из квартиры вынести? – допытывался Иващук. – Ну, ладно, мебель продал по объявлениям, а кастрюли и подушки я что, по-твоему, как последний наркоман скупщикам краденого за дозу отдал? И, вообще, я же всё-таки в милиции всю жизнь прослужил. Ну, бросила меня жена, с кем не бывает, но у меня же работа есть, я тренером подрабатываю, ребята там на меня равняются, как я мог опуститься ниже плинтуса?       - Ну, понимаешь, у тебя был сильный моральный стресс, - объяснил свою задумку Куликов.       - Это из-за твоих идиотских сценариев у меня стресс! – воскликнул Иващук.       Куликов увидел в руках Иващука большой кухонный нож.       - Кто тебя просил меня со склада увольнять? – и Иващук отрезал ножом прядь коротких волос Куликова. – Кто тебя просил меня в церквуху тянуть? – еще одна прядь летит на пол, - и почему я не могу опять устроиться шофёром к Петрову, ведь колено у меня уже давно не болит? - и в подтверждение своих слов Иващук сильно пнул коленом в живот Куликова.       В ту ночь от сильного эмоционального напряжения у Куликова случился нервный срыв, поэтому утром его перевели в одну из психиатрических больниц в Подмосковье.       Куликову выдали белую пижаму, показали палату, где он будет лежать. Его сосед по палате куда-то вышел, поэтому и Куликов решил побродить по территории дурдома и немного развеяться. Лучше бы он этого не делал! По коридорам больницы бегали психи, хихикая и задирая друг друга, потом во время обеда они плевали в тарелку Куликова.       После обеда Куликов вернулся в свою палату. На кровати напротив сидел пожилой мужчина с седоватыми волосами до плеч и в модных узких очках.       - У тебя скотч есть? – спросил он Куликова.       Тот отрицательно покачал головой.       - А у меня - да! – радостно сказал Михаил Семёнович Карпов, залепил скотчем рот Куликову и замотал этим скотчем ему руки.       Затем он достал откуда-то листок бумаги и карандаш.       - Я читаю твои мысли. От них веет злобой. Ты, вроде, писатель? – спросил Карпов-старший у Куликова.       Куликов утвердительно закивал.       - Тогда вот тебе карандаш, напиши про свою злобу, - приказал ему Карпов-старший. – Если ты не сможешь этого сделать, мне придётся написать про неё на этой бумаге твоими мозгами…       Через два года подлеченного Куликова выпустили из дурдома. Он вернулся в Москву, и увидел, что за время его пребывания в дурдоме его квартиру «отжал» Зотов и устроил там очередной публичный дом. Куликов вспомнил, что у него есть возле дома гараж, и решил первое время пожить там.       На улице стояла зима, поэтому Куликов включил электрокамин и начал укладываться спать на полу в гараже, накрывшись тентом от куда-то исчезнувшей из его гаража машины. Вдруг дверь в гараж открылась, и на пороге появился пожарный инспектор.       - Кто здесь Илья Куликов? – грозно спросил он.       - Я, - признался Куликов.       - Почему нарушаем правила противопожарной безопасности? – строго спросил инспектор. – Где у Вас план эвакуации при пожаре? Где надпись «Выход»? И, вообще, у Вас есть удостоверение о допуске к работе в электроустановках?       Конечно же, никакого такого удостоверения у Куликова не было.       - Тогда Вы даже не имеете права находиться в одной комнате с электророзеткой, - объяснил ему пожарный инспектор и выгнал Куликова из гаража.       - Но у меня огнетушитель есть, - попытался оправдаться Куликов. – Порошковый.       - А ты в курсе, что нельзя посыпать людей содержимым порошкового огнетушителя? – вдруг заорал на него инспектор.       - А то что? – нагло спросил Куликов.       - Сейчас узнаешь, - ответил инспектор, встряхнул огнетушитель и щедро посыпал его содержимым Куликова.       …Через неделю Куликова уже отсоединили от аппарата искусственной вентиляции лёгких, но всё равно у него часто бывали случаи астмы. Когда он, шатаясь от слабости, вышел из своей палаты, то сразу был сбит с ног Петровым, разъезжающим на своей инвалидной коляске по коридору.       - Какого я решил идти в губернаторы области? – шипел Петров. – Чего мне не хватало? Зачем мне нужно было фотографироваться с какими-то собаками и детдомовцами? И почему мне предложил баллотироваться в губернаторы какой-то весьма непредставительный тип? И вообще, от какой партии я собирался баллотироваться? – высказал все свои претензии к Куликову Петров, пару раз переехал через упавшего Куликова и уехал к себе в палату.       В этот же день Куликов написал заявление о выписке из больнице и поселился в ночлежке в какой-то общаге за 500 рублей за ночь. Через день ему нужно было ходить на принудительные уколы в поликлинику, после которых он чувствовал сильную слабость, и у него нарушалась координация движений.       Поэтому через некоторое время Куликов решил предложить манипуляционной медсестре деньги за то, чтобы она не делала ему эти уколы. Медсестра, ухоженная женщина средних лет с бриллиантовыми серьгами в ушах, вежливо выслушала просьбу Куликова, затем молча добавила в приготовленный для укола шприц ещё какое-то лекарство и сделала Куликову очередной укол.       - Что Вы туда добавили? – поинтересовался у неё Куликов.       - Мочегонное, - ответила медсестра и улыбнулась.       В тот день Куликов еле-еле успел добежать до своей ночлежки, но медсестра, решив отомстить Куликову за то, что он посчитал её продажной, постоянно добавляла к психотропному лекарству для Куликова то мочегонное, то слабительное, поэтому через некоторое время он решил, наконец, купить себе памперсов и не бегать с выпученными глазами из поликлиники до ночлежки.       Он зашёл в аптеку и спокойно стал в очередь, но в это время туда забежал мужик, у которого сын сошёл с ума, перебрав с экстази.       - А вот и тот Куликов, из-за которого мой сын идиотом стал! – сказал этот мужик и выстрелил Куликову в живот.       …Через три недели Куликова выписали из хирургического отделения. На животе у Куликова теперь был большой уродливый шрам.       - Как же так, - высказывал Куликов свои претензии хирургу Андрею Михайлину. – У меня же пулевое ранение было, должна была остаться только маленькая дырочка. Как же мне теперь на пляж ходить?       - Парень, я тебе что, бородавку с живота срезал? Да мне пришлось руки по локоть в твои кишки запустить, чтобы эту пулю там найти, поэтому и шов такой большой получился, ведь руки у меня - ого-го, - объяснил ему Михайлин. – А насчёт пляжа – купи себе полосатый купальник, как у Ивана Поддубного, и никто не заметит твоего шва на животе.       Выписавшись из больницы, Куликов медленно шёл по улице. Возле одного из подъездов он увидел Карпова, сидящего на невысоком заборе. Прошедшие два года не прошли для Карпова зря: его уволили из милиции, судили, назначили принудительное лечение. Карпов кивком головы подозвал Куликова, а когда тот подошёл, объяснил:       - Третий этаж, дверь направо. Девушку зовут Светлана Малышева. У неё миллионные долги и ещё ей требуется дорогостоящая реабилитация. Возьмёшь кредит, оплатишь ей всё это, а потом признаешься, что это ты был заказчиком того расстрела, который я совершил два года назад. Да, и новые обои ей в комнате не забудь наклеить! – и Карпов ушёл по своим делам.       После встречи со Светой Куликову просто необходимо было срочно раздобыть крупную сумму денег, чтобы начать помогать ей лечиться. Он шёл по улице и увидел на фонарном столбе объявление о том, что подпольный клуб боёв без правил набирает бойцов. Зарплата – каждый вечер. Он поспешил по указанному адресу.       - Пойми, парень, это – бои без правил, - отговаривал его высокий спортивный парень, хозяин клуба. – Ты же и десяти секунд против моих бойцов не продержишься…       - Ну, пожалуйста, - просил Куликов. – Я не для себя. Для Светы, Светика, Светули. Она очень больная, ей деньги нужны…       Через пару часов Куликов уговорил Сашу Степнова выставить его сегодня в паре с МСМК по тхэквондо. Куликов очень надеялся, что новичкам всегда везёт. Оказалось - зря. Уже через пять секунд после начала поединка Куликов бесчувственным мешком упал на пол.       - Все быстро расходимся! – заорал Степнов. – Всё! Лавочка закрыта.       Когда зрители покинули зал, он позвонил Карпову и попросил срочно приехать.       - Это точно он? – Карпов презрительно пнул ногой бесчувственное тело Куликова.       - Да, я его сразу узнал, давай его добьём, чтобы он нам дальше жизни не ломал, а то я слышал, что он решил тебя убить, а меня в общую камеру в СИЗО посадить…       - Во, урод! – возмутился Карпов, услышав такие новости. – Саня, давай только без самосуда. Отдадим его Зиминой, пусть она с ним разбирается.       …Куликов очнулся в каком-то подвале. Вокруг него сидели сотрудники РОВД «Пятницкий», а Зимина зачитывала окончательный приговор.       - А теперь голосуем, - закончила свою речь она. – Кто за?       Все присутствующие подняли руки.       - Единогласно, - подвела итог Зимина. – Приговор должен быть приведён в исполнение уже этой ночью.       …С тех пор в «обезьяннике» РОВД «Пятницкий» организован «живой уголок», где по стенам этой клетки вьются плющи, стоят в кадках пальмы и фикусы, сидят в клетках хомяки и морские свинки, поют канарейки, а ещё там живёт Илья Куликов, которому дежурный Олег читает по вечерам добрые книжки и разучивает с ним песню «От улыбки станет всем светлей».       Все надеются, что со временем Куликов станет добрее и человечнее, тогда его и выпустят из «живого уголка».       Конец