Френдзона (Исповедь влюблённого идиота)

Прощай, прощай навек! Весну и молодость Вернуть уже нельзя... (с) мюзикл Монте-Кристо

1993 С чего всё это началось? До смешного просто: я тебя увидел. Такого светловолосого, синеглазого и застенчивого. Мне нравилось в тебе всё – походка, акцент, ссутуленные плечи... И твоё имя – Мика. Простое, короткое и очень приятное на слух. Казалось бы, если понравился, то подойди и поговори. Советы мы все давать мастера. Ты был пилотом МакЛарена, а я всего лишь тестером, получающим подзатыльники от старших. И да – я боялся. 1994 Кто мог знать, что какой-то год перевернёт весь паддок с ног на голову, а я неожиданно перестану быть тестером. Да простят меня Небеса, я принял это как Судьбу, и сделал первый робкий шаг к тебе. Испания, моя первая гонка, мой первый сход... Ты ведь тоже тогда сошёл! Мы "сидели на лавочке", как называлось это тогда в шутку, и я, преодолев страх, заговорил с тобой... - Мика! - ...Дэвид? Добро пожаловать "на лавочку". Дай Бог, последнюю. Ты вспомнил моё имя! Ты смотрел на меня со спокойной улыбкой, а я как дурак краснел и ничего не мог придумать. Конечно же, ты извинился и отошёл. Вот так и поговорили. Но я сделал ещё один шаг, победил свой страх! Почти. Даже сделавшись действующим пилотом, и показывая неплохие результаты, я был на ступень ниже тебя. И всё равно, моей самонадеянности оказалось достаточно, чтобы записать себя в главные претенденты на твоё сердце и начать ревновать. Ты с завидным постоянством брал подиумы, а я, подбираясь к ним так близко, лишь сжимал кулаки, глядя, как ты обнимаешься с другими призёрами. Да, мои результаты были неплохими, ты начал здороваться первым, иногда мы могли перекинуться парой-другой дежурных фраз. Представляю, какое впечатление я производил – молчу, смущаюсь, и очень боюсь, что ты узнаешь о моих чувствах. Мика! Узнай о них! Узнай, и перестань меня мучить! Мой первый подиум в Португалии... - Неплохо для дебютанта, Дэвид! Ты ещё нас с Майком подвинешь! Этот чёртов Майк вмешался даже в наши первые предусмотренные регламентом объятия. Не могу не согласиться с гением Шумахера, но видя ваши постоянные подиумы... Да, к этому человеку я ревновал тебя сильнее всего. И ты с ним дружил. 1995 Расписываюсь в том, что я идиот – я либо вылетал, либо брал подиум. И это всё только ради твоих объятий. Я ещё раз расписываюсь в идиотизме своего поведения. Чёрт возьми, я же влюбился! После твоей аварии в Аделаиде я волей-неволей вспомнил, по какой причине сам перестал быть тестером. Если бы можно было поменяться с тобой местами, я бы сделал это не задумываясь. Ты жив, но сможешь ли вернуться? Я держу за тебя кулаки. Что?! Меня... в МакЛарен?! Вместо тебя?... К ТЕБЕ?! Меня?! К тебе!!! Согласен? ДАААААА!!!!!!!!!! 1996 "Все напарники спят друг с другом!" – эту фразу я заучил как мантру, старательно выбрасывая из головы тот факт, что мои напарники со мной не спали. Этому было оправдание: слишком неожиданно я поменял статус тестера. Повторяя свою мантру, я зашёл к тебе с шампанским в одной руке и цветами в другой. Какой ты был худой и бледный, но от этого казался ещё красивее, изящнее. Как я хотел обнять тебя, прижать к себе, и укрыть от всего этого мира! - Мика, как насчёт того, чтобы отметить начало сезона и твоё триумфальное выздоровление? - Заходи, раз пришёл. - А это... тебе. Ты долго рассматривал белоснежные розы и молчал. Наконец положил их на стол. Я разлил шампанское по бокалам, и мы с тобой сели в кресла. - За тебя! - И за тебя, Дэвид! Мы выпили, поболтали о новых настройках, переходах коллег, твоём восстановлении... Всё-таки я ещё робел возле тебя. И с этим пора было покончить. Семья мы теперь или нет?! Я опустился возле тебя на одно колено. - Мика, теперь, когда мы официально вместе как боевой состав, я могу сказать тебе всё. На то, чего я добился, меня вдохновил ты! Я тебя люблю уже 3 года, и всё это время молчал, потому что был тебя недостоин. Здесь и сейчас я отдаю в твою власть своё сердце, отдаю на твой суд свою душу. Ты будешь со мной встречаться? - Нет, Дэвид. Я не знал, что трещина в моём сердце останется на долгие годы. Я не хотел в это верить. Мика сказал нет? - Но как же... партнёры по команде... Или ты против самого факта... - Я не против. Но с тобой у нас ничего не получится, прости. Мне жаль, что сотрудничество начинается с такого неприятного разговора, но ты бы рано или поздно предложил это. Моё сердце занято уже 5 лет, так же невзаимно, как твоё. Ты производишь впечатление адекватного человека. Надеюсь, мы сработаемся и станем друзьями. Френдзона. Я не стал спрашивать, кто занял моё законное место в твоем сердце. Наш самый шустрый, Майк. Кто же ещё? Ненавижу Майка! Я его ненавижу! 1997 Ух, как же я рад, что его дисквалифицировали! Ну да, рад. Я его ненавижу. Мика, мой Мика страдает, пока этот урод крутит задницей направо и налево. Я даже спелся с Жаком, у которого с Майком такая взаимная неприязнь, что сердце радуется! Жак классный парень, но больше всего времени я, разумеется, провожу с Микой. Весь прошлый год я старался сделать твоё существование рядом со мной максимально комфортным. Ты знаешь, что моё чувство не прошло, но ведёшь себя так, будто ничего не случилось. Впрочем, подиумов с объятиями никто не отменял. 1998 Мы с тобой штампуем победы одну за другой. Кто-то даже считает нас образцовым дуэтом во всех хм... областях нашего пребывания здесь. Я вовсю пользуюсь подиумами, чтобы обнимать тебя. Может, и поцеловать получится? Кто вообще выдумал, что любовь выветривается? Твоё сердце разбито уже 7 лет, моё 5. Мы привыкли друг к другу, а напряжённый сезон даже отодвинул сердечные дела на второй план. Оказывается, мне может быть очень хорошо с тобой! Правда, однажды я перебрал, расслабился и чуть не разрушил эти хрупкие отношения. Это было в Канаде, гран-при мы дружно завалили, и я с какого-то перепуга решил тебя утешить. Сколько раз я уже расписался в своём идиотизме? Два? Делаю это в третий раз! Ты спокойно открыл мне дверь и пустил внутрь. - Дэвид, ты что, выпивал? – спросил ты спокойным голосом. Я никогда не слышал, чтобы ты сердился. Ты просто констатируешь факты. - Выпивал... Для храбрости. - Какой? – на твоём совершенном лице появляется простое человеческое удивление. - Ты будешь моим, хочешь этого или нет! Я сгрёб тебя в охапку и потащил на кровать. То, что ты не сопротивлялся, придало мне уверенности. Конечно, нужно было давно перейти к активным действиям, доказать что я тебя обожаю не только на словах! И тут я в ЧЕТВЁРТЫЙ раз расписываюсь в том, что Я ИДИОТ!!! Мы лежим вместе. Я осторожно глажу тебя по щекам, по шее, по волосам... Какие они мягкие, светлые, я хочу их поцеловать... Но твои глаза совершенно спокойны, в них столько равнодушия к происходящему. Если бы ты испугался, рассердился или хотя бы, удивился, я бы сделал всё... - Дэвид, - твой голос всё так же спокоен. – Ты не будешь этого делать. Ты сам знаешь, что не будешь. Твой голос всё спас. Я встал с кровати. Ты подошёл ко мне и вдруг обнял за талию. Наши бёдра оказались в опасной близости... Но ты лишний раз убедился в том, что я действительно ничего тебе не сделаю. - Я никому не расскажу о том, что произошло. В некоторой степени я сам виноват, раз закрылся и почти не взаимодействовал с тобой. Иди поспи, а завтра я обещаю обо всём забыть. Ты слишком благороден! 1999 Триумфально проведя прошлый сезон (я радовался вдвойне – за тебя, своего любимого Мику и за Майка, который ничего не мог поделать), мы с тобой стали ближе. В этом году тебе как никогда было необходимо плечо верного друга. - Дэвид, можешь пообещать мне, что будешь держать себя в руках и не наделаешь глупостей? Или хотя бы посоветуешься со мной перед этим. - Ты про то, что было в Канаде? Мика, я... - Нет, нет. Я про Майка. Понятно: любимчик судьбы никого не стесняясь, рассказывает о том, как весело проводит время с Микой Сало. Такое впечатление, что он специально выбирает момент, когда ты можешь это услышать. Он что, твоими страданиями мстит за прошлый год?! Признаюсь, было желание зажать его в углу и как минимум, расквасить нос, но я дал тебе слово. Судьба наказала его и без моего участия – не слишком красиво радоваться чужим травмам, но почти два месяца он не маячил перед глазами, а ты был практически только моим. Я вовсю прикрываю твою спину, мечты о собственном титуле давно забросил. Это больно, но твои редкие объятия и твоё доверие для меня ценнее всего. 2000 У тебя столько лет была слабая надежда на взаимность, как вдруг Майк резко изменил поведение. Похоже, что новый состав "Феррари" счастлив вместе и это, увы, надолго. Однажды я слышал, как ты ночью плакал. При всей своей северной холодности и умении контролировать эмоции, ты очень чувствительный человек. - Мика, мой милый Мика, - я прижал тебя к себе. – Освободись от него! Он тебя не достоин! - Иногда я это понимаю, но ничего не могу с собой поделать. Дэвид, если бы не Майк, я бы даже не раздумывал насчёт тебя! Ты самый терпеливый, верный и честный человек, из всех, кого я знаю. - Мика, я всё ещё тебя люблю. Дай мне шанс! - Ты достоин большего, чем уставший финн, которому не хватает сил прекратить себя убивать. - Моя самая большая мечта это ты. Ты расплакался ещё сильнее, просил прощения за то, что не можешь ответить взаимностью, и уснул в моих объятиях. Я охранял тебя до рассвета, и в очередной раз поклялся, что буду рядом столько времени, сколько буду тебе нужен. А тебе на самом деле становилось всё хуже и хуже. Я стал жилеткой для твоих обид. Мы провели рядом множество ночей: ты выговаривался и засыпал, а я просто находился рядом, как верный пёс. А с кем ещё я мог себя сравнить? 2001 Когда-то, в самом начале "официальных отношений" красные комбинезоны носили мы. А теперь я с лёгкой завистью смотрел на дуэт "Феррари". Им повезло куда больше. Беспощадная ирония сделала нас отражением Скудерии не только из-за перекликавшегося некогда цвета формы. Михаэль с Рубенсом явно пригрели какого-то юного бразильца, кажется, из тестеров. А за нами с Микой хвостом ходил такой же молодой финн Кими. Ни дать ни взять – соревнование за звание самой образцовой "семьи". Все эти 6 лет мы с тобой были неразлучны. Мы не конфликтовали, слаженно работали, понимали друг друга как люди. Это тоже разновидность счастья. А что там со стороны скажут – их право и их дело. Мне показалось, что я наконец-то остыл и смирился. Нет, я всё ещё был тебе предан, но любил уже по привычке. Это случилось в Испании. Гран-при, которое когда-то дало мне возможность впервые с тобой заговорить, ставшее отмашкой к началу... В этом году здесь оборвалось всё. Ты как будто это чувствовал, потому что не один раз подходил ко мне со словами "Только не делай глупостей, Дэвид!" Я наивно списывал всё на нервы. И они мне понадобились. В тот момент, когда я притормозил, чтобы подобрать тебя на последнем круге у заглохшей машины, весь неприятный уикенд отошёл на последний план. Я снова чувствовал, как ты мне дорог, и что я готов голыми руками придушить того, кто посмеет сделать тебе больно! Я потерял драгоценные секунды, выбираясь из кокпита и делая к тебе несколько шагов. Майк подбежал с объятиями, что-то шепнул, и отошёл. Ты был подавлен, но держался на удивление бодро. "Всё в порядке," – сказал ты мне в тот день. – "Мне просто нужно побыть одному и окончательно в себе разобраться." Если бы я тогда был предусмотрительнее, то не отошёл бы от тебя ни на шаг! Поздно ночью меня будто что-то подбросило в постели – ты во мне нуждался! Ты как никогда хотел меня видеть, я это чувствовал! Быстро что-то накинув, я бросился в твой номер. Так и есть – дверь не закрыта. Слабый свет от ночника мягко обрисовал твою фигуру. Ты сидел на кровати, обхватив колени руками и слегка раскачивался. - Мика! Я бросился к тебе, обнял, и сразу почувствовал резкий запах алкоголя. Можно было вздохнуть спокойнее, но моё сердце всё равно подсказывало: что-то не так. - Когда-то от неудачи напился я, а теперь твоя очередь? – я кривой шуткой попытался снять напряжённость обстановки. - Он был тут. Со мной. Что?! Как он мог?! Он видел, насколько тебе плохо! Взял и воспользовался! Ранил и бросил умирать! От захлестнувшей меня злости я чересчур сильно сжал твои плечи. Сам не понимая, что делаю, я направился к выходу. - Я пойду и убью его! - Дэвид, нет!!! Ты поймал меня у самой двери. Странно, должно быть, это смотрелось со стороны: я, огромный и злой, и ты, совсем раздетый, такой худенький, стараешься меня остановить. - Поклянись, что ты не причинишь ему вреда, Дэвид! Поклянись! Я сделаю для тебя всё, что угодно! Хочешь, прямо сейчас? Нет уж, спасибо. Я взял из ванной халат и протянул тебе. - Досыпать будешь у меня. Одного я тебя тут не оставлю. Теперь я не подпускал к тебе никого. Ты угасал с каждым днём, а я как лев боролся за очки и подиумы, чтобы отомстить Майку. Как-то вечером уже под финал сезона ты заглянул ко мне поболтать. - Дэвид, я больше не выдержу... - Что? Если это опять Майк... - Нет. Мне нужно было уйти после 99го. - Да что за глупости! Ты в прекрасной форме, мы отлично работаем и не тратим время на любовные дрязги! Результаты у нас стабильные, на следующий год так полетим, что Майк свою кепку от зависти съест! Чего я только не готов был сказать, лишь бы ты снова стал улыбаться! - Спасибо, - ты сел рядом и положил руку мне на плечо. – Все эти годы ты был единственным, кто всегда мог меня поддержать. Прости, что не решился тогда принять твои чувства. Было бы в мире на два одиноких сердца меньше. Я тебя очень люблю, Дэвид. Но как поздно я оценил твою заботу! Мне показалось, что я ослышался. - Любишь? Мика, ты меня любишь? Ты приблизил своё лицо к моему. Те же совершенные черты, те же синие глаза, в которые я когда-то влюбился... Но ты уже не был тем, прежним Моим Микой. - Дэвид, если хочешь, у нас сейчас всё случится... Я готов отдать тебе себя. Я этого хочу. Мы только слегка соприкоснулись губами. Невинно, по-детски. Просто чтобы дать друг другу понять, что мы не во сне. - Не нужно, – шёпотом ответил я. – Мы слишком долго учились жить рядом, не желая друг друга. Я бы не хотел это рушить... Ты уходишь? - Мне необходима передышка. От гонок, Майка, от себя самого. Я это видел и чувствовал. В любом случае, Мика – это самое лучшее, что когда-либо было в моей карьере. Я умудрился растопить его загадочную душу, облегчить боль, которую причинял ему Майк. Кто-то проходит испытания постелью, славой, изменами, а нам выпала френдзона. И теперь, спустя годы, я должен признать, что у нас всё было подозрительно хорошо!